Эль Тин задержалась еще на пять минут со мной наедине.
— Ты немного грустная. У тебя всё хорошо?
— Да, — легко ответила ей, потому что никакой трагедии все же не случилось, жизнь продолжается, а у сестры свадьба и надо как-то показать, что я за нее рада. — Честно говоря, ты меня удивила.
— Я сама себе удивилась, — улыбнулась она. — Но его долго не было, а потом он вернулся и мы поговорили.
Мы еще посидели, улыбаясь друг другу, и я не выдержала:
— Иди уже, сколько можно сидеть. У тебя муж за дверью!
Она засмеялась, взяла мои руки и что-то прошептала. По телу прошла дрожь и сменилась теплом. Стало почти легко, правда, очень захотелось спать.
Усилием воли я отправила себя в душ, а потом прямо в теплом халате упала на кровать. Буквально сразу в мою дверь постучали, и я глухо застонала. Мне почему-то казалось, что пришел Фицуильям. С момента встречи он не произнес ни слова, но зная его характер, я все ждала либо вопросов, либо сразу нотаций. Поэтому игнорируя стук, осталась лежать. К чему мне эта головная боль? В конце концов меня оставили в покое и я расслабилась. Но тут же услышала скрежет. Он что взламывает замок?
Я слетела с кровати и резко распахнула дверь. Там был не граф, а Том. Он лежал поперек коридора и задумчиво царапал дверные откосы. Удивительно, как Амисал разрешила воскрешенному саблезубу разгуливать по ее Дому. Вдали что-то скрипнуло и я приметила, как в свою комнату зашел Астер. Устыдившись, что не пускала к себе преподавателя, поманила Тома внутрь и закрылась. Во всяком случае, теперь я не буду грустить одна, спасибо профессор.
Глава 15
В столице родного королевства я бывала лишь дважды. Город на меня никогда не производил какого-то особого впечатления. Он был по-своему красив, но очень прилизан. Все витрины выполнены в одном стиле, все кусты подстрижены в соответствии с геометрическими фигурами, кругом чистота и магические амулеты. Я отдавал себе отчет, что такой столица и должна быть, и знала, что окраины выглядят совсем иначе, более живо. Но не могла проникнуться духом города, потому что его не было. Такими улицами можно любоваться, но искренне полюбить их довольно сложно. Особенно когда они ассоциируются лишь с правилами и необходимостью держать лицо.
Отец привозил меня сюда в детстве сначала на ярмарку, а когда я повзрослела, чтобы представить высшему свету. Как любой пятнадцатилетней девочке, мне очень хотелось на шикарный бал, еще больше познакомиться с молодыми людьми и поразить чье-то воображение пусть если не красотой, то хотя бы разговором. Но в итоге все оказалось не таким прекрасным.
В сезон, когда девушек впервые выводили в свет и родители искали им мужей, я не попала на грандиозные балы. Мы ходили к друзьям отца на вечера, где меня отстраненно представляли просто Арейной Вуд и все понимающе улыбались. Единственный относительно большой бал состоялся в конце недели, которую мы провели в столице. Его устраивал близкий и хорошо мне знакомый друг отца и тоже граф. И было скучно, я как неперспективная невеста удостоилась лишь нескольких танцев, немного поговорила с ровесниками и заскучала. Отец хотел, чтобы у меня было будущее. Здесь имелось в виду, хороший, состоятельный муж, помимо образования. Потому я получила соответствующее воспитание и даже как бы была по всем правилам представлена.
Правда, с того бала отец сам же меня увел раньше времени. Мы с ним просто колесили по округе, ели пирожные и смотрели на звезды. И та часть вечера мне понравилась больше всего, да и город в темноте становился намного интереснее. Но сейчас был день и вокруг мне всё не нравилось. Совершенно. Хотя, возможно, это было связано с тем, что я стояла перед дверью очень дорогой пекарни «Волшебные булочки».
О ней мне написал Галатэль. Даже спустя два месяца это имя отдавалось неприятным горьковатым вкусом. Я была уверена, что после нашей последней встречи о моем существовании забудут и уже тихо билась головой о стену, думая о том, кому же продать зерно или муку. Весь тот план был построен на помощи Галатэля, теперь же он явно не имел смысла, считала я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Но Правитель оказался ответственным засранцем и помнил о своём обещании, что меня почему-то ужасно расстроило. Он как-то прислал короткое письмо, что некая ведьма Мариам Скэнмор познакомит меня с возможными покупателями и сама, вероятно, приобретет часть муки (да, зерно надо было еще везти на мельницу). Малыш бы такому сразу обрадовался, а я впала в ступор. Оказалось, что получить очень вежливое и короткое послание без приписок почти так же неприятно, как видеть его заходящим в комнату другой женщины. И помимо этого меня, конечно, немного пугала сама ведьма. Особенно после слов Майлза.
Мы сидели во дворике нашей школы, Ильим что-то горячо обсуждал с Майлзом, а Лил пыталась уверить добрую Энни, что двойное свидание плюс еще одна подружка (речь про меня, конечно) — это весело.
— Кто-нибудь из вас слышал о ведьме по имени Мариам Скэнмор? — перебивая все разговоры, уточнила я, рассматривая много раз перечитанное за день письмо.
Ребята удивленно замолчали и неуверенно покачали головами, лишь Майлз выглядел задумчивым.
— Я знаю мага по фамилии Скэнмор. Хороший мастер по амулетам, я бы сказал лучший, — он почесал щеку. — И насколько знаю, его жена ведьма. Знаешь, такая вот прямо настоящая, — сказал боевик, сидящий в кругу ведьм. — Такая что, она на тебя только посмотрит, а ты уже просишь политического убежища у соседнего государства. А тебе зачем?
— Думаю, каким же образом перебраться в соседнее государство. Взгляд ведьмы хороший повод, — пробурчала я, внутренне очень напрягаясь.
Правда, когда тем же вечером я передала эти слова Салганту, он посмеялся.
— На самом деле она очень милая, — сказала он. — И хороший друг моего дяди.
— Понятно.
Странно, раньше я никогда не замечала, как часто он упоминает в разговорах дядю. А сейчас меня так и подмывало сказать, чтобы о нем больше не было ни слова. Потому что с Салгантом несмотря ни на что и особенно, несмотря на чьё-то предсказание, было уютно и хорошо. За последние два месяца мы очень сблизились. Хотя я ему ничего не рассказала. Только Лил знала подробности моей странно закончившейся влюбленности. Возможно, лишь потому, что она меня чуть не загрызла, когда я пыталась ее убедить, что всё хорошо.
Но Салгант никогда не наседал, и я это ценила. Его поразительная способность знать, что что-то не так, но не лезть с вопросами очень радовала. Зачем думать и переживать о том, что по большому счету ничего не значило. Он не обещал быть верным, я сама ему ни в чем не признавалась. Зачем об этом думать, верно?
Салгант, вероятно, придерживался примерно такой же позиции и просто был рядом. Приходил вечером, приносил цветы, даже как-то пригласил на свидание. Дружеское, но с прогулкой под Луной. И нас обоих это устраивало.
— Напиши ей. Увидишь, всё не так, как кажется, — предложил он, успокаивающе сжимая мою руку.
— Уже, как только получила письмо. Она мне даже ответила, кое-что спросила и просила приехать через неделю, — я не стала уточнять, что я написала ей сразу, только чтобы чем-то заняться и не думать ни о чем.
Салгант мне улыбнулся… и удивленно поднял брови. Он провел большим пальцем по внутренней стороне моего запястья.
— Наша руна?
— Да, твой дядя как-то ее показал. Сказал, что она способна защитить от людей, влияющих на эмоции, — я ее попробовала просто ради интереса, когда на лекции по зельеварению почувствовала какой-то холод, исходивший от Тэрволин. — Не знаю, работает ли. Я нанесла ее простыми чернилами и напитала силой. Чернила не смываются третий день.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Возможно, ты влила слишком много, — сказал Салган опять проводя по запястью. — И так как это магия крови, она, скорее всего, будет действовать, пока ты ей не скажешь спать.
— Подожди, какая еще магия крови? — я с опаской посмотрела на Салганта. Мне уже хватило ритуала на крови с Эзрой. До сих пор мы не можем прийти в
