– Туда, где балдахин на столбиках. И колыханье гардин. В дом Рудольфа Штернблада, капитана лейб-стражи. Папа Сатырос – старое прозвище Руди, еще с кавалергардских времен.
– Я с вами!
– Да? А что, вполне… Цимбал просил соблюдать конспирацию. Ну, это, насчет эха лобзаний. Вы в состоянии обеспечить личины?
– На мое усмотрение? – уточнила Анри.
– На ваше.
* * *
– Ваше чувство юмора, сударыня, просто потрясает! – с трудом сумел вымолвить барон.
Из зеркала, наспех заклятого для отражения личин, на изысканного аристократа изумленно пялился небритый матрос запойного вида. Сизый нос багровел свежей царапиной, левый глаз оттенялся роскошным синяком. Вигилла еще раз изучила сотворенную для квиза личину – и осталась довольна. Кроме дивной рожи, ей особенно удались ручищи-грабли с мозолями и обкусанными ногтями. Траурная кайма залегла под каждым ногтем, способным всю цирюльню довести до сердечного приступа. На месте служебного стигмата красовалась наколка: морской змей любовно обвил синий якорь.
В сущности, его светлость сам нарвался, предложив срезать путь. В прокураторской криптограмме значилось: явиться срочно и не привлекая внимания (ключевое слово «изнемогла» с усилением «вся»). На карете, хоть оденься в личины, как луковица в шелуху, тайком к дому Штернблада не подъедешь. Для «покрова трёх плащей» нет времени; «слепое пятно» таких размеров, чтоб на карету хватило, сутки плести надо. Значит – пешком, под эфемерами, слепленными на скорую руку.
Через порт.
Вот тут-то и всплыл в памяти разговор с кладбищенским сторожем:
– Возница такой… длинный. В берете. С бумбомом. Ага, моряцкий бумбом. Шерстью наружу…
Традиционный берет матроса с ярко-красным «бумбомом» и красовался сейчас на макушке Конрада. Кроме берета, облачение морского волка составляли: блуза-косоворотка, густо залитая вином, черные штаны до колен, драные чулки и башмаки с высокими «холявами». Парик превратился в натуральную косицу «а-ля крысий хвост». Шпага – в абордажную саблю. И, самое главное, матрос оказался на голову выше настоящего фон Шмуца. А то светлость явно переживает из-за низкого роста.
– Однако, коллега! Вы и себя не пожалели!
Барон прекратил изучать свой новый экстерьер и обратил внимание на спутницу. Польщенная комплиментом Анри сделала книксен. Любуйтесь, не жалко. Кто польстится на забулдыгу-морячка? Утонченная куртизанка из квартала Алых Роз, цитирующая напамять «Юности честное зерцало, или Показание к житейскому обхождению»? Доступная Сестра, мастерица вилять шаловливым хвостом леопардицы? Веселая Вдова? Летучая Мышь из костюмированных вертепов?
Никак нет.
Морячков любим мы, честные шлюшки.
Губки пламенеют «бутоном распутства». На щеках – россыпь дешевых блесток. Глазки подведены томительной зеленью, локон страсти падает на узкий лобик. Узкий лоб у женщин – главный признак красоты, если верить трубадурам. Груди двумя тыквами-соблазнительницами норовят выпрыгнуть из декольте. Всю жизнь мечтала о коровьем вымени. Разноцветье юбок, пыльных понизу; на самом интересном месте – трогательное сердечко из атласа. И облако духов, нарочно для кавалера: шалфей, клементин и лаванда на фоне зеленого лимона.
Нравится, дружок?
Выйдя из цирюльни, Анри наложила на лошака личину карликового мандрила и сунула в руку барону поводок. Гиббус личиной остался недоволен, возмущенно фыркая, отчего обезьянка-эфемер корчила уморительные рожи.
Порт встретил их оглушительными криками чаек, веселой руганью грузчиков, скрипом деревянных настилов и дробным топотом башмаков. Невольно раздувая ноздри, вигилла с удовольствием вдыхала свежий запах моря, соли и водорослей. Душок тухлой рыбы слегка портил восхитительно-романтичный букет. У пристани разгружался кургузый барк «Любимец ветров». С палубы «Любимца», имевшего лицензию на контрабанду, несли тюки с гаджамадскими пряностями. «Имбирь, куркума, бедренец, купырь, чабер, киннамум…» – определила Анри по плывущим ароматам. У пирса, далеко выдающегося в море, готовился к отплытию патрульный фрегат «Мантикора». Команда, муравьями ползая по вантам, ставила паруса. Внизу, на юте, о чем-то спорили капитан и заклинатель погоды.
«Удачи, тезка!» – мысленно пожелала Анри.
Вскоре Конрад свернул прочь от берега и причалов – в лабиринт узких коридоров между дощатыми стенами складов. У вигиллы закрались сомнения насчет «короткого пути», но склады внезапно разбежались, открыв утоптанный «пентакль». Отсюда в разные стороны вели пять лучей-проходов – но отнюдь не проблема выбора заставила квиза резко остановиться.
Злобный демон угодил в западню жалкого колдунишки – вот что напомнила Анри эта картина. Ибо в «пентакле» находились и другие действующие лица, помимо демона.
– …второе шкандыбало отрямзим!
– Ты чё, ва-а-аще на весь декаляж припух?! Доля где, Лупач?!
– Отвянь, психот! Сам ты Лупач шконцаный!
– Ага, я фуцырь Лупач! А ты, значит, галлюц паранойный?
– Гвоздила я! Вкрай тёмку скнюкало?!
Увечный громила, прижавшись к стене, тщетно пытался образумить шайку оппонентов. Левую ногу громилы украшал грязный лубок. Лупач, Гвоздила или как там звали калеку, опирался на костыль, раздумывая: а не пустить ли его в ход не по назначению?
Вряд ли бы это спасло колченогого. Окружали беднягу очень конкретные судари с очень конкретными намерениями. Такие на попятный от костыля не пойдут. Одного, юного мерзавчика с распухшим ухом, Анри узнала. Это у него стряпчий отобрал шар-обсервер в тупике.
А барон, похоже, узнал не только ушастого.
И напрочь забыл о личине.
– Ты почему не в тюрьме, Мисюр… тьфу ты, Мишель… Моргель?! Я кого спрашиваю?!
Вопрос, громом прозвучав из уст дылды-матроса, застал всю свору врасплох.
– Согнали с бана, плывун, – промямлил детина, оторопело разглядывая наглого морячка. – В тычки. Кивер задвинул: кумар, мол, братки-ятрогены, по кривой матке буцера штопанули. Шканду склёцали, костыль дали, казенный…
Вигилла надеялась, что барон что-то смыслит в этой ахинее.
– Ты чё на толчке фрустришь, архетип? – опомнился горбоносый красавец с серьгой в ухе. – Тони в лёжку со своей шлёндрой! Не, шлёндру оставь, а сам тони, с чучелой фетишной…
– Зашибись. Сундук! Плывун в масть фрустрит. Это ж драное холеро, братва! Лупача сморчки штопанули…
– Не Лупач я!
– Здынь, коряга! Штопанули, забанили и внахлест согнали с бана ни за рыбий хрен? Кривой буран вьюжит! Не верю!
– Схрючился Лупач! Сморчкам подмахивает!
– Да не Лупач я!
– Так ты ж сам нащас задвинул: сморчки тебя отбанили ни за раз! Валюгу на дышло, не хаврюк ты после?!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
