Внезапно в его голове раздался сигнал тревоги. Да, сейчас он в безопасности. Здесь, в теплом уютном местечке, рядом с ней. Но это же не то, за что он расплачивался. Он всегда выбирал неверные пути.
Все это, естественно, произошло до того, как странник вступил в город. Потому что, если этот грешный фигляр с его дрязгами, с его дрызгами, с его раздрызганными дрязгами и дрянными дрязгодрызгами… простите, я только пытаюсь быть реалистом и рассказывать, как все было на самом деле, но у меня просто кровь вскипает, когда я думаю об этом страннике, и не вините меня в поспешности изложения, а то я упущу поезд своей мысли, если зазеваюсь, — все меняется, и ничего не повторяется снова, становясь самим собой, как бы нам этого ни хотелось. И даже громогласные проклятия диких лесных пигмеев не имеют обычных кошмарных последствий. Но, я погнал дальше.
Вначале был Одиссей. Давайте внесем в это дело ясность. Хотя какая может быть ясность здесь, в яме, полной гниющих рыбьих голов и разлагающихся трупов, с одиноким и потерянным видом плавающих в гнилом смраде? Но мы еще держимся, мы и наши ребята, мы продолжаем, ведь кто-то же должен рассказывать историю, иначе наше молчание возопит до самых звезд. Извините, я вовсе не собирался выходить из себя.
История третья
Персей
Персей родился в античном мире в Греции. Родителями его были царь и царица Тиринфа. Детство свое он провел как всеобщий любимец в окружении друзей. Дядя его, зловещий Иеремия, жил вместе с ними, а также жена его дяди Леттис, уроженка Крита, о которой почти ничего не известно. У Персея была также сестренка Мэри-Джейн, но о ней мы упоминать не собирались, так что можете забыть про нее.
Персей был мальчик смышленый, хотя учился не очень прилежно; мысли его вечно витали где-то вдали, на охоте или рыбалке. И все же учеником он был сообразительным и прекрасно владел оружием. В общем, приятный мальчик, хорошо воспитанный, только вспыльчивый немножко. Порой его обуревали мгновенные вспышки бешенства — но так же мгновенно он остывал. Поэтому подчас он совершал опрометчивые поступки, а после впадал в меланхолию, размышляя о своих больших и мелких провинностях.
Его воспитывали как принца, однако он считал своим долгом стать не просто принцем, но героем. Он зачитывался журналами для героев и восхищался героическими личностями, особенно Тесеем и Ясоном, на которых мечтал походить. Мы поговорим еще об отношениях принца с его дядей, а также с другим молодым человеком, пока что безымянным, прибывшим в Тиринф вскоре после того, как Персею стукнуло …надцать лет. А сейчас мы видим, как Персей слоняется по отцовскому двору, сплошь из белого мрамора, который становится очень горячим под лучами полдневного солнца.
Персей: Как же мне все надоело! Жизнь — это вечная круговерть привилегий и разгула. Мне, царскому сыну, никто не смеет слова сказать поперек. Никто, кроме отца моего Трагедия и брата его, зловещего Иеремии. Возможно, в один прекрасный день я убью Иеремию. Но пока я не уверен. Характер у меня еще не сформировался окончательно. А чего вы ожидали? Мне всего лишь восемнадцать лет.
Мэри-Джейн (выходит из перистиля слева): Эй вы, голубки и маслинки, солнце село за западный холм, а сынок ненормальной кретинки, что зовет себя нашим дружком. (Останавливается, увидев Персея.) Привет, Персей! Я тебя не заметила. Я пела песенку, которую услышала вчера на агоре.
Хор на заднем плане поет: Агора! Агора! Чего там только не творится и чего не говорится там, на агоре! На горе! На горе я пошел туда, ноги моей не будет больше там, на агоре!
Персей: Ты не можешь обойтись без хора? Я пытаюсь предаться раздумью.
Мэри-Джейн: Вообще-то я иду от пифии.
Персей: И не жаль тебе тратить время на такую чепуху?
Мэри-Джейн: Она велела передать тебе послание.
— Что она сказала?
— Она велела передать тебе, что Разочарование — это Упадок Стремлений, когда Алчность Мчится на Голой Спине Истории по пути к Абсолютному Собственничеству.
— Она так сказала?
— Слово в слово, — подтвердила Мэри-Джейн.
— Если ты такая умная — объясни, что это значит?
— Боже мой, да почем я знаю? — воскликнула Мэри-Джейн. — Но она сказала, что это очень важно и что ты должен вспомнить об этом в какой-то важный момент своей жизни.
— Какой еще важный момент?
— Она не сказала.
— А больше она ничего не говорила?
— Говорила, что тебе пора освоить какую-нибудь профессию или сделать карьеру.
— Терпеть не могу эту старую перечницу-пророчицу! Вечно она старается меня опередить! — расстроился Персей. — Я как раз сам собирался подумать о своей карьере.
— Ладно, мне пора бежать, — сказала Мэри-Джейн. — Опасайся тихих омутов!
И она исчезла.
Персей покачал головой Загадочная штучка эта Мэри-Джейн! Хорошо еще, что ее нет в нашей истории, не то авторам пришлось бы объяснять истоки ее загадочности, копаться во внутреннем мире Мэри-Джейн и так далее. Персея же Мэри-Джейн не интересовала. Его интересовал он сам.
Поэтому родители и называли его эгоистичной скотиной.
Персея это задевало.
Не слишком.
А происходило все это во время осеннего равноденствия, когда над землей нависли серозадые тучи, а лохматое белопенное море принимало тысячи разных обличий, какие только могут родиться в юношеском воображении. Один-одинешенек сидел он на берегу — тот самый парень по имени Персей — и смотрел вдаль на скалы.
Море швыряло грязную пену на берег. Морские птицы возвращались в гнезда, меж тем как юноша, одинокий и безутешный, бродил по берегу, с выражением озвучивая заученный монолог. Злые вороны, хлопая крылами в буйном пароксизме страсти, носились над каменистыми мысами, чьи очертания были размыты косой штриховкой дождя, и одинокий краб-отшельник стоял потерянно на просторном пляже, размышляя о горькой судьбине камней и песка. Вот что увидел Персей в этот день.
А вечером случилось кое-что другое. Персей пошел на свидание с незнакомкой. И во время свидания он совершил преступление… чисто случайно. Ему удалось скрыть почти все следы, и тем не менее в результате принца начали шантажировать, а шантаж довел его до бешенства. Мы уже упоминали, что Персей был склонен к насилию. В ходе последующих попыток избежать собственного прошлого он встретил и постарался завоевать Андромеду, ставшую для него единственной женщиной в мире, которую вечно кто-нибудь привязывал к скале. Но мы опять забегаем вперед самих себя. Давайте вернемся во дворец к Персею, где он приглаживает волосы, готовясь к свиданию с незнакомкой. Мэри-Джейн, естественно, тоже сидела здесь, поддразнивая брата.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
