— Ага, конечно, всё дело в стрессе. А это тогда что? — мама достаёт из кармана своего блейзера тот самый тест и суёт мне в лицо. Тычет в него пальцем, всовывает мне в руки. — Присмотрись-ка получше! Тут две полоски! Две, Яна! Этот тест положительный! А теперь ответь мне, когда ты его делала?
Глава 62. Яна
Помещение начинает потихоньку вращаться, сознание снова уносится в тот день. Я ведь и сейчас с точностью помню те эмоции, что испытывала тогда. Одна полоска, мозолящая мне заплаканные глаза, как и сейчас. Одна полоска, когда так хотелось видеть две. Одна полоска, как знак того, что всё кончено, что нас больше ничего не связывает и никогда не свяжет. В глубине души я хотела последствий, я уже приготовила себя к ним, но всё рухнуло тогда... Как я думала окончательно.
Боже, что происходит вообще?
Мне жарко, душно. Ещё немного и я свалюсь в обморок.
— В с-с-сентяб-бб-бре, не помню точно когда, — кое-как выдавливаю из себя, заострив внимание на своих дрожащих руках, в которых держу тест.
Я не верю. Слезы скатываются с подбородка и падают на полосочку, на которой теперь я наблюдаю самое настоящее чудо. Разве я его заслуживаю теперь?
Мне страшно. Очень страшно.
Я прикладываю ладонь к животу. Страшно даже прикасаться к нему, не то чтобы задуматься о том, через что этому чуду пришлось пройти.
Зажмуриваюсь с силой, мысленно проклинаю себя. Я ведь целых две недели принимала противозачаточные, боясь, что как только Кирилл узнает всю правду, он откажется от меня... И он отказался, тогда нужды в них больше не было и я бросила их принимать.
Реву беззвучно, волосы рву на себе.
Дура! Какая же ты дура, Яна!
А вдруг... а вдруг с ребёнком что-то...
— Дочка, да как же так?! — судя по тревожному виду мамы, ей тоже теперь боязно, только вот пока непонятно из-за чего больше: то, что её дочь, возможно, беременна или то, что она такая глупая у неё. — Неужели ты не чувствуешь в себе изменений?
Чувствовала, если бы могла... Я не хотела дышать в последнее время, не то чтобы чувствовать что-либо...
— Мама, — мои сдержанные рыдания преобразуются в самую настоящую панику. Я подымаюсь на ноги, утыкаюсь носом в мамино плечо, цепляюсь за неё крепко, вдыхаю её родной аромат. Мне нужна её поддержка. Как никогда она необходима мне сейчас. — А вдруг... А вдруг это ошибка?! Вдруг ты сама ошибаешься?!
Мама обнимает меня, как и раньше. Словно что-то заставило её смилостивиться надо мной.
— Судя по тому, как торчит низ живота и как округлилась твоя грудь, ошибки никакой быть не может, — поглаживает меня по волосам, успокаивает, ласково проговаривая на ухо: — Ну, и блёклая вторая полоска на тесте тому подтверждение. Не пойму, как ты её сама не разглядела?
Хлюпнув носом, я мотаю головой.
— Не знаю, это же не тест по экономике. Не каждый день я сдаю подобные тесты.
Мама сочувственно вздыхает, вдыхая в меня надежду, все силы, которые в ней есть, чтобы я продолжала твёрдо стоять на ногах. Чтобы я не расклеилась.
— Зайка, не нервничай только. Всё будет хорошо. Справимся как-нибудь.
— Почему ты молчала так долго? Почему сразу, как только нашла этот тест, не подошла ко мне?
— Я не знала как подойти. Я не хотела слышать от тебя, что это тот самый Серёжа тебя обрюхатил, — мама растерянно бегает зрачками по моему лицу, стирает слёзы. — В конце концов, для меня это тоже было шоком, но сегодня, когда Кирилл заговорил о беременности, до меня дошло. Я правда думала, что ты совсем недавно сделала аборт. В общем, я до сих пор не знаю как на это реагировать, но раз такое дело, то мы с тобой справимся и без участия Кирилла.
Огорчившись, я надуваю губы, отворачиваюсь от мамы. Обида снова душит меня нещадно. Она и думать не желает о Кирилле.
— Серёжа, значит, тебе не по душе. Кирилл тоже. Неужели ты не желаешь мне счастья? Неужели не хочешь видеть меня счастливой, тем более после того, что узнала? — я снова валюсь на лестницу без сил, не желая мириться с мамиными словами. — Нам с Кириллом пришлось столько всего натерпеться! Если ещё и ты будешь настроена против нас, то мне точно никогда не быть счастливой. Я не смогу быть счастливой без него! Но и не видать мне счастья, если мы с тобой перестанем общаться. Я не хочу этого, мам, но ты сама ставишь меня перед выбором. И ты знаешь, кого я выберу. Знаешь ведь, но почему тогда ты всё только усложняешь!?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мою маму, которую обычно сложно переубедить, идёт на попятную. Это заметно по её смягчающемуся взгляду.
— Доченька, боже мой, да что же я творю в самом деле? Ну конечно же я хочу, чтобы ты у меня была самой счастливой, — она подсаживается рядом со мной и, запрокинув руку на плечо, стискивает меня, одаривает своим материнским теплом. — Я же тебя так люблю.
— Мам, он ведь тоже любит. Не знаю за что, но он любит меня.
Наступает затишье. Лишь бы не перед очередной бурей.
Сердечко сжимается от затяжной паузы, тиканье настенных часов начинает действовать на нервы, а вера в лучшее постепенно начинает ускользать от меня. Голова тяжелеет, мне хочется положить её на колени, но мама не даёт мне окончательно раскиснуть. Она снова сгребает меня в объятия.
— Хорошо, будет тебе счастье, — тряхнув головой, она растягивает губы в усталой улыбке и смахивает со своей щеки мерцающую слезинку. — Только мне, наверное, нужно теперь выпить. Да чего-нибудь покрепче вина!
Внезапно раздаётся скрип петель входной двери. Морозный воздух тут же прокатывается по полу, заставив нас с мамой приподняться со ступенек.
— Так? И что это тут у нас? — входит в дом жизнерадостная крёстная. Улыбка сияет, щёки порозовевшие, глаза чуть пьяненькие. Счастливая уж больно. Увидев нас, она поднимает над головой бутылку виски, размахивает ею, словно прочитала мамины мысли. — Люб, я сейчас такое узнала! Кирилл сказал мне..., — она наконец переводит взгляд на меня. — Яна... Яночка! Солнце моё, как же я ждала этого дня! Как я мечтала о такой снохе, как ты! — она сгребает меня в крепкие объятья, что я вздохнуть не могу, не то чтобы понять, о чём речь ведётся.
Я в растерянности смотрю на маму, а та пожимает плечами, мол, привыкай, теперь тебя затискают, уж мне ли не знать.
— Светк, ты прикинь чё?! — мама приходит на помощь, иначе меня ждала бы судьба быть раздавленной. — Мы же вот-вот бабками станем, представляешь? Ты можешь себе это представить вообще? Наши дети заделали себе дитя!
— Что? — раздаётся голос Кирилла. Все трое мужчин стоят в холле и многозначительно пялятся на нас, только Кирилл отличается своей особенной озадаченностью. — Какое ещё дитя?
Глава 63. Яна
— Маленькое, ещё совсем крохотное дитя. Размером со спелую грушу, — отвечает ему мама, но если до этого она смотрела на него враждебно, то теперь с теплотой, с милой улыбкой. Это не может меня не радовать. Мама подходит к нему, тот снова напрягается, не зная, что ожидать от этой взбалмошной женщины. Она заботливо поправляет на нём воротник, пылинки невидимые стряхивает, а потом целует в щёку, что у Кирилла челюсть отваливается. — Завтра же поедем в клинику, чтобы встать на учёт. Надо сдать все анализы, а то столько времени упущено. Ой, лишь бы теперь с ребёночком было всё хорошо!
А ведь стоило всего лишь поговорить. Объясниться с мамой, чтобы она поняла все мои чувства. Она ведь тоже однажды влюбилась без памяти, и уверена до сих пор помнит какое это прекрасное чувство.
Кирилл переглядывается со мной. Безмолвно ведёт бровью, пребывая в шоке, а я могу только плечами пожать, но улыбку уже сдерживать не получается.
Пока наши родители отвлекаются за активными рассуждениями, матери обливаются слезами счастья и радости, Кирилл осторожным шагом подходит ко мне. Прям как по минному полю, опасаясь, что рванёт там, откуда не ждёт. Он всё ещё не понимает что происходит, а я не знаю что сказать ему. У меня не находится слов.
— Что здесь творится? Меня не было пять минут, а тут уже открыли стену плача, — сквозь зубы произносит, чтобы услышала только я.
