развитие хода. Гораздо проще удерживать корабль в движении. Так и мы не подставляемся, и попасть по нам труднее.
Полковник тяжело вздохнул.
– И в какой учебке тебя учили пиратствовать? Ох, чуяли мои полковничьи седины, надо было тебя к себе брать… Ох, надо было…!
Причитания военнослужащего к делу соотносились мало.
Зато соотнеслись к нему действия Аньки. Рыкова, развалившись в кресле оператора поста связи, игралась оборудованием радиоэлектронной разведки, в очередной раз демонстрируя несвойственные простому биологу познания и навыки.
– У нас какие-то тихони шептунов в эфир пускают, – безэмоционально сообщила она. – Передачи маломощные, адресованы ближнему радиусу. С ходу не вскроем, но передачи скупы. Каналы не загружены. Это служебные данные.
– Не живые существа? – переспросил Мигунов.
– Не голосовым способом точно, по крайней мере, – прояснил я. – Догадка про засаду оказалась точна. Радары молчат, никого не видят. Или они под маскировкой, или используют корпус того корабля, как укрытие. Я ничего не вижу, кроме него.
Для неподготовленного человека и впрямь могло сложиться впечатление, будто мы тут все до хрена параноики с афганским синдромом и наводим суету на ровном месте. Перед нами один корабль – и один корабль отражается на радарах. У страха глаза велики или мы реально все на голову двинутые шизофреники? Но для тех, кто хоть мало-мальски понимает в военном деле, оставить группу наблюдателей – чуть ли не самое разумное, что в этой ситуации могли предпринять супостаты. И они, видимо, предприняли. В противном случае затруднительно как-то иначе прокомментировать наличие радиообмена вокруг мёртвого по всем статьям корабля.
– Насколько близко может подойти «Аврора»? – спросил полковник.
– Если надо – хоть вплотную. Другое дело, что маскировка может не помочь: в прошлый раз нас обстреляли даже под ней. Я бы сначала разобрался с теми, кто нас «пасёт».
– «Бей враг его же оружием и там, где он не ждёт»? – хмыкнул военный. – В каких диапазонах «видят» снаряды Древних?
– Понял, выполняю.
Приятно, когда собеседник «в теме».
Кроме того, что дроны используют для передвижения микроскопический гравитационный двигатель, они оснащены системой сопряжения с базовой станцией и с себе подобными. Могут формировать целый рой и использоваться в самых разных сценариях, начиная от лобовой атаки «прямо» и заканчивая преследованием по догонному курсу с частой перекладкой галсов и активным маневрированием. Да, их тоже можно сбить с толку и следа, но шансы на это тают тем быстрее, чем крупнее цель или внезапней атака.
Для успешного обнаружения цели в космосе необходима законченная геометрическая фигура объёмного типа. В идеале – пирамида, куб, прямоугольник, октаэдр, додекаэдр и так далее. Слишком умничать тоже ни к чему: от применения двадцатиугольника вместо обычного куба коэффициент полезного действия сильно не вырастет. Не мудрствуя лукаво – даём команду бортовому Арсеналу и запускаем восемь снарядов с полётным заданием. Те, согласно ему, формируют куб и с приблизительно равной относительной скоростью начинают нарезать круги вокруг интересующей нас цели, захватывая внутренним объёмом своего построения всё новые и новые участки. Как только что-то находится – один…
О! Как раз, как по заказу. Получите и распишитесь! Разведывательный рой дронов обнаружил что-то, что ускользнуло от наших радаров. Один из снарядов покинул строй и устремился к добыче: вспышка объёмного взрыва сигнализировала о поражении цели. Формация мгновенно перестроилась в двойную пирамиду с двумя вершинами.
Ещё минута – и ещё одна скрытая от нас цель поражена.
Не прошло и пяти минут: по щитам «Авроры», не отключённым по выходу из гиперпространства только, строго и исключительно по моей рассеянности, стало прилетать чем-то мелкокалиберным. О самом факте обстрела мы узнали только по характерному возмущению боевой системы обнаружения: нас «облучила» чья-то система наведения.
Рыкова состроила уважительную мину, поджав губу. Биолог всем своим видом демонстрировала неподдельные чувства к нашему с полковником тактическому и техническому гению. Старательно делая вид, будто не при делах: будто не она указала нам на наличие обмена в эфире служебными данными.
Ведущая огонь цель – самое лёгкое для нашей системы наведения. Чем активней супостат «поливает», тем проще его обнаружить и захватить для поводки. Тем паче, ну, что это за мухи? Небольшие беспилотные блюдца размером чуть больше пары метров. В них в принципе много огневой мощи не заложишь. А вот фугасной или термобарической – запросто.
К счастью, этих хреновин не было много: весь первый рой разобрался с восемью целями, израсходовав по снаряду на штуку, и ещё два мне пришлось запустить чуть позже. Это было настолько скучно, что я даже не удосужился почесать жопу.
А вот Рыкова вола не сношала. Как только обмен исчез и трафик передач обнулился, она доложила:
– Цели уничтожены. Логи сохранены. Искусственный интеллект анализирует ход перестрелки. Цели добавлены в картотеку корабля. В следующий раз мы опознаем их загодя.
Полковник хлопнул мне рукой по плечу.
– Отлично. Теперь подводи «Аврору» как можно ближе к «Судьбе». Можешь высадить меня и опять хороводы води. Я в ангар.
***
Рыкова заслужила плюс себе в карму: она держалась до последнего. Её поведение оставалось неизменным, когда Мигунов покинул Центральный пост. Ничем не выдавала себя, когда полковник взошёл на борт «прыгуна». И лишь когда офицер покинул «Аврору», последовал следующий акт сцены.
«Слетела с катушек» – слишком громкое определение. Вероятно, даже неуместное. Но подобрать более мягкое… затруднительно.
Анька молча поднялась с поста оператора связи, походкой «от бедра» продефилировала к креслу командира корабля и ни слова не говоря уселась мне на колени, обняв рукой за шею.
Первые пять секунд я натурально выдал пробуксовку хлебалом без подачи ответа. Процессор затроил, частота шины памяти засбоила, оперативная память наткнулась на пустую таблицу. И только через несколько секунд меня посетила мысль: это что, мать твою, за на хрен?
Я дёрнул коленом, подкинув на нём биолога. Анька чуть подпрыгнула, но толком ничего не поменялось. Как уселась на мне, так и осталась сидеть.
– Слезь с меня, пожалуйста, – произнёс, стараясь не отвлекать от обзорного щита и оперативного экрана передо мной. – Ты мешаешь мне вести корабль.
Рыкова наклонилась ко мне над ухом, и, дыша едва уловимым, но специфическим ароматом «перегара» «кассы», проронила в ответ.
– Этот корабль
