— Если коротко, это лишь второй этап, Муха. Впереди еще два. И это в текущей партии длинной игры.
— Ну и что?
— Да, ты прав, не с того начал, — Андрей кивнул. — Я пока не разобрался во всех деталях и правилах этой игры, но понял главное, Муха. В игре ничто и никто не появляется просто так. В этом ее стержень. Увидел кого-то, будь уверен — встретишь его снова. И вполне возможно, это будет важная встреча. И если что-то произошло, не сомневайся, в событии есть кусочек общего смысла. Понятно излагаю?
— Так… — Муха покачал растопыренной пятерней. — Спорно. В обычной жизни тоже много чего случалось и много кто встречался, но девяносто процентов этих событий и встреч — шлак.
— Вот именно — в обычной жизни. Сезон Катастроф тем и отличается от прежней жизни, Муха. В нем все подчинено особым игровым правилам, а значит, не происходит «просто так». Короче, некогда сейчас, но позже разверну свою теорию, обещаю. А пока просто знай: так надо. Договорились?
— Не вопрос, — Муха подмигнул.
— Другое дело. — Андрей закинул автомат за спину и в три прыжка, будто бы даже не касаясь ржавых остовов машин, очутился на полпути к вершине баррикады.
Муха одобрительно кивнул. Если это называлось «тряхнуть стариной», то каким же был Старый в молодости, извините за тухлый каламбур. Механик упоминал о необычных способностях Лунева, но Муха всегда считал, что учитель слегка преувеличивает для поднятия боевого духа ученика, а заодно и собственного авторитета в его глазах. Но чем дальше продвигался Муха в компании Лунева по кривым дорожкам Мира Катастроф, тем большую чувствовал вину перед покойным учителем за свои сомнения.
Старый и впрямь оказался необычным человеком. Откуда он набрался всего, что умел? И когда успел? Ведь чтобы освоить даже то, что Муха увидел, требовалось лет десять, будь ты самым талантливым бойцом. А Старый умел гораздо больше. И что получается, он тренировался уже лет тридцать? Но ему самому на вид лет тридцать — тридцать пять. Не с пеленок же он этим занимался? Как это все увязать?
Старый сделал еще три прыжка — почти бесшумных, в стиле большой обезьяны, отталкиваясь всеми конечностями и приземляясь тоже на четыре точки опоры, — и очутился на вершине баррикады. Напоследок он показал Мухе большой палец и скрылся из вида.
Муха попытался вообразить, как это делается — как вообще можно передвигаться таким странным образом?! — и почему-то представил себе сцену из фильма ужасов, где всякая нечисть бегает на четырех костях по стенам и потолкам. Нет, в реальности так не умели делать даже чернобыльские мутанты. Прыгать прыгали, но не настолько ловко. К тому же по баррикаде приходилось не просто скакать, а еще и выбирать оптимальные точки опоры. В некоторых местах сделать это было почти невозможно, машины были искорежены так, что во все стороны торчали острые железяки и стекла. Но Андрей как-то ухитрился пройти эту полосу препятствий, и она даже не скрипнула.
Муха в очередной раз удивленно и, что уж скрывать, уважительно покачал головой и вернулся к своим баранам. Может быть, он умел не так много и был не настолько ловок, но зато мог двигаться вдвое быстрее любого противника и хорошо стрелял. В предстоящей схватке с лекторскими гопниками этого должно было хватить.
* * *
Обычно конфликтующие стороны несут основные потери в первые три секунды огневого контакта. После, когда бойцы залегли, перекатились, расползлись и попрятались во всевозможных складках местности, пойди, возьми их за рупь, за двадцать. Особенно если в твоем распоряжении только легкое стрелковое оружие и находишься ты на одном уровне с противником. Пули имеют свойство лететь прямо, по настильной траектории, а значит, любая кочка становится для них каким-никаким препятствием. Отчасти решают проблему всякие возвышенности. Допустим, огневые точки на крышах или хотя бы на машинах дают ощутимое преимущество, но тут где плюсы, там и минусы. Огневая точка лишает стрелка возможности маневрировать, а противнику, наоборот, дает возможность пристреляться. Опять же, если у тебя только автомат, трудно выбить снайпера или пулеметчика, засевшего в каменной башне, но ведь можно выставить против него своего снайпера. Тут все дело в тактике и правильной оценке оперативной обстановки.
В первые секунды боя Лектор потерял троих. Это было много, но не критично. Остальные успели залечь и расползтись, как Лектор их учил еще во время тренировок на Чернобыльском плацдарме. Ответный огонь заставил неведомого противника отползти внутрь Кремля, но Лектор не стал спешить с выводами и поднимать бойцов в атаку. Если отряду сейчас противостояли те, кто расправился с Хирургом и потом вышиб мозги посланному на его поиски Хлысту, относиться к ним следовало серьезно.
Лектор отправил вперед короткими перебежками тройку разведчиков и лишний раз убедился в своей проницательности. Слева затрещал «хеклер», и один из его бойцов неуклюже завалился набок. Левофланговые накрыли вероятную позицию стрелка шквальным огнем, но положение авангарда от этого не улучшилось. Еще одного лекторского бойца достал взобравшийся на кремлевскую стену снайпер. Лектор засек его позицию, поскольку, ожидая чего-то в этом роде, держал в поле зрения и Боровицкую башню, и стену. Оставалось понять, насколько наблюдательными оказались два снайпера отряда, занявшие позиции среди автохлама.
Некоторое время снайперы молчали, но когда вражеский стрелок сделал новый выстрел, пытаясь пригвоздить к земле третьего разведчика, «кукушки» ожили. Было непонятно, сумели они достать противника или нет, но огонь со стены прекратился. Возможно, вражеский снайпер просто решил сменить позицию. Так или иначе, Лектор воспользовался моментом и приказал всем двигаться влево, под прикрытие груд всевозможного хлама в Александровском саду.
Передислокация вышла суетливой. На правом фланге началась беспорядочная стрельба, да и стрелок с «хеклером» на левом фланге вдруг снова обозначил свое присутствие и вывел из строя еще одного бойца.
Такими темпами Лектор мог оставить на небольшом пятаке так называемой «Лужайки Никсона» весь свой отряд. Следовало что-то срочно предпринять, например, отойти за баррикаду и совершить обходной маневр вдоль Моховой, но близость пакаля не давала Лектору покоя. Взять бы вещицу, и тогда можно обходить, маневрировать или просто уматывать в сторону лифтов — тут как получится. Но пока не достигнута цель, Лектор не мог думать ни о каком отступлении. Черный пакаль находился рядом. Белый артефакт снова сделался горячим и даже слегка завибрировал. Чем не доказательство? А если так… только вперед!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
