пометки из суда и заключения о мере пресечения для преступника. «Впрочем, новые нити могут появиться сегодня же, после изучения того, что выдаст Народный союз» – Вюнш постарался подбодрить себя.
Майер уже ждал его у кабинета.
– Доброе утро, Франц!
– Доброе утро, оберкомиссар Вюнш. Вам удалось вчера чего-нибудь добиться от Дреммлера?
– Да. Надеюсь, что фон Штокк уже задержан.
– Вы пообещали, что он не появится в нашем деле…
Хольгер ожидал подобного поворота. «Похоже, придется все-же провести лекцию о роли нравственности в профессии полицейского…»
– Дело фон Штокка ведет Зигмунд Шигода. Хинтеркайфек в этом деле фигурирует лишь потому, что принадлежит фон Штокку. Мы сами в этой истории дальше будем участвовать разве что в качестве свидетелей обвинения в суде…
Вюнш еще вчера заготовил аргументы на случай, если Франц решит с ним поспорить о данном фон Штокку обещании. Он собирался рассказать Майеру о четырех случаях странных возгораний в домах, стоявших на приобретенной фон Штокком земле. О жителях дома по Варнгауэрштрассе, которых выселили из их квартир в разгар декабря потому, что домовладелец вдруг, никого не поставив в известность, продал дом фон Штокку за цену в четыре раза ниже рыночной. О самом этом домовладельце, которого в тот же день нашли на улице в состоянии тяжелого алкогольного отравления и не смогли откачать. В деле фон Штокка было много историй о шантаже и попытках запугать несговорчивых владельцев собственности. Была замечательная история о том, как он купил фармакологическую фабрику, а затем обанкротил ее, разумеется, оставив людей без работы.
Как часто случалось, у богача трупов за спиной было больше, чем у серийного убийцы. Хольгер всем сердцем ненавидел таких как фон Штокк за то что они наживались, когда страна из последних сил работала на фронт, наживались в годы послевоенной разрухи, богатели даже тогда, когда деньги перестали что-то стоить. Вюнш твердо был уверен, что с такими людьми нужно воевать, иначе они снова нанесут Германии удар в спину. А для того чтобы победить в войне иногда необходимо быть безжалостным.
Майер просто кивнул и внезапно улыбнулся. «Такая речь пропала!» – Хольгер был даже в некоторой степени раздосадован.
– Ну что же, Франц, предлагаю вновь разделиться. Я могу съездить к доктору Иоханнесу, а вы в Народный союз.
Вновь молчаливый кивок.
– Отлично, тогда встретимся здесь же к полудню.
За прошедшую неделю дом доктора ничуть не изменился. Фрау Иоханнес тоже, как и ее недоверчивое отношение к Вюншу. Хольгер прошел сразу в кабинет доктора. Приемная была пустой, к тому же, в прошлою встречу Иоханнес говорил, что примет их без очереди.
Несмотря на данное Вюншу разрешение войти, доктор был занят телефонным разговором. «В прошлый раз я не обратил внимания на телефонный аппарат». Хольгер жестом попросил разрешения сесть и, дождавшись утвердительного кивка, устроился в удобном кресле, от которого у него еще с прошлого раза остались хорошие воспоминания.
– Нет, господин Вирт, я еще раз вам сообщаю, что не заинтересован в этом.
– …
– Я понимаю, что вы радеете за будущее Германии, и вы напрасно думаете, что я за него не радею.
– …
– Потому, что не понимаю, как научная психиатрия может пригодиться вам в ваших… оккультных изысканиях?
– …
– Это вы меня не понимаете, господин Вирт, я не говорил, что сомневаюсь в существовании арийской расы, не говорил, что не верю в существование земли Туле, я вообще их не упоминал в нашей беседе. Дело в том, что мне в моем возрасте не интересна ни земля Туле, ни арийская раса.
– …
– Да, можете считать, что я не интересуюсь прошлым, а даже интересуйся я им, ну какие чисто профессиональные услуги я могу оказать вашей организации?
– …
– Нет, это мне решать! Это мне решать, вовлекать ли себя в околонаучные изыскания, никак, повторяю – никак! – не связанные с моей профессиональной деятельностью!
– …
– Можете подождать. Что хотите, можете делать, но я не передумаю.
– …
– Да плевать мне на то, как к вашим идеям относится Юнг! Мне они не интересны!
– …
– Так! Позвольте мне оставить мое отношение к господину Юнгу только моим и его достоянием…
– …
– Послушайте, господин Вирт, мы начинаем ходить кругами. Я последний и окончательный раз заявляю вам, что не вступлю в создаваемую вами организацию ни в каком качестве! На сем прошу меня простить – у меня клиенты.
– …
– До свидания, господин Вирт!
Доктор Иоханнес положил трубку на аппарат, упер руки в стол и уставился немигающим взглядом на противоположную стену, очевидно, приходя в себя после тяжелого разговора. Хольгер выждал некоторое время, а после заговорил:
– Доброе утро, доктор Иоханнес.
Доктор повернул голову и посмотрел на Вюнша так, как будто впервые его увидел. Однако вскоре глаза Иоханнеса вновь стали живыми и внимательными:
– Да, добрый день, оберкомиссар Вюнш, кажется?
– Верно.
– А где юный Майер?
– У него другие дела, не смог приехать.
– Понимаю, работа есть работа… Я закончил отчет по поводу психологического портрета того убийцы и готов вам его передать. Признаюсь, это был интересный опыт для меня, и я был бы не прочь его повторить.
– Хорошо, если мне или кому-нибудь из моих коллег понадобится консультация такого рода, мы обратимся к вам.
– Спасибо, буду рад помочь. Вот ваш отчет.
Доктор извлек из верхнего ящика стола тонкую папку и передал ее Вюншу.
– Получилось не очень много, но и исходной информации было, откровенно говоря, маловато.
– Так или иначе, спасибо за сотрудничество. Нам это уже помогло. Я, разумеется, внимательно изучу ваш отчет, но я был бы благодарен, если бы вы рассказали мне о том, что бросилось вам в глаза за прошедшие с нашего с Майером визита дни.
Доктор, как и в прошлый раз, долго набивал и раскуривал трубку, не говоря при этом ни слова. Наконец, дым начал колечками подниматься к потолку и он заговорил:
– Все мои основные выводы остались неизменны. Я по-прежнему считаю, что убийца обладает скудной эмоциональной реакцией и не испытывает раскаяния.
Еще в прошлую нашу встречу я сказал вам, что убийца выбрал этот дом не случайно и с тех пор мое мнение только укрепилось. Возможно, я беру на себя лишнее, но, как мне кажется, ключ к личности убийцы в «женщине средних лет» и ее дочери. Как я отметил в прошлый раз, они убиты с несимулированной, настоящей жестокостью, как мне видится, он вообще не хотел их убивать. Вот в чем нарушение его плана. Они вдвоем были для него важны, он испытывал к ним чувства, поэтому ему пришлось приложить усилия для их убийства. Эти
