Тут к ним подошел Саймон.
– О чем шепчетесь, заговорщики?
Дженси изобразила лукавую улыбку:
– Не твое дело.
– Какая дерзость! – Саймон тоже улыбнулся. Хэл ушел к себе в каюту, а Дженси с мужем остались в салоне. Мысль о том, что она, сказав правду, причинит ему лишнюю боль, ужасно мучила ее, но у нее не было выбора.
После обеда Дженси уговорила Саймона выйти на палубу и там отдала ему платок.
– Замечательный подарок! – Его глаза сияли так ярко, словно в них отражались звезды. – Настоящее произведение искусства!
– Всего лишь вышивка.
Он поднес платок к губам и поцеловал языки пламени.
– Ты слышала про леди, которая прославилась тем, что вышивала копии великих картин?
– Нет. А какой в этом смысл?
Саймон ухмыльнулся:
– Пожалуй, никакого. Но с другой стороны… Один остроумный человек как-то раз заметил: «Дрессированная кошка не так уж хорошо ходит на задних лапах, но удивительно то, что это делает именно кошка». – Он опять посмотрел на платок. – А вот твоя работа – оригинал, а не копия. К тому же сделано прекрасно. Да-да, настоящее произведение искусства. – Саймон продел платок в петлю на сюртуке и с улыбкой спросил: – Ты не замечала, что мы, мужчины, очень склонны к соперничеству? Как удачно, что у меня есть для тебя еще один подарок! – С этими словами он протянул ей небольшую желтовато-белую коробочку, украшенную резьбой.
– Слоновая кость?
– Просто кость. – Саймон открыл крышку и показал сердечко из полированной кости. – Ты, Дженси, – хранительница моего сердца.
Она проглотила слезы.
– Чудесный подарок… Где ты все это находишь? Ты просто волшебник.
– Открыть секрет? В трюме судна – целая мастерская. В свободное время матросы делают вещицы, которые потом продают на берегу.
Дженси с улыбкой кивнула: ей тотчас же пришла в голову прекрасная мысль. На следующее утро она подошла к Керкби и спросила:
– Как бы узнать, не смогут ли матросы сделать что-нибудь для моего мужа?
Стюард ухмыльнулся и проговорил:
– А что бы вы хотели, мэм?
– Скажите, у вас кто-нибудь работает с металлами?
– Да, есть такой человек. Но он выполняет только самые простые работы.
– Он сможет оправить в серебро одну вещицу?
– Пожалуй, да.
Дженси сбегала в каюту и принесла пулю, которую доктор Плейтер извлек из раны Саймона, а также три серебряные монетки. Передав все это стюарду, она сказала:
– Я хочу, чтобы пулю оправили в серебро. Так, чтобы ее можно было носить в кармашке для часов.
Посмотрев на пулю, Керкби пробормотал:
– Она доставила вашему мужу некоторые неприятности, верно?
После обеда стюард заглянул в салон и, увидев Дженси, подмигнул ей. Саймон находился на палубе, и Дженси беспрепятственно вышла в коридор. Сунув руку в карман, Керкби вытащил пулю в оправе из серебра; сверху же было припаяно колечко со шнурком.
– С вас пять шиллингов, мэм.
Вероятно, это был грабеж, но Дженси заплатила. Надев плащ, она пошла к Саймону. Он не сразу догадался, что это за подарок, но потом рассмеялся:
– Теперь уж я никогда не забуду о той дуэли. Спасибо. – Он привязал шнурок к цепочке от часов, а затем протянул жене свернутый в трубочку листок бумаги, перевязанный лентой.
– Что это? – спросила Дженси.
– Посмотри – и увидишь.
Она развязала ленточку, раскатала свиток.
– Стихи?
– Я не Росситер, но имело смысл попытаться.
Волосы – как солнце, кожа – как снег,Золото – щечки и носик.Милая Дженси, ты жаром пылаешь,Как сотня канадских роз.
Я был одинок и этим доволен.Как глуп может быть человек!Но мне подарила судьба розу Дженси,Любовь и невесту навек.
Она проглотила слезы.
– Прекрасно…
– Неправда, отвратительно. Но зато – от души.
– Но ведь это и делает стихи прекрасными. Чем же я смогу ответить?
– Может, поцелуем?
И тотчас же губы их слились в поцелуе. Возможно, в этот момент их видели матросы или когда-нибудь из пассажиров, но им было все равно.
– Ухаживать – это замечательно, – прошептал Саймон, чуть отстранившись.
«О, мой любимый, неужели нам предстоит расстаться? Возможно, я не должна тебе рассказывать. Возможно, я беременна. Кажется, уже есть задержка. Если будет ребенок, нет смысла рассказывать…»
Но на следующий день она почувствовала недомогание и обнаружила кровь на подоле ночной рубашки. Значит, придется рассказать. И очень может быть, что они с Саймоном расстанутся.
Однако Дженси по-прежнему играла роль счастливой и беззаботной путешественницы. Саймон подарил ей бусы из голубого бисера, а она за шиллинг купила у моряка ярко-зеленый шейный платок. Дженси постирала его, повесила сушить, а потом преподнесла мужу.
К обеду Саймон вышел с новым платком на шее, что вызвало множество вопросов и шуток. А затем пассажиры один за другим стали спускаться в мастерскую, что, без сомнения, вызвало в трюме немалую радость. Но все и так находились в приподнятом настроении: над судном все чаще пролетали чайки, и это означало, что берег близко. Теперь все подолгу стояли на палубе, вглядываясь в горизонт, но, как и следовало ожидать, первым землю заметил матрос, находившийся в «вороньем гнезде». Матрос сообщил об этом капитану, и Стоддард, стоявший на капитанском мостике, приставил к глазу подзорную трубу. Опустив трубу, он прокричал:
– Земля, друзья мои!
– Ирландия, сэр? – осведомился Саймон.
– Нет, сэр, уже Англия. И это – всего за тридцать дней!
Пассажиры радостно закричали, а Дженси расхохоталась.
Саймон спросил, почему она смеется, но Дженси не могла объяснить: она сама не знала, почему смеется, а не плачет.
В этот день все долго не уходили с палубы – передавали друг другу подзорную трубу и вглядывались в горизонт. Когда же солнце село, пришлось уйти на обед. Дженси с Саймоном зашли в каюту, чтобы привести себя в порядок, и он, как всегда в последнее время, обнял ее и поцеловал.
– Скоро мы будем дома, дорогая. Твердая земля под ногами, огромная кровать, чистые простыни, а в ванне сколько угодно воды…
Дженси уткнулась лицом ему в плечо, чтобы он не увидел ее глаза. Внезапно она вздрогнула и немного отстранилась.
– Что с тобой? – спросил Саймон. Дженси нахмурилась и пробормотала:
– Не думаю, чтобы я могла оставить тумбочку с открытым ящиком. Вон, даже белье виднеется…
Саймон оглянулся.
– Думаешь, кто-то заходил? Что-нибудь украдено?
Дженси подошла к тумбочке и выдвинула ящик. На самом дне лежала коробочка, в которой она хранила украшения, а также бесценные подарки Саймона, и все оказалось на месте. Из кошелька же если что-то и пропало, то совсем немного. А Саймон держал свои деньги в саквояже.
