Отдельные дела, составляющие это огромное безнадежное дело, не бывают, конечно, ни особенно сложными, ни тем более невыполнимыми. Давящее и как будто уже не исполнимое дело состоит обычно из необходимости залечить три-четыре зуба на двоих — те, которые еще не болят, но пломбы из них давно уже повылетали, из покупок нескольких мелочей — пуговиц в цвет одежды, иголок с широкими ушками для сбережения времени на вдевание ниток и других таких же мелочей, без которых в общем-то обходились, но, обходясь, всякий раз вспоминали — надо бы купить!
Дело это состоит еще из необходимой починки, а также из замены нескольких обиходных вещей, давно пришедших в негодность: сломавшихся застежек-молний, порвавшихся носовых платков, постельного белья, чулок, носков, старых мочалок, треснувшей столовой посуды и других, из разного рода мелких починок в комнатах: сломавшегося выключателя, отставшего паркета и прочих доделок, всего того, что было когда-то устроено «пока», «как-нибудь» — да так и осталось.
Из месяца в месяц завалявшееся дело обрастает ворохом просроченных счетов за коммунальные услуги, всякого рода напоминаниями и предупреждениями к ним; складывается оно и из длинных, обстоятельных, много раз обещанных писем — вместо коротких открыток — ее и его старикам родителям, живущим в двух разных, далеких от детей городах, из хотя бы коротких — в те же далекие города — ее и его друзьям детства, из нескольких посещений родственников и знакомых здесь, в этом огромном городе, хотя бы тех, от приглашений которых стало уже неудобно отказываться по телефону, всякий раз ссылаясь на нужду во времени.
Сегодня, в этот неожиданный для нее выходной день, женщина решила сделать наконец хотя бы часть залежавшегося дела. Кроме всего, женщина решилась съездить сегодня и к гинекологу.
Адрес этой знаменитости три месяца назад разыскал через знакомых чьих-то знакомых муж. Дома он сунул листок с адресом в ящик кухонного стола, пробормотав с улыбкой: «Болтают, будто у нее и шкаф родит», — с тех пор, однако, ни разу о том не заговаривал, но женщина знала, что он все время об этом думает, что он очень хочет иметь ребенка, а не спрашивает ни о чем только из-за нелюбви к принуждению, и сегодня она непременно поедет в эту платную клинику, несмотря на свой отчаянный не по возрасту страх перед такого рода врачами, поедет, все же не представляя себе, откуда потом возьмет время, если нужно будет лечиться, и тем более откуда добудет время, чтобы растить ребенка, если он вдруг родится.
В прачечной к оконцу приемщицы белья не было ни одного человека, и уже через несколько минут женщина, размахивая непривычно легкими руками, шла по светлой и потеплевшей, но не солнечной еще улице, мимо прачечной к почте.
Выходя из дома, женщина всегда знает не только то, что должна сделать и куда для этого пойти, но и в какой — самой бережливой — последовательности. Правда, она может поехать и в дальнюю — за несколько кварталов — аптеку, но с тем только, чтобы в магазине рядом с аптекой занять очередь за парным и дешевым мясом; пока подходит очередь, в починочной мастерской за углом забрать туфли мужа, отдать туда же несколько пар не сильно порванных чулок для поднятия петель, в доме через дорогу забрать из несрочной химчистки сезонную одежду, купить в аптеке что нужно и вернуться в магазин за мясом.
Если, вернувшись, она отыскивает свое место в очереди и скоро берет мясо, она возвращается домой повеселевшая и довольная, как бывала довольна в школе или в институте, если удавалось сделать что-нибудь лучше других.
Если же в магазине ее не узнают и к прилавку раньше других не пропускают, она, встав с большими свертками, пакетами и кульками снова в конец длинной очереди, долго перебранивается со стоящими впереди женщинами, сердито доказывая свое право подойти к продавцу первой, и, получив наконец мясо, плачет от обиды по дороге домой.
Потратить даже минуту на что-нибудь не относящееся к дому или работе давно уже представляется женщине не только бессмысленным, но даже безнравственным — так же, как, например, выбросить в мусорный ящик оставшиеся от покупок мелкие деньги.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В комнате районной почты тоже непривычно пусто. Женщина оплатила счета за коммунальные услуги, рассчитала и записала в книжку-календарь, сколько денег остался ей должен каждый из соседей, оплатила кредит нескольких телефонных междугородных разговоров с родителями, купила впрок несколько льготных талонов на междугородные разговоры, написала и тут же отправила два длинных письма — матери и отчиму и родителям мужа, пять коротких — подругам детства, вышла из почтового отделения и по той же стороне улицы, уже освещенной утренним прохладным солнцем, пошла к парикмахерской.
В дамском зале парикмахерской неожиданно тоже не было посетительниц. Пока под горячим железным колпаком сохли ее вымытые и накрученные на бигуди волосы, девушка подкатила к ней столик, принесла таз с горячей водой, ловко и быстро сделала ей педикюр и маникюр. Пока еще одна празднично пахнущая новой мебелью девушка осторожно перебирала, расчесывала и укладывала ей волосы, женщина достала книжку-календарь и перечла список дел на сегодня.
День начинался прекрасно. Проснувшись на час позже обычного, она уже успела в невиданно пустом магазине купить продукты. Пока на восьми конфорках обеих чудесно пустых газовых плит, в сказочно безлюдной их коммунальной кухне кипела, жарилась, тушилась на целую неделю еда, женщина выстирала замоченное с вечера мелкое белье, собрала грязное постельное белье в прачечную, убрала обе комнаты, ванную, кухню, коридор и уборную — шла вторая неделя их очереди уборки квартиры, — убирая, ходила по пустой квартире с красным от сока клубники лицом. Косметический уход за кожей она считала для себя теперь, когда ей к тридцати, совершенно необходимым и в электричке, дорогою, внимательно прочитала советы по этому вопросу в газетах и журналах, однако до этого дня ни разу их не выполняла: ходить с лицом, блестящим от крема или мертвецки белым от творожной маски, при муже и соседях она стеснялась, а полежать в комнате или сходить в косметический кабинет не хватало, да и было жалко времени.
Потом она постояла дольше обычного под теплым душем, поела, оделась тщательней, чем в другие дни, и только после всего этого ушла на весь день из дома.
Далеко еще и до полудня, а двенадцать — даже если считать только один записанный с вечера маникюр, не считая непредвиденных прически и педикюра, — из девятнадцати дел уже сделаны.
Женщина достала из сумки карандаш и аккуратно, одно за другим, вычеркнула из списка сделанные дела. Да, день начался сверхудачно. Если дело пойдет так дальше, то, пожалуй, до вечерней поездки к дяде Пете она успеет сделать еще кое-что из завалявшегося дела.
Встряхивая легкими, хорошо пахнущими волосами — явилась вдруг детская привычка, — с удовольствием посматривая на свои руки с заостренными, сверкающими на солнце ногтями, женщина шла через теплую, уже с обеих сторон освещенную солнцем улицу к автобусной остановке.
Автобус, на остановку которого она шла, на целых два квартала не довозил ее до гинекологической клиники. Но уже с вечера женщина решила ехать туда именно так, с тем чтобы остающееся расстояние пройти пешком, чтобы, во-первых, в галантерейном магазине, недавно открывшемся в этом квартале, купить кое-что из обиходных мелочей завалявшегося дела; во-вторых, отдать по дороге в срочный ремонт старые часы мужа, с тем чтобы на обратном пути забрать их и вечерком подарить дяде Пете, — у мужа часы давно новые, а у дяди Пети часов, кажется, до сих пор нет; в-третьих, немного успокоиться до приема у врача и не выглядеть смешной перед мировой знаменитостью со своим детским страхом осмотра.
Не успела женщина пересечь улицу, как увидела, что нужный ей автобус раскрыл на безлюдной остановке двери и медленно поехал дальше, не закрывая дверей.
Не поспешив и не раздражившись привычно — тьфу, черт, не успела! — женщина смотрела, как медленно сомкнулись двери автобуса, как он поехал быстрее и как скрылся впереди за углом.
