- Зачем ты здесь? - в голосе пленницы чудным образом смешались боль, страх и недоумение.
- Спасаю одну глупую, но симпатичную дриаду, - угрюмо отозвалась жрица и вновь попыталась разорвать мерцающую в воздухе цепь. - Не догадалась, что ли? Чёрт!.. не выходит...
Молодая женщина призадумалась, задумчиво накручивая на палец светлый с красивым бронзовым оттенком локон.
- Эту молитву читал мужчина. И снять может, соответственно, только... - она прикинула, что найти в разворошенном как гигантский муравейник и гудящем Тарнаке брата Феллера или кого-то из его парней это почти невозможно, и вздохнула.
- Почему ты не с ними? - заметно подрагивающая ручка дриады указала на свесившийся с шеи и покачивающийся знак Хранителя. - Он ведь может наказать тебя...
Мирдль вздохнула и снова, обеими руками влезла в преграду, пытаясь разорвать её грубой силой. Ну как объяснить этой дриаде? Этому чистому и простодушному лесному созданию, с трудом догадывающемуся, что такое ложь, коварство или двуличность, и даже не обязательно вообще о них знающему.
- А потому. Старого графа жрец отравленным кинжалом пырнул... сегодня ночью или завтра... и не хочет пить целебную воду, что добыл ему Айлекс. Так что, надо тебя вырвать отсюда кровь-из-носу.
Странное дело - голос Веллини ничуть не потеплел. Наоборот, в нём отчётливо обозначился иней, и даже сквозь преграду донеслась морозная свежесть зимнего утра.
- И сколько тебе заплатили этого столь почитаемого вами, человеками, золота?
- Глупая ты, я сама пришла, - беззлобно ругнулась Мирдль и досадливо дёрнула плечом. - Так... если вот тут разорвать силой, то лопнет. Но от одной бестолковой дриады останутся только рожки да ножки... не годится!
Она вновь призадумалась и даже не сдержала улыбки, когда Веллини вполне резонно возразила, что рожек у неё нет, и на всякий случай немного обиделась. А жрица почесала наморщенный от раздумий носик и шагнула прямо внутрь едва не гудящей от сокрытой в ней мощи клетки, легко пройдя насквозь. Уж своих-то, истинно преданных Хранителю душой и телом, святые молитвы не обижают.
- Подвинься, расселась тут, - буркнула она и попробовала разорвать незримую цепь изнутри.
Результат оказался тот же - то есть никакого, и Мирдль едва не взвыла с досады. Нет, ну какая подлость - вот, кажется ещё чуть-чуть, и всё же никак! Она чуть опустила и скосила глаза по своей старой привычке, чтобы мать-настоятельница или кто-нибудь из старших сестёр при виде неё считали, будто молодая послушница погружена в благочестивые и подобающие монахине размышления. Она и в самом деле сейчас задумалась - но на весьма отдалённые от набожности темы.
- Послушай, Веллини, - осторожно начала она. - А ты в бестелесном виде не можешь проскочить?
Та сокрушённо покачала головой, не сводя с оказавшейся вплотную женщины наполненного одновременно надеждой и недоверием взгляда.
- Не пускает - жжёт словно огнём и отталкивает обратно.
И тут Мирдль сделала то, за что потом не раз называла себя умничкой и лапочкой - и забегая вперёд, добавлю, что и проклинала тоже. Судорожно глотнув вдруг ставшего тугим и неимоверно сухим воздуха, она заглянула в эти зелёные глаза. Глубоко-глубоко, на самое дно непостижимой души дриады - если она у той есть.
- Ты можешь спрятаться в дерево, а Весини говорила, что и в большой валун тоже, - голос её предательски дрогнул, а сердце застучало словно после хорошей пробежки по безумным горным кручам. - Спрячься в меня... и я попробую выйти за пределы заграждающей клети - с тобой внутри.
Не бывает таких больших монет, чтобы охарактеризовать эти распахнутые и округлившиеся до неприличия глаза дриады. Словно два зелёных фонарика полыхнули изумлением.
- Ваши жрецы называют это одержимостью демонами, - еле выдохнула Веллини, всё ещё недоверчиво всматриваясь в выпрямившуюся перед нею молодую женщину со ставшим столь ненавистным знаком Хранителя.
- Ты не демон, - Мирдль дёрнула щекой и ласково погладила дриаду по взлохмаченным волосам. - И я тебе доверяю - несмотря на то, что мы соперницы.
- Ну почему соперницы? - Веллини от неожиданности даже опомнилась. - Разве мы не можем обе радовать сердце Защитника и любить его - ну если тебе не нравится сразу вдвоём, то хотя бы по очереди?
Мирдль криво усмехнулась. Попробовала было объяснить, что такое горячее и ревнивое человеческое сердце, затем только махнула рукой.
- Так, сестра, давай быстрее - а то наверху Защитник с парой лесных воинов солдат отвлекают, не стоит затягивать.
При упоминании о Защитнике глаза дриады откровенно потеплели, а сама она даже несмело улыбнулась. Чуть отодвинув женщину, чтобы заполучить себе больше пространства, она выбрала место, вздохнула. Вдруг стала таять, светлеть - и наконец стала полупрозрачной. Получив поощряющий кивок бледной от волнения и решимости Мирдль, она поплыла легчайшими зелёными огоньками - и исчезла совсем. И через миг еле заметная волна свежести вошла в женщину, выгнав на щёки румянец и заставив совсем бешено заколотиться заполошно стучащее сердце.
Сначала был свет. Но вовсе не зелёный, как предположила бы нахватавшаяся лесных таинств молодая жрица Хранителя. Хотя тут трудно было бы сказать, какой - сначала слабый и робкий, но разгорающийся с каждым мгновением, он под конец вспыхнул и осветил изнутри каждый уголок истерзанной и усталой души. Растёкся, иногда посмеиваясь маленькими радостными колокольчиками, и наконец улёгся поудобнее, затихая в ушах лёгким звоном.
- А это вовсе даже и не страшно. Непривычно, но скорее приятно, - Мирдль улыбнулась мимолётно, и храбро шагнула через преграду.
Та взвилась валом, попыталась толкнуть в грудь вздыбившейся до небес разгневанной океанской волной - с тем, чтобы тут же покорно и льстиво прильнуть к женским ногам, ластясь как маленький щенок.
- То-то же! - победно мурлыкнула то ли хозяйка тела, то ли осваивающаяся с новым убежищем бестелесная дриада.
Мир не то, чтобы померк... чуть поблекли краски, и без того в основном серо-унылые в этом сыром и мрачном подземелье. Зато во всё естество теперь бил неслышный рёв впечатлений и ощущений. Испуганное дрожание сверчка в углу, мрачная надёжность обретающейся в ладони шпаги, давящая тяжесть каменной толщи сверху. И каждый миг бьющие по нервам вспышки чьих-то отлетающих в небеса или наоборот жизней - на площади за углом затихшего в вечернем сумраке храма.
Тем сильнее резанул по зелёным глазам просветлённый лик святого старца с настенной фрески напротив лестницы наверх. Растрёпанный отшельник посреди мрачной пустыни усердно молился явившемуся перед ним ангелу Хранителя, и казалось, что пронзительный взор его заглядывает в самую душу. Десять лет старец Иоафим некогда провёл в пустоши, отрёкшись от омовений, пустосветской болтовни и греховных соблазнов - предаваясь благочестивым размышлениям, постам да молитвам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
