Скрипач удивлённо глянул на меня, но промолчал, а командир стражей и рад был поболтать. Пост его был хоть и крайне важный, да только к фогту вряд ли рвалось так уж много народу, а болтать с собственными солдатами попросту не о чем. Да и на дисциплине сказывается не лучшим образом.
- Да уж, примечательные личности, - кивнул командир стражей. – Один здоровый, что твой тролль, и рожа у него соответствующая, как из камня вытесана. И ржёт, как конь, по поводу и без, раздражает это просто жуть. А второй заносчивый такой, сразу видно – знать, имён у него не счесть, и все кастильским отдают. Благородный дон, идальго, виконт… А глаза, ну чистый святой с иконы, даже не верится, что человек с такими глазами может наглецом быть.
Мы со Скрипачом переглянулись, и кивнули друг другу. Выходит, дон Бласко и Агирре тоже застряли в Лугано. В том, что описанные двое это именно кастилец с баском, ни у меня, ни у Скрипача сомнений не было. Вот только откуда у них бумаги с наваррскими печатями?
Тут явно что-то нечисто, а следующие слова командира стражей ещё подлили масла в огонь моих сомнений.
- Им ещё и для третьего требовалось разрешение, - продолжил он. – Мол, у них в гостинице лежит девица ни жива ни мертва, даже на то, чтобы её лекарь осмотрел, согласились.
- А что за гостиница? – тут же спросил я.
Не почувствовавший подвоха командир стражей тут же сообщил название.
- Что? – спросил он. – Никак знакомцы ваши?
- Очень даже может быть, - кивнул я.
- Так ведь и их к господину фогту не пустили.
- Всегда приятно встретить знакомых, не так ли, - бросил я, прежде чем кивком попрощаться с командиром стражей.
Та самая гостиница, где по словам командира стражей нашли приют дон Бласко и Агирре, наверное, была самой приличной в городе. Добротное двухэтажное здание, с островерхой крышей, крытой красной черепицей и скрипучим флюгером в виде пухлого амурчика. Картину несколько портили глубокие царапины, оставленные на двери и косяке когтями разгуливавших ночью мертвецов и их ржавым оружием.
В главной зале за столами сидели не только постояльцы. Жители окрестных домов решили заглянуть в гостиницу, чтобы хорошенько промочить горло после кошмарной ночи. Зал, впрочем, был не слишком заполнен, где-то слышался даже стук костей – жизнь продолжалась, и одной ночи, вроде минувшей, явно недостаточно, чтобы заставить местный люд позабыть обо всём.
Дона Бласко и Агирре я заметил сразу. Они сидели за отдельным столиком, перед ними стояли несколько бутылок вина и стаканы. Видимо, мрачное настроение вполне оправдывало пьянство с самого утра. Тем более без закуски.
- Господа, - приветствовал их я, без особых церемоний садясь за их стол. Для этого пришлось подтащить стул от соседнего, но меня это ничуть не смутило, - не ожидал, что наши пути снова пересекутся. Какими судьбами?
- Хотел бы задать тот же вопрос вам, - взгляд дона Бласко потемнел от гнева.
- Мой путь лежит на север, - честно сказал я, - через перевалы в Шварцвальд.
- Лугано ближайший город, - пожал плечами дон Бласко, - как видите, его сложно миновать. Вина?
- Воздержусь, - покачал головой я, - трудная ночка выдалась. Пришлось её провести на улице.
- Да уж, не свезло, так не свезло, - фальши в улыбке Агирре, как будто только прибавилось. – Как же так вышло-то?
- В город я пришёл уже под вечер, и мне предложили в караулке заночевать, чтобы до гостиницы не тащиться в темноте. Вот и оказался в эту ночь без защиты.
- А сюда, значит, заглянул на огонёк, - сделал вывод Агирре, и хохотнул снова, обнажив крепкие зубы.
- Не совсем так, - покачал головой я, и добавил, немного понизив голос. – Девица с вами?
- Ты это о чём? – округлил глаза Агирре, а дон Бласко под столом сжал пальцы на рукояти кинжала.
- Сам знаешь, о чём и о ком, - ответил я, не глядя на баска, взгляд мой был прикован к глазам дона Бласко – я видел, что он готов нанести удар в любой момент. – Ты же понимаешь, что вся эта чертовщина её рук дело?
- С чего бы? – приподнял бровь дон Бласко. – Врач осмотрел её и никаких симптомов чумы не обнаружил.
- Её колдовство иного происхождения, - сказал я, - никакого отношения к чуме не имеет. Она ведь лежит сейчас без сознания, скорее всего, в бреду, верно? Она переполнена силой, и сила эта рвётся наружу – каждую ночь будет приходить туман и мертвецы.
- Откуда такие глубокие познания? – спросил Агирре. – Может, ты и сам чернокнижник или некромант? Она ведь боится тебя, не раз повторяла твоё имя в бреду, и ещё что-то про господина какого-то…
Дону Бласко хватило одного быстрого и убийственного, будто удар кинжалом, взгляда, чтобы баск мгновенно заткнулся. Но он и так сболтнул лишнего – мне многое стало ясно из его слов.
- Не стоит бросаться такими словами здесь, - покачал головой я, - даже шёпотом.
- Чего тебе от нас надо? – напрямик спросил дон Бласко.
- Увидеть её, - ответил я. – Вполне возможно, я могу ей помочь.
- Нож в сердце воткнуть, - сказал, будто сплюнул кастилец, - знаем мы такую помощь.
- В глаза заглянуть, - возразил я, - помочь справиться с её силой. Со своей-то я как-то сладил, хотя это было очень непросто.
- Да что вообще с нею такое случилось? – теперь за словами дона Бласко стояла очевидная беспомощность. Он привык быть хозяином положения – тем, от чьих решений зависит не только его судьба, но и участь всех его спутников. Теперь же он лишился этого, и, оказавшись в непривычной для себя роли, растерялся, опустил руки. Хотя и продолжал показывать всем и каждому, что он и только он принимает решения.
- Девица ведь съела сердце того парнишки, - заявил я без малейших вопросительных интонаций в голосе, - и получила огромную силу. Она сейчас словно мех, в который налили слишком много вина, и оно хлещет изо всех дыр, даже самых мелких. Более того, давление разрывает её изнутри, расширяя дыры с каждой секундой.
- И что же такое этот мех?
- Всё, - коротко ответил я. – Её тело, душа, разум. Они могут не выдержать, потому что с каждым убитым ночью человеком сила её только растёт.
- И что будет, если она не выдержит?
- Не если, благородный дон, а когда, - безжалостно уточнил я. – Мертвецы не просто так встали ночью, чтобы убивать. Это гекатомба, знакомое слово? Маргарита Наваррская ведь привечает самых разносторонних личностей, не так ли? При её дворе это слово вполне можно услышать.
- Знакомо, - ещё сильнее помрачнел дон Бласко. – И что же будет, когда гекатомба свершится?
- Девица переродится и станет такой тварью, что господину Боккаччо и в кошмарном сне не приснится. Дикой, необузданной, и полностью безмозглой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
