— Ты лучше, чем кто бы то ни было, знаешь, что я хочу сказать. Хотя, вероятно, считаешь, что я снова играю с тобой.
Если вы хотите заставить мужчину побагроветь от ярости, то лучше всего сказать что-нибудь саркастическое. Ник тут же возмутился и принялся лихорадочно придумывать достойный ответ, но тут Саймон решил взять дело в свои руки, пока не поздно:
— Дети, дети, спокойно. Что тут произошло? Я оставил вас вдвоем, чтобы вы могли поворковать, а не оскорбляли друг друга, словно пара трансвеститов, которые поссорились из-за губной помады.
— Это он начал, он сказал, что я с ним играла. Это я с ним играла! Ты оценил юмор?!
Губы Алекс дрожали от возмущения, больше всего она сейчас напоминала непослушную шестилетнюю девочку. Саймон шумно вздохнул и выставил ладонь вперед в знак предупреждения — до того как Ник успел открыть рот и выступить со столь же воодушевленным ответом.
— Постойте, погодите-ка. По-моему, вы играете не столько друг с другом, сколько друг у друга на нервах.
— Как раз это я пытался ей объяснить, но она никак не хочет понять.
Наконец-то Нику удалось снова выйти на игровое поле.
— Чего именно я не хочу понять?
И Алекс гордо вздернула подбородок. Ник мимоходом отметил, как прекрасна она в гневе, но счел за лучшее держать подобные неуместные мысли при себе и очертя голову кинулся в драку:
— Что поступки всегда важнее слов! На твоем пальце все еще красуется эта штука — как трофей или что-нибудь в этом роде. Думаю, все предельно ясно, не так ли? Кто же в здравом уме и по собственной воле уйдет от такой золотой жилы? А? Ты, наверное, разыграла перед ним убедительную сцену, чтобы он испугался, вот и все, — иначе давно бы сняла кольцо! Но ты не сняла. Таким образом, насколько я понимаю, ты все еще помолвлена с этим… ходячим кошельком. Ты все еще продаешь себя и все, во что веришь. И меня тоже.
— В качестве свидетеля вчерашней сцены я бы возразил против такой трактовки. Что скажешь, Алекс?
Да, Саймон был поистине хорош в этот момент! Вообще-то он втайне полагал, что из него получился бы прекрасный третейский судья, и только мысль о тоннах весьма малоинтересной специальной литературы, которую пришлось бы штудировать, удерживала его от попыток в этом направлении. Кроме того, он не был уверен, что парик пойдет к овалу его лица, а также к острым, как бритвенные надрезы, морщинам, которые резко очерчивали его благородные скулы.
— Я… гм… — Алекс задумчиво крутила злосчастное кольцо на пальце — казалось, она не находит нужных слов.
Ник так и запрыгал на месте, торжествующе воскликнув:
— Вот видишь?! Нет, ты видишь?
Не обращая внимания на нарушение процедуры со стороны истца, Саймон пристально смотрел на Алекс. Наконец она справилась с собой и заявила:
— Я не выйду замуж за этого человека, даже если меня прикуют наручниками к его великолепному лимузину или до смерти забьют его кейсом. От одной только мысли, что в течение пятидесяти лет он будет сидеть передо мной в полосатой майке и разгадывать кроссворды в «Дейли телеграф», меня подмывает покрасить волосы в пурпурный цвет, проколоть соски и вдеть в них по серьге, а что касается его матери…
Все трое содрогнулись, объединенные свежими воспоминаниями о событиях вчерашнего вечера. Отогнав от себя этот жуткий призрак, Алекс продолжила голосом более мягким и тихим, так что Нику даже пришлось немного напрячь слух.
— А самое главное — я не выйду за него, потому что не могу без тебя. То есть я понимаю, я и сейчас не с тобой, но у меня всегда остается надежда, а так бы она исчезла. Навсегда. Или как минимум до тех пор, пока я не наняла бы хорошего адвоката.
Ник был настолько тронут, что даже простил ей то, что о таких серьезных вещах она говорит в шутливом тоне. Саймон от умиления чуть не расплакался; все трое сидели друг против друга и смущенно улыбались, как вдруг резкий звонок в дверь прервал идиллию. Вполне вероятно, они притворились бы, что никого нет дома, но незваный гость был явно не из тех, кто привык ждать, и принялся усердно выламывать дверь.
— О Господи, наверное, это Ричард, — прошептала Алекс, инстинктивно прижавшись к Нику.
— Что ж, рано или поздно тебе пришлось бы с ним встретиться. Почему бы не теперь?
По правде говоря, Нику не терпелось увидеть физиономию Ричарда, когда Алекс объявит о своем решении. Это хоть как-то компенсирует ему долгие месяцы мучений и сомнений, когда он только и делал, что представлял, чем они занимаются, оставаясь наедине. Часто он закрывал глаза и воображал, как бледные вялые пальцы Ричарда прикасаются к ее телу, и его сердце сжималось от невыносимой боли. Ему казалось, что от жгучей ревности все в нем закипает. Ну уж нет, теперь он скорее умрет, чем упустит хоть секунду упоительной сцены публичного унижения соперника.
Чувства Саймона были куда более прозаичны — он беспокоился, как бы Ричард не вышиб дорогущую дубовую дверь раньше, чем Алекс наберется мужества и позволит открыть ее. Конечно, он не нуждался ни в чьих позволениях, чтобы открыть собственную входную дверь, но понимал: ей необходимо взять себя в руки, чтобы достойно встретить Немезиду в лице бывшего жениха, который, как часто бывает с обывателями, предпочитал ярость в физических проявлениях.
— Ну же, Алекс?
В голосе Саймона снова послышались интонации воспитателя детского сада, и она усилием воли справилась с охватившей ее паникой. Ник взял ее дрожащую ладонь в свою — сильную и твердую.
— Ладно, хорошо… Нет, постой! Тебе не кажется, что мне стоит переодеться? Не могу же я предстать перед ним в таком виде.
Бросив быстрый взгляд на растрепанные волосы Алекс и его собственную майку, в которой она красовалась, Саймон не мог с ней не согласиться. Он бы и сам наверняка это заметил, если бы события не развивались так стремительно и драматически и если бы Алекс и в таком виде не выглядела привлекательно.
Когда женщина изливает душу, ни словом не обмолвившись о потекшей туши и не сокрушаясь о жалком состоянии своей прически — это, наверное, и есть настоящая любовь.
Что касается Ника, то он уж точно не в состоянии трезво оценить степень ее готовности к приему гостей — в его глазах она всегда была краше всех на свете. Сейчас, однако, мысль о том, что она предстанет перед Ричардом в неглиже, разбудила в нем несколько нелепое чувство собственника.
— Вот, держи. Мы тут займем его разговором, пока ты одеваешься. И ради Бога, держи себя в рамках. Нам ни к чему лишние неприятности, хватит и тех, без которых нельзя обойтись.
Сунув одежду ей в руки, Ник торопливо сгреб разобранную постель в охапку и забросил ее за диван. Саймон тем временем направился к двери и перед тем как отпереть замок, предусмотрительно закрылся на цепочку — а вдруг там маньяк-убийца с топором, а не просто рассерженный банкир? Он осторожно высунул голову наружу, чтобы убедиться: весьма недружелюбная физиономия визитера в самом деле принадлежала Ричарду.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
