— И напрасно, — вымолвил подошедший Тино. — Правителю терять нечего. О чем можно вести переговоры? О сдаче в плен? Для него это равносильно смерти. Поступок арка легко объясним. Скажите лучше, что с де Креньяном и Дойлом!
— Ничего страшного, — ответила Линда, первая прибежавшая к возлюбленному. — У Жака пробиты мягкие ткани бедра, а у Мануто сломано ребро и большая потеря крови. Он мог бы и сражаться, вместо того чтобы валяться на земле.
— Я же потерял сознание, — резонно возразил Мануто.
— Ладно, ладно, шучу, — улыбнулась аланка, утирая набежавшую слезу.
Салан очень испугалась, увидев, что француз ранен и самостоятельно передвигаться не в состоянии.
В первые секунды женщина стреляла только по врагам на башне, так как руки ее сильно тряслись.
— Штурма не избежать, — устало произнес Олесь, вытирая кровь с клинка. — Но в момент боя мне пришла в голову одна интересная мысль. Это станет сюрпризом для солдат Яроха.
Подготовка длилась еще полторы декады. Навыки в преодолении рва и штурме стены отрабатывались до автоматизма.
Первоначальный страх перед препятствием сменился раздражением и злостью. Утомительные бесконечные тренировки прекратятся только после падения Наски. Армия пребывала в нетерпении.
К исходу месяца осады Храбров объявил о штурме. Лагерь союзников опустел задолго до рассвета.
По плану предусматривалась одновременная атака с пяти направлений. В каждой группе насчитывалось по семьсот бойцов.
Чтобы арбалетчики врага не стреляли прицельно, со штурмовыми отрядами постоянно следовали два автоматчика.
Друзья разбились на пары: Троул и Белаун, Мелоун и де Креньян, Саччи и Дойл, Стюарт и Воржиха.
Русич, вместе с Аято и Саттоном двигался с юго-запада. С этой стороны город защищали старые деревянные стены.
Из-за горизонта показался огненный диск Сириуса. Его лучи коснулись верхушек башен, окрасив их в оранжево-розовые цвета.
Олесь взволнованно посмотрел на часы. Без одной минуты пять. Осталось всего шестьдесят секунд. Как это мало! Стрелка словно цепляется за цифры и ползет еле-еле.
Последние мгновения тянутся ужасно долго… Храбров поднял автомат и выстрелил.
Тотчас над полем разнесся громовой раскат. Тысячи солдат с яростным криком устремились к городу.
Земляне бежали в передовых рядах армии. Расстояние до столицы арка быстро сокращалось.
Теперь уже без труда можно было разглядеть стрелков, занимающих свои места у бойниц. Ярче вспыхнули костры, разогревающие кипяток и смолу.
Четыреста метров, триста, двести… Засвистели первые стрелы, раздались первые крики, упали первые убитые.
Именно в этот момент наемники остановились. Короткая команда, — и бегущие впереди солдаты дружно рухнули на траву. Положив на плечо гранатометы, Олесь, Тино и Крис тщательно прицелились. Залп был почти одновременным.
Три гранаты с адским шипением полетели к городу. Ужасные взрывы потрясли укрепления противника.
Результат превзошел все ожидания. Стена обвалилась на протяжении шести метров.
Вниз рухнули чаны с горячей водой и смолой. Вспыхнул стихийный пожар.
Из пролома с душераздирающим воплем выскочил объятый пламенем человек и бросился в воду.
Между тем штурмующие уложили мостки через ров. Десятки бойцов прорвались внутрь города.
Оторопевшие в первые секунды арбалетчики пришли в себя и возобновили стрельбу, но было поздно. Союзники вели бой уже на стенах и внутри башен.
Им активно помогали земляне. Попасть в человека из автомата с расстояния двухсот метров не составляет ни малейшего труда.
Постепенно сопротивление на юго-западной окраине Наски было сломлено. Без больших потерь группировка проникла в столицу.
Бои теперь шли за каждый дом, за каждый перекресток…
Чтобы ускорить победу, Храбров направил два отряда к восточным и западным воротам. Но пробиться туда оказалось нелегко. Плотная застройка в городе делала улочки очень узкими.
Группы мутантов надежно перекрывали их, не давая союзникам продвинуться дальше. Они дрались отчаянно, до последнего бойца.
Лишь когда в Наску прорвались солдаты с северо-восточной окраины, сопротивление противника удалось сломить. Воины атаковали врага с двух сторон, и обороняющиеся оказались в кольце окружения.
В южной части города происходило настоящее избиение бандитов арка. Превосходство в численности здесь достигало десятикратной величины.
Стараясь избежать лишних потерь, Аято поджег одну из деревянных башен. Тушить огонь земляне не давали, и минут через десять пламя охватило все сооружение.
С ужасными криками оливийцы выпрыгивали оттуда и падали с огромной высоты. Они ломали ноги, разбивались насмерть, тонули во рву.
Тех, кто случайно уцелел, добивали копья и мечи союзников. Разгоряченные кровавой схваткой воины не знали жалости.
Оставив две сотни для зачистки захваченной территории, земляне двинули все силы на помощь трем другим группировкам. У них дела шли не так блестяще.
Теряя бойцов, армия безуспешно штурмовала высокие каменные стены. Удар в тыл защитникам был страшен.
Тысячи солдат атаковали врага по всему фронту. В такой ситуации дрогнули даже мутанты.
Около сотни гигантов открыли западные ворота, опустили мост и попытались вырваться из окружения. В чистом поле они стали легкой добычей арбалетчиков и лучников союзников. Стрелы дождем обрушились на бандитов.
Вскоре отряд перестал существовать. Кое-кто еще стонал и умолял о пощаде, но надежд на спасение было мало.
Люди хорошо помнили, что творили изверги-каннибалы последние годы в Центральной Оливиии. Сброд со всего материка собирался под знамена Яроха. И, наконец, пришла расплата! Кинжалы и мечи довершили начатое дело.
К полудню башни и крепостные стены Наски окончательно перешли под контроль союзников. В городе осталось лишь одно место, принадлежащее арку — его дворец.
И хотя в столице еще шли бои, исход сражения ни у кого не вызывал сомнений. Автоматы землян, арбалеты и копья тасконцев истребляли последних сторонников правителя.
В центральной части столицы свирепствовали пожары. Зачастую их виновниками являлись штурмующие дома союзники. Таким способом воины заставляли забаррикадировавшихся врагов покинуть здания.
Но в большинстве случаев деревянные строения поджигали солдаты Яроха. От отчаяния и злобы они уничтожали дома ни в чем не повинных горожан.
По улицам метались сотни испуганных женщин, детей и стариков. Пламя пожирало их жалкие лачуги и пожитки. То и дело раздавались стоны и плач. Пожары распространялись с катастрофической быстротой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
