слабостью. Не так уж и много я их себе позволяю.
- Правда, Дамир. Спасибо тебе. – я помолчала пару секунд. – За всё. И мне очень жаль, что все так получилось с твоей семьей. Они не имели никакого права на такие поступки, и этому нет никаких…
Дамир вновь усмехнулся и мягко приложил палец к моим губам.
- Можно я тебя поцелую? – с улыбкой в голосе спросил он. И мое сердце неожиданно стало в два раза больше. Застучало громче.
- Нет. – тихо, почти неслышно выдавила.
То, что сейчас меня переполняет благодарность за сына, вовсе не означает, что я вновь готова утонуть в этом омуте. Старые обиды еще царапают душу. И пусть вскрылось много новых подробностей, которые частично снимаю с него вину. Но факт измены всё же остался. И я просто не смогу стереть это из своей памяти.
Дамир склонил голову на бок. А я про себя отметила, что он стал совсем другим.
Способны ли люди меняться? Раньше я считала, что нет. Но сейчас сознание продырявила совсем неожиданная мысль – ведь я же изменилась. Я тала совершенно другой. От той наивной глупышки Элли не осталось ни капли. Кроме…, пожалуй, врожденного чувства повышенной справедливости.
Так почему же Дамир не мог измениться? Может быть, после всего, через что он прошел, и всего, что ему довелось узнать о родных, он пересмотрел свои взгляды на этот мир?
Сегодня я точно видела искреннюю тревогу за Тима в его глазах. Ее не спутать ни с чем. В этом взгляде я узнала себя. Он так тепло его обнимал, и так сильно нервничал во время операции – теперь думать, что он когда-то мог не хотеть этого ребенка кажется безумным.
- Я не рассчитывал, что ты разрешишь. Но на всякий случай решил уточнить. – произнес бывший муж, возвращая меня к теме поцелуев. Его красивые губы растягивает улыбка и я ловлю себя на мысли, что тоже хочу прикоснуться к ним. Но свои желания нужно уметь контролировать. Если бы каждый вытворял все, что он хочет – мир давно превратился бы в хаос.
- Дамир, - мой голос взлетел на пару октав. – Если бы я тогда, два года назад сказала тебе о беременности, что бы ты сделал? – призраки общего прошлого все еще кружат в голове временами. Некоторые вопросы до сих пор не дают покоя. Я затаила дыхание, а Дамир задумчиво замолчал.
- Я не знаю, Эл. – наконец оторвав взгляд от темноты за окном, честно произнес он. – Я не хотел детей. Никогда. Я не знаю, как их воспитывать. Не знаю, как подавать пример. Не знаю, как пережить, если по моей вине с ними что-то случиться. Но… Если бы ты рассказала, я бы не смог заставить тебя избавиться от нашего ребенка. Это чудовищно. – он внимательно подобрал все эмоции взглядом на моем лице в этот момент. – Пожалуйста, скажи, что ты так не думала обо мне.
Сглатываю вязкую, тягучую слюну во рту. Тело наливается чувством вины. Думала. Конечно же, думала. И только теперь осознаю, насколько плохо я знала собственного мужа. Насколько сильно он не хотел показывать мне себя настоящего. Тогда я искренне верила, что для этого мужчины не существует ничего святого. И что ему не составит труда отправить меня на ужасную процедуру, лишь бы не обременять себя неудобными обстоятельствами.
- Не думала… - облизываю пересохшие губы. – То есть, я, конечно, допускала…, но надеялась, что… - я спрятала взгляд, чтобы не смотреть в глаза Дамиру.
Он лишь сухо, удрученно кивнул.
- Должно быть, я был ужасным мужем, раз ты могла так подумать обо мне. – шутливо сказал, а глаза остались серьезными.
Выдавила улыбку в ответ.
Мы еще долго молчали, каждый думая о своем. Но я точно знаю, что в душе у обоих сейчас разливалась жгучая горечь от того, что однажды мы так и не смогли друг друга сохранить.
- Эл, можно остаться у тебя? – он не скромничал. Просто спросил, прямо и открыто.
Мысли лихорадочно заметались в сознании. Но рациональная их часть пересилила.
- Я… так устала.
- Я тоже. – отрезал он.
Встал с кровати, помог мне раздеться и положил на голые колени пижаму. Затем сбросил рубашку, повернувшись спиной. И я увидела изуродованную кожу. Жуткие красные корки вылезали из-под повязок. Рассекали покров, образуя ужасающие рисунки. Совсем непохожие на те, что красовались на его руке и что я помнила наизусть. Эти вселяли страх и отчаяние.
- Ты знаешь, - голос вдруг задрожал. Мне захотелось сказать хоть что-то приятное. Хоть как-то утешить его израненную, как и тело, душу. – Из тебя получится хороший отец. Если только ты захочешь. Я видела, как сегодня Тим тянулся к тебе. Поверь, плохого человека он бы не обнял. Я это точно знаю.
Я принялась натягивать пижаму, глупо улыбаясь и глотая слезы одновременно.
Дамир обернулся. Нежно на меня посмотрел и произнес тихое:
- Спасибо.
В номере отеля погас свет.
Я почувствовала, как матрац на постели рядом со мной прогнулся, а затем по ноздрям вновь ударил знакомый запах.
В чем-то он все же остался прежним. – усмехнулась. – Если чего-то захочет, то никто ему не указ.
Но мужчина не предпринял ни попытки прикоснуться ко мне. Лишь взял мою маленькую ладошку в свою. Большую, и немного шершавую.
Темнота номера скрывала мою глупую улыбку. А сон вдруг отошел на второй план. Я долго лежала с открытыми, поблескивающими от нелепой радости, глазами. Смотрела в потолок.
Мы лежали так десять, а может быть двадцать минут, прежде чем Дамир нарушил молчание:
- В ту ночь Заир подмешал мне наркотик в виски.
Эти слова прозвучали так неожиданно, что я даже не сразу поняла о какой именно ночи идет речь и при чем здесь какой-то наркотик.
А затем сознание связало имя Зира и блондинку, сидящую верхом на Дамире.
И тело тут же прошиб холодный пот. Дрожь прошлась по каждой вене внутри. Со скоростью света факты начали сопоставляться.
Я уперлась руками в матрац и привстала. Пыталась сквозь темноту вглядеться в его глаза.
- В ту ночь? - произнесла, почти не шевеля при этом губами.
Я ничего не услышала, и не увидела. Но почему-то на уровне подсознания поняла, что Дамир просто кивнул головой.
Именно в эту секунду пришло осознание – он не соучастник преступления. Он всего лишь
