Тут, ярко осветив всё вокруг, со стороны пожара в небо вылетело несколько залпов огня и пронесся мощный порыв ветра. Он сильно раскачал деревья, так что посыпались листья и даже ветки.
— Нет, я боюсь тут, я хочу домой! — заплакала Капель.
— Кэсси, может долго не утихнуть, надо уходить, — сказала Весна. — Максимилиан поймёт, что ты не могла дожидаться его рядом с пожаром. — Кэсси, подумав немного, кивнула. — Только надо обойти толпу, может, попробуем через кусты?
За ложами росла живая изгородь, на вид довольно плотная. Весна прикрыла лицо руками и полезла между ветками.
— Идите за мной!
Остальные, прижимаясь друг к другу, чтобы отскакивающие ветки меньше хлестали, полезли за ней.
В самом парке также царила суета. Люди метались, звали друг друг друга, одни бежали в сторону главного входа, другие им навстречу. Фонари здесь тоже погасли, всё освещалось всполохами огня.
— Можно я сбегаю посмотрю, что там горит, — попросил один из братьев, в этой темноте Весна их не различала.
— Только посмей! — сказала она. — Ты сейчас должен о сёстрах заботится, об их безопасности, а не искать приключений!
— Да я просто посмотрю и быстро вернусь, что такого-то! Мы должны же знать…
— Никаких посмотреть! Уходим отсюда! Кто помнит, где ещё выходы?
— В той стороне, — показала рукой Кассандра.
— Пошли, держимся за руки.
Они двинулись в противоположную сторону от пожара. Чтобы не сталкиваться с другими людьми, сошли с засыпанной гравием дорожки на ровный стриженный газон. Кассандра повела их между деревьями, похожими на пирамиды, потом ещё раз пришлось пролезть сквозь изгородь, и они оказались в какой-то дикой части парка, очень заросшей. Кроны высоких деревьев закрывали небо, не было видно ни луны, ни отсветов пожара. Даже звук набата звучал приглушенно.
— Сейчас будет поворот направо и дорога к выходу, — объявила Кассандра. — Ой, что это?
Впереди по аллее словно позёмка расползался желтый туман. Он слегка светился и был заметен не смотря на темноту. В нос ударил запах тухлых яиц.
— Фу, — воскликнула Капель, — меня стошнит.
— Не заходите в него, идём назад, — скомандовала Весна. Она развернулась и воскликнула: — А ты почему один, Сард… Серд?
В конце их цепочки был только один брат, второй куда-то делся.
— Ну, Серд отстал немножко, сейчас нас нагонит, — отводя взгляд, сказал мальчик.
— Он что, на пожар побежал смотреть?
Его брат молчал. Весну медленно охватывала паника. Она потеряла ребёнка! Не уследила!
— Да он сейчас вернётся, — сказал Сард.
— Я не могу ждать! Пойду назад искать Серда. Кэсси, ты знаешь, где следующий выход?
— Вот там проходит ограда, она вдоль улицы Королевская набережная. И там несколько ворот.
— Идите туда, где-нибудь да выйдете. Кэсси, ты же рядом живешь, можешь на время пригласить моих сестёр и брата в гости? А я потом вернусь с Сердом, и мы поедем домой.
— Конечно!
— И позвоните домой, Тётушка уже наверняка уже знает, что здесь что-то случилось. Только не говорите, что Серд пропал, скажите, что со всеми всё в порядке, хорошо? И мы скоро приедем.
— Хорошо, Весна.
— Весна, ты уверена? — спросила Роса, — Может, все вместе вернёмся?
— Нет, идите. Я сама его найду. Давайте, быстро!
Оглядываясь, Кэсси, Роса, Капель и Сард пошли по дороге вперёд. Весна надеялась, что они благополучно покинут парк. Она развернулась и пошла назад.
Глава 42
Вечером, когда праздник был в самом разгаре, Стифгейла начало жечь изнутри невыносимое по своей силе чувство тревоги. Он оглянулся, пытаясь определить его причину. Вроде всё было в порядке, праздник шёл своим чередом, народ гулял и развлекался.
Вдруг понял, что надо бежать. К главному входу в парк. Что-то случится там. Стифгейл привык полагаться на свою интуицию, он ветром помчался туда, вызывая по ментальной связи подкрепление, стягивая стражей порядка со всего парка к белой арке.
Но они не успели.
Он не успел.
Взрыв.
Грохот. Издалека видно, как обваливается колоннада вокруг арки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Новый взрыв и за ним ещё один.
Пламя.
Около дюжины фигур в белых балахонах, лица которых скрыты капюшонами, выстроились вокруг арки и чаруют. От их рук к арке тянется паутина огненных плетений, она пока ещё зыбкая, но становится всё ярче и прочнее.
Нельзя допустить, чтобы обряд завершился.
К чему бы он не вёл.
Нет времени размышлять.
Стифгейл ураганом врывается в центр паутины, закручивается вихрем, рвёт её в клочья. Огненные чары высвобождаются из плетений и летят в него. Он разбрасывает их в стороны, уворачивается.
Но огонь слишком мощный а он против него — один, и когда его ураган рассеивается, нет времени творить новый, единственное, чем Стифгейл может противостоять стихии — это прикрыть лицо рукой.
Огонь набрасывается на него.
Выбирая свой путь, Стифгейл всегда знал, что однажды может не вернуться домой.
Что ж, его там никто и не ждёт.
Говорят, если умирает очень сильный чаровник, на небе загорается новая звезда.
Он надеется, что его звезда станет самой яркой.
Жар становится невыносимым, стекает по нему сверху вниз и… исчезает.
Проходит несколько мгновений тишины, в которую врезается звон колоколов.
Стифгейл удивленно открывает глаза.
Ничего не произошло.
Он ещё жив.
И даже на ногах.
Стифгейл осматривает себя. Форму даже не опалило. Правда, его длинных волос как не бывало.
“Да ты и сам рано или поздно убедишься в их надежности,” — Электра провела рукой по его плечу, взметнув алые искорки на ткани мундира.
Фигуры в белых балахонах, кажется, тоже в замешательстве.
Мало того, что уничтожил плетение, прервал обряд, так ещё и не сдох, стоя в эпицентре.
Пока они в растерянности, Стифгейл складывает руки особым образом, и между ними начинает расти миниатюрная черная воронка смерча. Она быстро увеличивается, но для того, чтобы стать максимально большой, требуется время. Хотя бы минута. Или секунд сорок пять.
Фигуры в белом спохватываются, но не атакуют поодиночке, а объединяются и начинают плести новые чары. Действуют они синхронно и быстро, словно долго репетировали.
Счёт идёт на секунды. Кто кого.
Кто успеет первым завершить чары.
Стифгейл понимает, что второй огненный удар может и не пережить — защита на одежде наверняка уже сгорела под первым до тла. А погибать молодым он уже передумал. Сначала поборется.
Руки у противников охватывает огонь, готовый вот-вот сорваться и полететь в него. И Стифгейл атакует, выпускает воронку недозрелой, на опережение. Она срабатывает криво. Пара чаровников отлетают куда-то в сторону, несколько валяться на землю, но остальные продолжают плести чары.
Воронка рикошетит по верхушкам деревьев.
“Где же подмога?” — думает Стифгейл, зарождая новую воронку. Его заклинание прерывает прицельный залп огня, чаровники атакуют огненными шарами, приходится срочно ставить щиты. Криво, косо. Воздух — плохая преграда огню, был бы он водником… Щиты дрожат под пламенем, он держит их изо всех сил.
“ПОДМОГА К ГЛАВНОМУ ВХОДУ, СРОЧНО! АТАКУЕТ ГРУППА ОГНЕННЫХ ЧАРОВНИКОВ!” — кричит он по ментальной связи.
“Боги, неужели опять готовиться умирать? — думает он, когда рушится один щит. Освободившейся рукой быстро бросает в кого-то порывом ветра и поднимет щит заново. — А у меня уже закончился запас трогательных мыслей перед смертью. — от слишком сильного удара огненным шаром ломается щит в другой руке, и он опять не глядя атакует быстрыми чарами и возводит новый щит, — ПОДМОГА! ГДЕ ВАС, С… ДЕТИ, НОСИТ, ОТЗОВИТЕСЬ!”
Удары по нему становятся слабыми, единичными. Присмотревшись, Стифгейл понимает, что атакует его лишь пара заклинателей, чтобы он не мог опустить щиты, а остальные опять готовят какое-то мощное плетение.
Огнем обжигает колено, он понимает, что горит, возможно, уже давно, просто не чувствовал, пока пламя не поднялось выше сапогов. Стифгейл прибивает огонь одной рукой мощным порывом ветра и быстро ставит щит.
