– Ох, бедняжка Тамлин. Он… – Образ Дирка с признаками безумия в жестких черных глазах, который заявился к ней в комнату вчера вечером, вспыхнул в сознании. Он думал, что она – Тамлин.
– Мы с Шеллоном поймали его. Надеемся, что успели вовремя. – Деймиан наконец поднял взгляд, светлые глаза были полны слез. – Я не мог найти тебя, поэтому, естественно, испугался.
Эйтин кивнула, взглянув на красивые цветы в руке, не в состоянии спокойно рассуждать.
– Мы услышали, что какие-то люди разбили лагерь на другой стороне Лохшейн-Мор, и отправились убедиться, что они убрались. Когда мы возвращались, Шеллон, похоже, почувствовал, что Тамлин в беде. Потом мы услышали ее крик и поспешили на него.
– Что случилось с Пендегастом?
– Его и его людей посадили в темницу.
– Шеллон повесит его?
Деймиан покачал головой:
– Нет. Шеллон хочет решить дело с помощью честного поединка. Пусть Господь Бог вершит правосудие.
Эйтин ахнула, когда до нее дошло то, что он говорит. «Завтра Шеллон захочет выйти на поле чести, чтобы отомстить за свою леди. Это правильный путь. Так должно быть. Леопард примет это как Божью справедливость. Только лорд Рейвенхок пожелает занять его место. Он не должен. Он умрет. Мы все умрем».
– Нет! – вырвалось у нее.
– Я согласен. Шеллон не должен сражаться. Он не может сражаться. После берикского сражения его душа истерзана. Ему не следует снова подвергать себя испытанию. Дирк – слишком хороший воин. Лучший из всех, что Шеллон когда-либо обучал. Боевой дух Шеллона уже не тот, что раньше. Боюсь, что даже секундное промедление с его стороны даст Пендегасту преимущество. Шеллон умрет. Тамлин нуждается в нем.
Ужас обуял ее, когда слова Эвелинор вспыхнули в мозгу, ворвавшись в сознание словно штормовой ветер. Только сейчас она поняла, от чего наставница пыталась ее предостеречь. Шеллон хочет справедливости, наказания Пендегаста на поле чести в справедливом поединке. Возмездие Бога. В справедливом поединке того, кто прав, направляет рука Господа. Возможно.
Пока она стояла, не отрывая глаз от Деймиана, слова, словно эхо, снова и снова звучали у нее в голове: «Он умрет. Он умрет. Он умрет».
Внезапно все закружилось у нее перед глазами, затем почернело.
Глава 17
Эйтин пошевелилась. Она чувствовала тепло, покой, защищенность.
До тех пор, пока не увидела сон…
Она бежит сквозь туманное утро, яркие лучи восходящего солнца рассеивают мглу, пронзая ее слепящими осколками белого света. Свет обжигает глаза, почти ослепляет ее необычной яркостью. Она отчаянно ищет. Она должна найти Деймиана.
Мощные кони, облаченные в доспехи, выводятся на поле, и множество людей толпится вокруг, проходя мимо нее, обходя, натыкаясь на нее, оттесняя ее в сторону. Во сне у них нет лиц, хотя их страх, кажется, почти осязаемо висит в воздухе. Она толкается, протискивается мимо них, пытаясь добраться до Деймиана. Она должна найти Деймиана. Не дать ему погубить себя.
Затем она замечает его на дальнем конце поля. Несколько человек снова оказываются между ними, не обращая внимания на то, насколько отчаянно она пытается пробиться к нему. Их движение мешает ей пройти, сдерживает ее, и Эйтин лишь мельком удается увидеть высокого рыцаря. Она расталкивает беспечных людей, в ярости на тех, кто закрывает ей дорогу к нему. Наконец они расступаются и отходят в стороны, и она смотрит прекрасному рыцарю в лицо. Она не видит никого, кроме Деймиана Сент-Джайлза.
Этот особенный воин излучает какую-то первобытную жизненную силу – огонь Дракона Шеллона. Волосы на затылке шевелятся, когда Эйтин смотрит на него. Доспехи, прикрывающие верхние части рук и бедра, и нагрудник из темной стали, серые рубашка и накидка. Другой придет с цветом тумана. Ветер шевелит черные, волнистые волосы с примесью темного огня – знак того, в ком течет древняя кельтская кровь. Длинные, мягко завивающиеся вокруг ушей, они достают до латного воротника, прикрывающего затылок.
Затаив дыхание, Эйтин неотрывно смотрит в серо-зеленые глаза цвета туманных ущелий Глен-Шейна ранним утром. Он красив, нет – прекрасен. И она так любит его.
Он спокойно стоит, пока оруженосец застегивает металлический наколенник, прикрывающий колено и икру. Несмотря на тяжелую кольчугу и доспехи, отягощающие тело, Деймиан стоит с царственным достоинством среди оруженосцев, готовящих его к сражению. Глупец выглядит так, словно ему ни до чего на свете нет дела.
Он берет латные рукавицы у другого оруженосца, но не надевает их. Его взгляд остается сосредоточенным на приближающейся Эйтин. Протянув руку, Деймиан изящными пальцами берет ее за дрожащий подбородок и приподнимает его, не давая отвернуться от проницательного взгляда. Она с нежностью смотрит в изумительные глаза, обрамленные длинными ресницами, а они взирают на нее с властной, пронзительной проницательностью, которая недоступна простым смертным. Последний мужчина, которого она хотела бы иметь в качестве противника. Единственный мужчина, которого она когда-либо любила. Она смотрит в эти незабываемые глаза, мир сужается. Ничто больше не существует.
Есть только этот рыцарь в сером.
Челюсть у него сильная, квадратная. Красивый, чувственно изогнутый рот невероятно соблазнителен. Он может заставить ее позабыть все благие намерения и сдаться, не прося ничего взамен. Черный локон небрежно упал на высокий лоб, побуждая протянуть руку и убрать его.
Образы овладевают Эйтин, опаляют древним огнем, когда она касается Деймиана… ее ладони на обнаженной мускулистой груди, ощущения поцелуев этого прекрасного, сильного рыцаря. В тот же миг их сменяет ужасающее видение меча, пронзающего его тело даже сквозь пластину доспехов. Кровь пропитывает серую рубашку. Она струйкой вытекает изо рта, и жизненная сила меркнет в его прекрасных глазах.
В ужасе Эйтин отшатывается назад, собственный крик врывается в сознание.
Резко проснувшись, она села на кровати в потемневшей комнате, не в состоянии вспомнить, как попала сюда. Потребовалось несколько мгновений, прежде чем она вспомнила, что лишилась чувств у мусорной кучи, – не столько потеряла сознание, сколько была втянута в черную дыру предвидения. Она поежилась от того, что остатки видения – предсказания – были все еще слишком реальными. Что будет, если она не остановит Деймиана? Единственным, что удерживало бархатную черноту на расстоянии, был мерцающий свет свечи на столике у кровати.
Взгляд обшаривал темноту в поисках Деймиана. В спальне его не было. Комната казалась холодной и пустой.
Эйтин сидела, слушая болезненное биение своего сердца. Пребывая в цепких когтях своего пророческого сна, она едва не спрыгнула с кровати, чтобы бежать за Деймианом, затем до нее дошло, что еще темно. Ночь. Еще есть время, чтобы остановить его.
