свободное время.
А сама аж загорелась от предвкушения, как заставлю этого человека вылететь отсюда с максимальным ускорением. А когда это наконец-то случится, то мы с бабушкой спокойно сядем, возрадуемся, а затем позвоним в агентство и попросим выслать нам другого, нормального человека, а не бесячего Романа. У него же на лице написано, что он ходячая проблема.
Ну почему же это вижу только я?
Дернула на себя дверь и вломилась в прихожую флигеля, где скинула обувь и куртку. Затем глубоко вздохнула, призывая себя к зубодробильному спокойствию, и только потом двинула дальше.
Пока не замерла, стряхивая с себя неожиданные мурашки.
Он сидел в большой комнате за столом и крутил в руках большую кружку с оленями. Как кстати. Потянуло видимо, родную душу почувствовал.
Хмыкнула и все-таки прошла дальше, отодвигая стул и садясь прямо напротив бородатого блондина.
— Роман? — произнесла я и вдруг заметила, как напряглись его руки, сжимая кружку. Даже костяшки пальцев побелели.
Ну ненормальная же реакция! Вот, не просто так меня от этого человека трясет.
— Да, София Александровна? — голос хриплый и надсадный.
И пока говорит, дышит так, будто бы марафон многокилометровый пробежал. А может у него с сердцем проблемы, болезный какой, а? Представится тут посреди поездки и снова авария.
Ну вот куда он нам?
— Вы почему так некрасиво поступаете? — склоняю голову набок.
— Простите? — прищуривается на один глаз.
— Вы с русским языком как вообще, на вы, на ты?
Смотрит на меня, не мигая, но ничего не отвечает. Просто шарит глазами по моему лицу, словно душевнобольной.
— Что вам, Роман, было не понятно из того, что я сказала, когда мы были в кухне? — задаю вопрос максимально елейным голосом.
— Все понятно.
— Вот и чудесно! Тогда вы больше тут не работаете. Всего вам хорошего. Выход там, — и манерно помахала ему пальчиками на прощанье.
— Фаина Моисеевна наняла меня.
— Но вы мне не нравитесь! — взорвалась я и подскочила на ноги, упирая руки в стол.
— Как это обстоятельство может помешать мне качественно выполнять свою работу? — отводит глаза в сторону, сглатывает и начинает дышать ртом.
Нет, не дышать. Буквально хапать воздух!
— Никакую работу выполнять вы здесь не будете, — категорично уперла я указательный палец в стол.
— Почему?
— Потому что вы сейчас же уволитесь.
— Почему? — словно глупый попугай повторял он один и тот же вопрос.
— Потому что я так хочу!
— Я не могу уволиться, Сонь.
— София Александровна! — задохнулась я от такой наглости.
— Пардон, я не могу уволиться, София Александровна, — спокойный, как удав, выдал и кивнул.
Ах, ты…чучундра чванливая!
— Можете!
— Нет, не могу.
— Почему?
— Потому что лучше, чем я, тебя никто не защитит, — уверенно выдал и зыркнул в мою сторону.
— Вас!
— Ок. Вас, София Александровна.
— Вы очень самоуверенны, Роман, — буквально выплюнула я.
— Как скажете, София Александровна, — и ни одной эмоции на бородатом лице, будто бы я не с человеком говорю, а с бетонной стеной.
— Значит, нет?
— Нет.
— Что-ж, вы сами напросились! — а потом я склонилась над ним и прошипела, смотря прямо в его невозможно наглые зеленые глаза, — Это будет самая ужасная работа за всю вашу карьеру.
— Я в этом даже не сомневаюсь, — вдруг улыбнулся водитель и я оторопело отшатнулась от него.
Какая…отвратительная физиономия, Боже, ты мой!
— О, запомните, как это было, — задрала я выше нос и посмотрела на него свысока.
— Что именно?
— Улыбаться, — двумя пальцами растянула я губы в стороны, — в следующий раз эта возможность у вас появится нескоро, обещаю.
Издевательски отдала честь двумя пальцами и вышла за дверь.
Глава 34. Добро пожаловать в Ад!
POV Соня
Не знаю, что у меня в моих отбитых мозгах перемкнуло, но я совершенно выдохлась, после жаркой стычки во флигеле. Зашла к себе в комнату, привалилась спиной к двери, сползла по ней вниз, а потом глаза вытаращила из орбит, поражаясь своим совершенно идиотским порывам.
Зачем-то поперлась к этому бородатому недоразумению и принялась настаивать на увольнении. В честь чего вообще? Мне что, заняться нечем, чтобы творить подобную дичь? Подумаешь водитель, подумаешь противный, и вдвойне подумаешь, что мне он не нравится! Какая разница? Водить умеет и защищать меня от неведомых угроз сможет, а остальное ну до лампочки же.
П-ф-ф…
А потому я подхватила сумку с вещами для терапии, поправила прическу, а затем вышла за дверь. Спустилась, молча кивнула бабуле и направляясь к машине, в которой меня уже ждал бородатый Роман.
Уселась на заднее сидение позади водителя. Пристегнулась. И тяжело вздохнула, испытывая в очередной раз приступ паники и страха. Воспоминания стерлись — белый лист. Но тело сигнализировало мне, что в этой металлической коробке опасно. Бам — и ты жалкая лепешка.
Неожиданный шорох полиэтиленового пакета отвлекает меня от моих тухлых мыслей, и я недоуменно смотрю, на протянутый мне мармелад.
— Что это? — хрипло спрашиваю и хмурюсь.
Почему? Блин, потому что это мои любимые конфеты. Там внутри сочный центр. Как он узнал? Бабуля сдала, чтобы меня подкупить?
— Мармеладки. Хочешь? — разворачивается на сидении водитель и сканирует меня своими неправдоподобными зелеными глазищами.
— Нет, — складываю я руки на груди и сглатываю.
— Будут здесь, если передумаешь, — и закидывает пакетик в подстаканник рядом со мной.
Затем заводит двигатель и трогается с места, медленно выезжая за пределы нашей виллы, а потом и всего поселка, выруливая по направлению к скоростному шоссе, ведущему в город. Едем молча, но я то и дело ловлю пристальный взгляд, обращенный ко мне, через зеркало заднего вида.
Это нервирует меня, и я стискиваю руки на коленях, пытаясь успокоиться и больше не опускаться до придурочных выяснений отношений. Пусть возит. Мне плевать.
Плевать!
Так, в абсолютной тишине мы и добираемся до города, где подъезжаем к большой частной клинике, которая специализируется на реабилитации таких пациентов, как я. Здесь работают профи, они в кратчайшие сроки помогли мне прийти в себя и позаботились о том, чтобы я не рвала на голове волосы от страха, что я не помню, ни себя, ни своих близких.
С тех пор много воды утекло. Зажили ссадины на теле, срослись переломанные кости на левой руке и не только, а воспоминания потихоньку начали возвращаться ко мне. Но меня тяготила вся эта медлительность, мне хотелось вспомнить все и сразу. Почему я села за руль, почему сделала это пьяная? Куда я направлялась и зачем? Столько вопросов и мне нужны были ответы, а семья мне их наотрез отказывалась давать.
Все отводили глаза, недовольно поджимали губы и говорили, что
