Ему скорее всего предложат место заместителя директора одного из научно-исследовательских центров по разработке новейших, передовых областей знаний. Оклад на новом месте, что, собственно, довольно типично для академического мира, обещал быть не слишком высоким. Однако Пит-Смитам денежные затруднения не грозили: пептид-7 продолжал приносить Мартину значительные средства.
– Некоторую часть от этих денег, – сказал он, – несомненно, придется пустить на вспомогательное финансирование предстоящих научных исследований.
За несколько месяцев до этого финансисты и юристы компании «Фелдинг-Рот» в Нью-Джерси разработали специально для Мартина особую систему оплаты. Соответствующий документ был подписан Селией, а затем получил одобрение совета директоров. Мартин имел право обратиться в суд с требованием определить ему соответствующее денежное вознаграждение за открытие пеп-тида-7. Но он не хотел обращаться в суд, хотя повод был совсем невинный. Этого не хотела и компания «Фелдинг-Рот». В итоге по взаимному соглашению был создан так называемый экстерриториальный фонд в размере двух миллионов фунтов стерлингов на Багамских островах, средства из которого должны были регулярно поступать Мартину. Этот фонд был огражден частоколом правовых барьеров с тем, чтобы налоговые службы Великобритании не могли, как выразилась Селия, «ограбить Мартина и лишить его заслуженного вознаграждения».
«Теперь же это заслуженное вознаграждение, – с горечью подумала Селия, – помогло ему открыть дорогу в Кембридж». Впрочем, она подозревала, что решение Мартина было бы неизменным независимо от наличия или отсутствия денег.
Прощаясь с Мартином и Ивонной, Селия сказала:
– Компании «Фелдинг-Рот» будет недоставать вас обоих, но я надеюсь, что мы останемся добрыми друзьями.
***Накануне отъезда Селии и Эндрю из Англии произошло еще одно событие.
Через несколько часов после того, как Мартин и Ивонна ушли, а Джорданы уже собирались ложиться спать, раздался стук в дверь их номера. Это была Лилиан Хауторн. Почувствовав, что Лилиан хочет остаться с Селией наедине. Эндрю незаметно удалился.
– Я рада, что вы уговорили меня приехать в Англию. – сказала Лилиан. – Вы, наверное, заметили, как мне здесь было хорошо.
– Да, заметила, – сказала Селия и с улыбкой добавила:
– Мне было приятно видеть, что и Рао получил немало радости от общения с вами.
– Мы с Рао поняли, что нравимся друг другу, может быть, даже больше, чем нравимся. – Тут Лилиан запнулась. – Вы, наверное, думаете, все это случилось так быстро.., к тому же в моем возрасте. В общем, все это, наверное, глупо…
– Вовсе я так не думаю. Что я действительно думаю – наконец-то вы, Лилиан, ощутили радость жизни и должны оставаться такой и дальше. А если это связано с Рао Шастри, ну что ж – отлично!
– Я рада услышать это от вас. Собственно, за этим я и пришла. И еще я хочу попросить вас об одной услуге.
– Если это в моих силах, – ответила Селия, – с удовольствием.
– Так вот. Рао хочет переехать в Америку. Он говорит, что это его давняя мечта. Мне бы этого тоже хотелось, и если представится возможность найти для него работу в «Фелдинг-Рот»…
Лилиан не успела закончить фразу. Это сделала за нее Селия:
– ..это устроит вас обоих.
– В общем, так, – с улыбкой сказала Лилиан.
– Я уверена, – ответила Селия, – что такое место можно подыскать в наших новых лабораториях для исследований в области генетики. В общем, можете передать Рао – работу я ему гарантирую.
Лилиан просияла от радости:
– Спасибо, Селия. Рао будет в восторге. Он так на это надеялся. Он, конечно, на свой счет не заблуждается. Рао сам мне говорил, что не обладает таким даром прирожденного руководителя, как Мартин. Но он может оказать отличную помощь в научных разработках.
– Мне это известно, и это только упрощает дело, – сказала Селия. – Но даже если бы он был ученым меньшего калибра, я бы все равно это сделала. Дорогая моя Лилиан, много лет назад вы мне оказали огромную услугу, и то, что я делаю для вас, не идет с ней ни в какое сравнение.
– Вы имеете в виду то утро, когда мы познакомились? – рассмеялась Лилиан. – Когда вы явились к нам в дом, такая молодая, такая самонадеянная, с надеждой, что я помогу уломать Сэма взять вас торговым агентом?
Голос ее прервался… В памяти обеих женщин возникло так много пережитого…
***На следующий день ранним утром лимузин с шофером доставил Селию и Эндрю в аэропорт Хитроу.
ЭПИЛОГ
На борту «Боинга-747», в кабине первого класса, пассажиры заканчивали завтрак. Стюардессы убирали подносы с приборами. Эндрю – он ненадолго отлучался – вернулся к своему креслу.
– Я там кое о чем подумал, – сказал он Селии, показав в сторону туалета. – Многое нами воспринимается как нечто само собой разумеющееся. А ведь когда Линдберг совершал первый перелет через Атлантику – кстати, это было вовсе не так давно, – он не мог встать с кресла и ему приходилось мочиться в бутылку.
– Я рада, что хоть это изменилось, – рассмеялась Селия. – Это все, что ты мне хочешь сказать? – Она испытующе взглянула на мужа. – Кажется, сейчас последуют более глубокие умозаключения.
– Совершенно верно. Я там думал о твоем деле – о фармацевтике. И в голову пришло несколько мыслей, способных, как мне кажется, улучшить твое настроение.
– Это было бы весьма кстати.
– Люди вроде тебя, жизнь которых полна перегрузок, – сказал Эндрю, – настолько близко все принимают к сердцу, что временами – и мне кажется, сейчас именно такой случай – способны видеть лишь грозовые тучи и начисто забывают о том, что на небе еще бывают радуги.
– Ну так напомни мне о них.
– Это легче легкого. Первая из них засияла, когда мы начали жить вместе. Лотромицин – и поныне такой же отличный препарат, как и в то время, когда ты дала мне возможность стать первым врачом, применившим его. Он должен входить в аптечку каждого врача. Конечно, он перестал быть сенсацией – к нему привыкли. Но если назвать все другие препараты, которые с тех пор появились, перечень будет немалый. Их так много появилось после 1950 года, что можно сказать: в медицине произошла настоящая революция. И все это случилось на моих глазах. Я тому живой свидетель.
Эндрю задумался, потом снова заговорил:
– Когда я закончил медицинский колледж – это было через семь лет после второй мировой войны, – все, что мы могли сделать, когда поступал очередной больной, – лишь помогать ему самому бороться за свою жизнь. Оставалось только ждать и надеяться. В то время было множество болезней, против которых у врачей не было никакого оружия. Как это нас угнетало! Теперь же все изменилось. В наличии целый арсенал препаратов, с помощью которых можно сражаться и побеждать болезнь. И появились они благодаря твоей фармацевтике.
– Ну, прямо музыка, – сказала Селия. – Давай играй дальше!
– Отлично! Возьмем, к примеру, гипертонию. Двадцать лет назад можно было по пальцам пересчитать возможные методы лечения. Зачастую и они не помогали. Сколько раз гипертония несла смерть. Сегодня все иначе. Появилось много безвредных лекарств. Количество инсультов вследствие гипертонии уменьшилось вдвое и продолжает падать. Лекарства способствуют профилактике инфарктов. Благодаря им удалось побороть туберкулез и язвенную болезнь, облегчить жизнь больных диабетом. И это относится ко всем областям медицины. Сколько существует отличных лекарств! Я прописываю их больным каждый день!
– И все-таки что ты хочешь этим сказать?
– А то, что удачных, нужных лекарств куда больше, чем неудачных. На каждую неудачу не меньше сотни удач. И в выигрыше не одни лишь фармацевтические компании. Главный выигрыш достается людям – тем, кто получает здоровье вместо болезни, жизнь, а не смерть.
– Стоп! – улыбнулась Селия. – Все было так прекрасно, так верно. Лишние слова могут только повредить. Ты на самом деле поднял мне настроение. А теперь я закрою глаза и буду думать.
Что она и сделала.
***Прошло десять минут. Открыв глаза, Селия сказала:
– Эндрю, милый, мне надо кое о чем тебе рассказать. Кем ты только для меня не был; теперь придется тебе стать еще и моим исповедником. Во-первых, именно я несу ответственность за трагические события с гексином. Для меня это неоспоримо. Если бы я начала действовать не так поздно, сколько смертей удалось бы предотвратить. Я приняла как нечто само собой разумеющееся то, против чего должен был восстать мой собственный опыт. Голова у меня закружилась, я словно слегка опьянела от власти и успеха: сначала пептид-7, затем гексин, и я проглядела очевидное. Нечто подобное случилось с Сэмом, когда решался вопрос с монтейном. Теперь мне все видится яснее.
– Надеюсь, ты не собираешься об этом говорить на суде, – сказал Эндрю.
– Я была бы полной дурочкой, если бы позволила себе такое, – покачав головой, ответила Селия. – Я уже говорила, что, если против меня будет выдвинуто обвинение, если меня привлекут к суду, я буду сражаться. Но мне нужно было перед кем-то раскрыть душу, вот почему я тебе все это рассказываю.
