Синди в грязном черном комбинезоне выбралась из зарослей.
– Ну что, хорошо поспал?
Фарнсуорт поднял руки, сдаваясь, и подошел к ней.
– Честно, Синди, я бодрствовал.
– Точно, мэм, – подтвердил Уокер.
– Откуда ты знаешь? – вскинулась она.
– Мужчина в его возрасте обычно не писается во сне.
– Настоящий комик. Сегодня у меня удачный день.
– Возможно, – согласился Уокер. – Нет ли у вас желания обменяться некоторой информацией?
– Информацией? Насчет чего?
– Насчет того, зачем вы здесь.
– Я скорее вырву зуб без анестезии.
Уокера это ничуть не удивило. Люди ФБР никогда не торопились идти на контакт.
Светало, и Уокер мог разглядеть тонкие темные царапины на руке Пил – порезы от травы.
– У вас кровь, мэм.
– Это не самый короткий путь к моему сердцу.
Уокер усмехнулся:
– Примерно так же говорит иногда Арчер.
– Арчер – это кто? – поинтересовалась Пил.
– Старший брат Фейт Донован, парень, на которого я работаю.
– Фейт… – пробормотала Пил. Потом утренний туман прочистил ей мозги. – Фейт – хорошее имя. Если мне не изменяет память, это она была с Мелани, которая скоро станет Монтегю, в ресторане. А не тот ли ты парень со знаменитой тростью? Департамент полиции Саванны все еще гудит о том, как ты отделал ею своего приятеля.
– Я оставил трость дома, – сообщил Уокер.
– Значит, тебя зовут Оуэн Уокер, – заявила Синди. Что тебя связывает с Монтегю?
– Если тебе известно мое имя, то ты знаешь и чем занимаюсь. В ФБР, я думаю, дураков не держат.
– С какой стати ты решил, что мы из ФБР? – требовательно спросила она.
– А с какой стати ты считаешь меня дураком? – Голос Уокера звучал так нежно, что сначала агент не поняла значения его слов. Потом в свете зарождающегося утра она рассмотрела его глаза и выругалась себе под нос.
– Обыщи его рюкзак, Фарнсуорт.
Уокер открыл рюкзак.
– Ничего особенного, – сказал он. И, словно решив доказать это, вынул термос и рулон туалетной бумаги. Женщина смотрела на то и на другое довольно долго.
– Ненавижу, когда объект лучше подготовлен, чем мы, – проворчала она, выхватывая у него из рук туалетную бумагу.
– Такие комбинезоны очень неудобны для женщин в лесу, – заметил Уокер ей вслед.
Фарнсуорт отвернулся от рюкзака.
– Я полагаю, она старшая.
– Точно.
– Яркая леди.
– Это точно. Я с ней два года. Когда-нибудь она станет управлять Бюро.
– До или после Второго пришествия Христа?
Фарнсуорт подавил смешок.
Уокер смотрел на мужчину, чьи черты обрисовывались наступающим утром все четче. Фарнсуорту было лет сорок пять. Это был подтянутый мужчина с седеющими волосами и проницательными темными глазами.
Тихое, но сердитое проклятие донеслось из кустов.
– Надеюсь, она не присела на что-то острое, – вежливо заметил Уокер. – Может повредиться.
Фарнсуорт прикрыл рот рукой, пытаясь удержаться от смеха.
Уокер услышал, как Синди Пил идет, и взял свой рюкзак. Он вынул два пластмассовых стакана, которые принес вместе с термосом, и налил в них ароматного кофе.
– Надеюсь, ты не откажешься от черного кофе, – сказал он.
– Я выпью любой, какой есть, – сказал Фарнсуорт. – Он взял чашку, выпил и вздохнул. – Благодарю.
Синди появилась из мрака зарослей.
– Если ты не оставил мне хотя бы одну чашку, ты уволен.
– Здесь хватит на всех, успокоил ее Уокер. Он подал ей чашку, потом порылся в глубине мешка и достал бумажный пакет с остатками бисквита.
– Забыл желе, – сказал Уокер. –.Надеюсь, вы не очень расстроитесь. – Уокер ждал, пока агенты не съедят все бисквиты и не выпьют весь кофе, после чего Пил будет готова к разговору.
– Вы давно интересуетесь Монтегю? – задал вопрос Уокер.
Фарнсуорт посмотрел на Пил.
– Послушай, Уокер, – сказала она осторожно, – мы проверили тебя. Ты можешь держать язык за зубами. Я бы оценила это, если бы ты охранял наши интересы, как свои собственные.
Уокер ничего не сказал. Он наблюдал за Пил, глаза которой обретали сейчас намек на синий цвет.
– Говорят, ты знаешь, как заключить любую сделку, – сказала она, и в этих словах не было вопроса.
Уокер кивнул.
Пил допила остатки кофе из чашки и стала прикидывать, сколько и что хотела бы выложить. Не все, черт возьми. Она никогда не видела Эйприл Джой, но зато слышала о ней.
– Никто не говорил, что ты варишь превосходный кофе, – заметила она.
Он улыбнулся почти застенчиво.
– Спасибо, мэм.
– Боже, – пробормотала она. – Держу пари, ты одурачил своей улыбкой тысячу людей.
– Да, мэм. Надеюсь.
– Может, «мэм» – общепринятое слово, но у нас его лучше не употреблять.
Уокер изучил ее ясные глаза и понял, что у нее крутой характер.
– Что ж, мэм, я приму это к сведению.
Фарнсуорт чуть не подавился глотком кофе. Пил засмеялась.
– Мы поладим, Уокер. Так ведь тебя называют, верно? Ты Уокер, не Оуэн.
– Да. Моего отца звали Оуэн. Я никогда не был «Младшим Оуэном». Я Уокер, и все тут.
Пил медленно соскребала с комбинезона грязь.
– Настырный парень, да?
– Скорее упрямый, – легким тоном поправил ее Уокер. – Именно поэтому я продолжаю задавать один и тот же вопрос, пока не получу на него ответ. Чем вас заинтересовали Монтегю?
Пил посмотрела на него исподлобья, раздумывая, что может ему сказать.
– Что ты знаешь о мафии?
– Об отечественной? Чертовски мало.
Глаза Пил сузились, она смотрела на него в упор.
– Вот что, Уокер. Я не буду говорить ничего. Ты неглупый парень и сам все должен понять, если просмотришь внимательно открытые отчеты.
– Так-так, – сказал Уокер, – открытый отчет – хорошая подсказка.
– Точно. Ты заходишь в Интернет и смотришь списки уплаты налогов на собственность, потом интересуешься государственными корпоративными бумагами и выясняешь, что Дэвис Монтегю состоит в товариществе на землю и имеет дело с Сальваторе Энджелом, урожденным Анджелини. Впрочем, он предпочитает называть себя просто Сол. И между прочим, этот человек – главарь одной из наиболее агрессивных преступных организаций.
– Дэвис и Сол Энджел – партнеры? – спросил Уокер.
– Партнеры по бизнесу с недвижимостью, – сказал Фарнсуорт.
Уокер хмыкнул.
– Дальше.
– Можно немного добавить, – согласилась Пил. – Мы пытаемся возбудить дело против Сола Энджела по статье о вымогательстве. Он безнаказанно воровал и грабил в течение нескольких лет. Теперь же пытается строить легальный бизнес и использовать его как средство для отмывания грязных денег.
– И вы думаете, что дела с недвижимостью финансируются грязными деньгами.
