Затянутый в черный ночной камуфляж агент кивнул головой, укрытой под капюшоном с прорезями. Что любопытно – люди в подобных нарядах вызывали теперь на улицах Милуоки куда меньше подозрительного интереса, чем бесцельно шатающиеся штатские. Военное положение имело свои плюсы.
И все равно им пришлось ждать темноты. Пересекать засветло огромный, засаженный редкими деревьями участок перед домом Сондерса не хотелось. Умом Кеннеди понимал, что для инфраоптики ночь не помеха, – но все равно в темноте было как-то спокойнее.
Хозяин особняка, по всему судя, со службы вернулся. Огромный лимузин час назад подкатил по подъездной аллее – и назад не проехал. Пташка сидела в гнезде – хотелось надеяться, что не одна.
– Через десять секунд начинаем, – сказал Кеннеди, не отрываясь от циферблата часов.
– Памперс надеть не забыл? – отпустил Ресник фирменную, давно ставшую ритуалом шутку.
И они начали.
Разводить Голливуд и преодолевать стену эффектными киношными способами не стали – фэбеэровский микроавтобус подкатил к стене задним ходом, Кеннеди с Ресником сквозь люк вылезли на крышу и без особых затей перевалились через гребень вниз. Машина тут же уехала. Видеокамера, лицезревшая сие зрелище с вершины стены, транслировала (стараниями потрудившихся над ней технических специалистов ФБР) в эти секунды ту же картинку, что и пять минут назад.
Они неслышными тенями скользили между деревьев. Откуда-то – похоже, из подсобных помещений на задах дома, – доносился приглушенный лай. Кеннеди готовился к появлению сторожевых собак и сжимал в правой руке портативный и мощный ультразвуковой генератор, предназначенный мгновенно лишать псов агрессивных намерений. Но пока все было тихо.
Переносной пульт в руках Ресника свидетельствовал: никаких невидимых лучей, объемных датчиков и прочих порожденных научно-техническим прогрессом пакостей на их пути нет. Кеннеди это тревожило. Если его расчеты верны, Сондерс и компания должны сейчас принимать все мыслимые меры предосторожности. Беспечная самонадеянность? Ловушка? Или истинное логово заговорщиков не здесь?
Они круто изменили траекторию, огибая угол дома и сектор обзора укрепленной над черным ходом камеры. Кеннеди сделал еще два шага и застыл соляным столпом.
Ресник недоуменно оглянулся. Кеннеди подошел, прижался губами к его капюшону в районе уха, прошептал почти беззвучно:
– Кто следил за аллеей? Когда подъехал этот «Додж»? Почему ты мне не сказал?
Ресник не стал тратить слов для ответа на дурацкие вопросы. Коснулся обшлага, показал шесть растопыренных пальцев, потом один – полусогнутый. Кто из агентов следил за подъездной аллеей – и в самом деле неважно. А сообщать ему про этот «Додж» с помятым и небрежно выправленным левым задним крылом Кеннеди не просил. Потому что был уверен – машина находится далеко отсюда. Вместе с арендовавшей ее Элис.
Напарник толкнул его – нетерпеливо.
Кеннеди двинулся дальше. Что бы ни привело сюда Элис, надо делать задуманное.
Они заняли позицию неподалеку от двери черного хода. Кеннеди знал: короткий коридор ведет от нее в огромный холл – с беломраморной лестницей, широченными парадными дверями, картинами и статуями. Там, у дверей, дежурили два охранника. Из коридора открывалась дверь – насколько мог судить Кеннеди, в пультовую. Там тоже наверняка сидели вооруженные люди. Другой информации после единственной – двухдневной давности – короткой экскурсии по особняку Кеннеди не имел.
Ресник аккуратно и беззвучно зашвырнул в кусты небольшой сверток. Они приготовили оружие и стали ждать.
Оружие было грозным только на вид. Честно говоря, даже самый придирчивый суд не усмотрел бы криминала в ночных прогулках с этими как бы револьверами – силлуминовыми, стреляющими пластиковыми шариками посредством укрытого в рукоятке баллона и продающимися в магазинах игрушек. Не усмотрел бы, если бы не одна малость.
Шариков в барабанах не было.
Вместо них они зарядили крохотные пластиковые карпулы с прижатыми до поры стабилизаторами и тяжелыми инерционными пробками-поршнями – выдавливающими наружу содержимое в тот момент, когда венчающая конструкцию игла во что-нибудь втыкается. Если этим чем-то окажется человек – три или четыре (в зависимости от комплекции) часа спокойного отдыха ему гарантированы. Против боевого автомата или даже пистолета – не слишком козырная карта. Но если тут несут охранную службу действительно ребята Рональда – с которыми Кеннеди побывал в бою – стрелять боевыми в них не хотелось.
Сверток заработал. В кустах раздался оглушительный и весьма натуральный собачий лай. И – громкое кошачье шипение.
Кеннеди ждал – натянутый как струна.
Не происходило ничего. Секунды ползли. Дверь не открывалась. Револьвер в поднятой руке был непривычно легковесен. Весь план казался дурацкой авантюрой.
Дверь распахнулась неожиданно – без всяких предваряющих звуков. Темная громоздкая фигура шагнула наружу. Остановилась, всматриваясь в направлении предполагаемой кошачье-собачьей схватки.
«Чпок!» – негромко сказал револьвер Ресника. Фигура начала оседать – медленно, потом все быстрее. Кеннеди метнулся в дверь. Ресник чуть задержался – подхватил охранника, не дал шумно рухнуть.
В темном коридоре стоял человек – шагнувший из ярко освещенной пультовой и едва ли что-либо видящий. И – хотелось надеяться – не слышавший за звуками лая слабый хлопок.
Так и оказалось.
– Ну что там, Брет? Опять небось Пайки? Этот мохнатый парень сам не свой до кошек, – обратился человек к Кеннеди.
Ответ был короток:
«Чпок!»
Кеннеди рванул с высокого старта. Пять ступенек, падающее тело, дверь, яркий свет по глазам – «чпок! чпок! чпок!» – две фигуры в камуфляже уткнулись лицами в пульты, третья стала заваливаться вместе со стулом. Кеннеди поддержал, опустил аккуратно на пол.
Аппаратура стандартная, это хорошо… Быстро пробежался взглядом по экранам мониторов внутреннего наблюдения: никого, никого, никого… отлично! В холле Ресник оттаскивает в сторонку, в укромный уголок двух стоявших у главного входа… Правильно, нечего им там валяться, интерьер портить… Продолжил осмотр: никого, никого, ни… черт возьми!
Кеннеди с трудом подавил желание немедленно устремиться на второй этаж. Втащил в пультовую охранника из коридора, заблокировал систему подачи внутренней тревоги – теперь всевозможные «тревожные кнопки» внутри дома можно давить хоть до посинения.
Из холла вернулся Ресник. Вдвоем они затащили с улицы незадачливого Брета, в недобрый час решившего поглазеть на драку собаки с кошкой, – и тоже уложили в пультовой.
Кеннеди взглянул на часы. Неплохо, график опережается почти на минуту. Еще одна двойка подтягивается сейчас к черному ходу, их позиция будет в пультовой… Третья двойка прикроет дом снаружи. И – резерв в микроавтобусе.
– Полковника не видно, – тихо сказал Кеннеди. – Но он мог и не ставить камеры в своих апартаментах. Зато… – Он кивнул на экран.
– Похоже, приехал сюда лишь старый хрыч, – так же тихо констатировал Ресник. – На романтическое свидание с Элис Блэкмор…
Он поднес ко рту небольшую коробочку, произнес раздельно и четко:
– Бета-два, бета-два!
Коробочка что-то квакнула в ответ. В диалог встрял левый пульт, запищал-замигал: несанкционированный радиообмен в окрестностях!
– А вот те хрен! – сказал ему Ресник злорадно. И, уже Кеннеди:
– Сейчас будут здесь. Пошли наверх, время дорого.
– Подожди…
Кеннеди быстро пощелкал клавишами, пытаясь услышать разговор Элис с генералом в отставке Джеромом Ф. Сондерсом. Бесполезно. Похоже, микрофоны в гостиной – в том самой, где проходило последнее совещание «Дельты» – не установлены. В общем, логично. Разговоры Сондерсов никак не предназначены для ушей охраны.
– Элис его на что-то раскручивает, – сказал Кеннеди, вставляя в барабан револьвера новые карпулы. – Подстрахуем, не светясь. И запишем разговор.
Ресник согласно кивнул.
Это был риск. Если приедет полковник Сондерс с Рональдом и его хваткими ребятами, и издалека почует неладное… Но недаром же здесь Элис. Что-то ей нужно от старика… Пусть тот расслабится, пусть чувствует себя хозяином положения, пусть думает, что достаточно коснуться кнопки – и на пороге появятся готовые на всё головорезы…
Кеннеди, Ресник, Элис9 августа 2002 года, 19:56
Всё повторялось. Всё возвращалось на круги своя.
Точно так же Кеннеди шел по коридору, и так же слышал издалека раскаты мощного мужского голоса – который, казалось, никак не мог принадлежать сухонькому старичку, разъезжающему в инвалидной коляске.
– Прискорбно, но вы сошли с ума, милая леди, – вещал голос генерала.
Элис ответила что-то неразборчивое.
– Помилуйте, но ведь наукой доказано – путешествия во времени невозможны! – столь же громогласно продолжал Сондерс-старший.
