На сегодня достаточно.
Анна Франк.
Воскресенье, 16 апреля 1944 г.
Милая Китти,
Запомни вчерашний день, потому что он самый важный в моей жизни. Как и для каждой девочки — день ее первого поцелуя. Во всяком случае, для меня это очень важно!
Поцелуй Брама в правую щеку не в счет, равно как и ван Ваудстра в правую руку. Сейчас расскажу тебе, как все произошло.
Вчера в восемь часов мы с Петером сидели на диване, он обнял меня за плечи. (Он был не в комбинезоне, потому что суббота). "Давай немного подвинемся, — сказала я, — а то я все время ударяюсь головой о ящик". Он отодвинулся в самый угол. Я обхватила рукой его спину, а он прижал меня к себе еще крепче. Мы не первый раз сидели так, но еще никогда — так близко друг к другу. Моя левая грудь прижималась к его груди, и мое сердце билось сильнее и сильнее. Но это еще не все. Он не успокоился, пока моя голова не оказалась на его плече, так что его голова лежала сверху. Когда примерно пять минут спустя я выпрямилась, он притянул меня обратно к себе, и мы снова устроились, обнявшись, в прежнем положении. Это было чудесно, я не могла говорить, а лишь наслаждалась мгновением. Он неловко погладил мою щеку и руку, повозился с моими кудрями, и так мы сидели — голова к голове.
Чувство, которое переполняло меня тогда, не могу описать. Я была слишком счастлива, Китти, и он, я думаю — тоже.
В пол девятого мы встали. Петер надел гимнастические туфли, чтобы ступать как можно тише при втором обходе дома. Потом он вдруг сделал какое-то движение, не знаю точно, как, но перед тем, как мы пошли вниз, он поцеловал меня — где-то между волосами, левой щекой и ухом. Я, не оглядываясь, побежала вниз и теперь не дождусь вечера.
Воскресенье, около одиннадцати утра.
Анна Франк.
Понедельник, 17 апреля 1944 г.
Дорогая Китти,
Как ты думаешь: одобрили бы папа с мамой то, что их дочка, которой нет еще пятнадцати, целуется на диване с семнадцатилетним мальчиком? Думаю, что нет, и мне ничего не остается, как разобраться во всем самой. Мне так хорошо и спокойно сидеть, обнявшись с ним и мечтать. Так волнующе чувствовать его щеку, касающуюся моей щеки, и так прекрасно знать, что кто-то ждет тебя. Но вот вопрос — достаточно ли всего этого Петеру? Я не забыла его обещания, но … он мальчик!
Я знаю, что слишком взрослая для своего возраста. Мне еще нет пятнадцати, и моя независимость часто удивляет других. Я уверена, что Марго никогда бы не поцеловалась с мальчиком, если бы не была помолвлена с ним и не собиралась за него замуж. А у нас с Петером таких планов вовсе нет. Мама до встречи с папой не притронулась ни к одному мужчине. Что бы сказали мои подруги, например, Джекки, если бы узнали, что я сидела в объятиях Петера, тесно прижавшись к нему и положив голову на его плечо?
Ах, Анна, не стыдно тебе? С другой стороны, мы живем здесь тайно, запертые от всего мира, в постоянном страхе и заботах, особенно, в последнее время. Почему же мы должны подавлять в себе чувства, если мы любим друг друга? Разве поцелуй запрещен в таких обстоятельствах? Почему мы должны ждать, пока повзрослеем? И вообще, зачем все эти вопросы?
Я сама могу следить за собой, он же никогда не причинит мне горе или боль. Отчего же я не могу действовать по зову сердца ради счастья нас обоих?
Но думаю, Китти, что от тебя не ускользнули мои сомнения между честностью и сохранением тайны. Как ты считаешь, обязана ли я рассказать обо всем папе? Или никто третий не должен проникнуть в наш мир? Вдруг что-то тогда неизбежно потеряется, а спокойнее и увереннее я не стану? Надо поговорить об этом с ним.
О да, мне еще о многом надо с ним поговорить, одних поцелуев мне недостаточно. Открыть друг другу свои мысли — вот истинный знак доверия. И это доверие, несомненно, придаст нам силы!
Анна Франк.
Вчера утром снова переполох — все слышали явные звуки взлома. Очевидно, в этот раз жертвой стал кто-то из соседей. С нашей дверью, к счастью все в порядке!
Вторник, 18 апреля 1944 г.
Дорогая Китти,
У нас все хорошо. Вчера приходил слесарь — установить на дверь железные покрытия.
Папа только что с уверенностью сказал, что ждет перед 20 мая крупных военных операций — как со стороны России, так со стороны и Италии и Запада.
Но чем дольше мы здесь, тем невероятнее кажется освобождение.
Вчера мне, наконец, удалось поговорить с Петером на одну деликатную тему, я собиралась это сделать уже, по крайней мере, десять дней. Я без излишней стеснительности объяснила ему, как устроены девочки — до самых интимных подробностей. Вот смешно: он думал, что вход во влагалище на картинках просто не изображают. Он и не знал, что его, действительно, не видно, так как он находится между ног. Вечер закончился взаимным поцелуем, где-то около губ. Это было особенное, удивительное ощущение!
Может, мне надо взять с собой наверх тетрадку, куда я делаю выписки из прочитанного, чтобы, наконец, поговорить о чем-то серьезном. Каждый вечер только обниматься — это мало, надеюсь, и для него.
После никчемной зимы наступила прекрасная весна. Апрель и вовсе замечательный: не слишком жарко, не слишком холодно и лишь изредка дожди.
Каштан почти весь зеленый и даже начинает цвести.
В субботу Беп порадовала нас четырьмя букетами цветов: тремя из нарциссов и одним из гиацинтов — для меня. Господин Куглер по-прежнему неизменно приносит нам газеты.
Пока, Китти, мне надо заниматься алгеброй.
Анна Франк.
Среда, 19 апреля 1944 г.
Мое дорогое сокровище,
(Так называется фильм с Дорит Крейслер, Идой Вуст и Гаролдои Паулсеном!)
Нет ничего на свете прекраснее, чем смотреть в открытое окно, наблюдать за деревьями, птицами, чувствовать солнце на щеках. А если при этом тебя обнимает симпатичный мальчик, то чувствуешь себя спокойно и надежно. Так хорошо ощущать его руки, его самого рядом, и молчать. В этом не может быть ничего плохого — ведь я чувствую себя так чудесно и спокойно. О, пусть только никто не помешает нам, даже Муши!
Анна Франк.
Пятница, 21 апреля 1944 г.
Милая Китти,
Вчера пролежала весь день с воспалением горла в постели и ужасно скучала. Поэтому сегодня я на ногах: температуры нет, а боль в горле пройдет.
Вчера, как ты сама, вероятно, знаешь, фюреру исполнилось пятьдесят пять лет. А сегодня восемнадцать лет ее королевскому высочеству наследной принцессе Елизавете де Йорк. По Би-би-си передали, что ее еще не объявили совершеннолетней: у принцесс свои законы. Нам всем очень интересно, за какого принца выдадут эту красавицу и вообще — найдут ли для нее достойного жениха. Ее сестра Маргарет Роза, возможно, станет женой бельгийского принца Баудевайна!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
