Это удивило Кикаху. Разумеется, он знал о подобных метаморфозах, но не имел представления об их скорости. Однако если вспомнить слова Уртона о здешнем непостоянстве и непредсказуемости... Поэтому ни о каком удивлении не может быть и речи.
Людей по-прежнему окружали деревья. Их численность достигла уже нескольких тысяч, и теперь разведчики медленно продвигались к только что появившемуся холму. Теперь этих монстров можно было как следует рассмотреть. В высоту они достигали футов десяти, их стволы напоминали цилиндры, покрытые гладкой зеленоватой корой. Большие круглые темные глаза располагались по периметру ствола около вершины. Чуть пониже, с одной стороны можно было увидеть отверстие — точнее, пасть, с мягким нёбом и двумя рядами зубов, похожих на акульи. По словам Уртоны, растения наполовину состояли из протеина, с пищеварительной системой, как у млекопитающих. Анус, кстати, располагался во рту.
— Деревья не подвержены болезням, поэтому я не видел причины для вывода фекалий через какое-то другое место. — Уж кому-кому, а Уртоне полагалось знать такие подробности — ведь он же их и придумал!
— Представляю, как пахнет из этих ртов! Но, впрочем, с ними ведь никто и не собирался целоваться? — сострил тогда Кикаха.
Он, Анана и Маккей засмеялись. Уртона и Рыжий Орк не скрывали своего отвращения. Чувство юмора у них атрофировалось — или вообще не было свойственно.
Из вершины каждого дерева торчал пучок двухфутовых тонких веток с широкими зелеными листьями, по форме напоминавшими сердечки. На стволе тремя рядами располагались ветки трехфутовой длины, по паре с каждой стороны, с большими круглыми листьями. Между веток торчало двенадцатифутовое щупальце, такое же гибкое, как у осьминога. У основания ствола тоже шевелилась пара щупальцев. Они помогали дереву сохранять равновесие, когда оно двигалось на двух коротких, лишенных суставов ногах, которые оканчивались большими круглыми беспалыми ступнями, покрытыми корой. А когда дерево временно переходило от подвижного состояния, кочевого образа жизни, к оседлому, нижние щупальца зарывались в почву и высасывали оттуда питательные вещества. Если же дерево решало двигаться дальше, щупальца без труда вытягивались из земли.
Кикаха как-то спросил Уртону, зачем тот создал в биолабораториях таких чудовищ.
— Мне это доставило удовольствие, — ответил он.
Теперь Уртона, вероятно, жалел об этом. Кикаха разбудил остальных, и все с ужасом уставились на этих странных, жутких тварей.
— Как они общаются друг с другом? — спросил, подойдя к Уртоне, Кикаха.
— С помощью феромонов — различных летучих веществ, которые они выделяют. Их около тридцати видов, и дерево, улавливая запахи, воспринимает различные сигналы. Думать они не умеют; а реагируют на инстинктивном уровне. Но у них хорошо развит стадный инстинкт.
— Существуют ли такие феромоны, которые вызывали бы у них страх?
— Да. Но тебе не удастся их напугать: в этой ситуации для них нет ничего страшного.
— Тогда остается только сожалеть о том, что ты не носишь с собой пузырек с нужными феромонами, — сказал Кикаха.
Уртона молча пожал плечами. Кикаха взглянул на Анану, стоявшую в шестидесяти футах от остальной группы. Ее лучемет был готов противостоять любой неприятности, от кого бы та ни исходила, хоть от людей, хоть от деревьев.
Кикаха направился к ближайшему разведчику и остановился в десяти футах от него. Дерево зашевелило зеленоватыми щупальцами. К нему двигались на помощь другие разведчики, хотя и не бегом. С такой скоростью они могли прошагать где-то милю в час. Но, впрочем, всех их возможностей он не знал. Уртона не помнил, насколько быстро они способны передвигаться.
Еще приближаясь к дереву, он чувствовал, как вспучивалась под ногами земля. Выпиравший черный грунт свидетельствовал о плодородной почве. Если подвижки почвы прекратятся, то прогалины на склонах холма скоро зарастут травой.
Около тысячи деревьев по-прежнему двигались, но все медленнее и медленнее переступая короткими негнущимися ногами. Стволы клонились вперед, а щупальца вытягивались в стороны, с трудом поддерживая равновесие.
Кикаха обратил внимание на красные плоды, похожие на яблоки, и окликнул Уртону:
— Эти штуковины съедобны?
— Да, для птиц, — ответил Владыка. — На самом деле, я не помню. Но зачем мне было делать их ядовитыми для человека?
— Насколько я тебя знаю, ты мог бы сделать это просто так, шутки ради, — хмыкнул Кикаха и жестом подозвал к себе Ангуса Маккея.
Негр приблизился к нему, настороженно косясь на дерево. Маккей был ниже Кикахи всего лишь на дюйм, но фунтов на тридцать тяжелее. От прежней одежды на нем остались только черные джинсы, носки и тяжелые ботинки. Он давно уж выбросил и рубашку, и кожаную куртку мотоциклиста, но по настоянию Кикахи все еще таскал с собой шлем, чтобы собирать в него дождевую воду.
Профессиональный преступник, уроженец Детройта, Маккей переехал в Лос-Анджелес и был нанят Уртоной. Конечно, он тогда не знал, что Уртона — Владыка; Ангус вообще не имел представления, чем занимался тот, кого он называл мистером Каллистером. Платили ему хорошо, мистер Кал листер — рослый красивый блондин со странными ярко-зелеными глазами, чем-то похожий на Пола Ньюмена — проводил операции, не вступая в конкуренцию с другими бандами, и определенно умел управиться с полицией.
В тот день, который теперь казался столь давним, у него выдался свободный вечер. Начал он его за стойкой бара. Потом, подцепив смазливую, хотя и крикливую девку, Маккей отвез ее в Голливуд к себе на квартиру. Они почти сразу завалились в койку, после чего он уснул. Разбудил его телефонный звонок. Звонил Каллистер — судя по взволнованному голосу, у него возникли какие-то неприятности. «Чрезвычайная ситуация, — кратко объявил босс, не объясняя, в чем именно она заключалась, — не забудь про пушку».
Этот приказ помог Маккею протрезветь. Раз уж Каллистер в открытую говорил по телефону, который мог прослушиваться, об оружии, значит, дела складывались скверно. Неприятности не заставили себя ждать. Женщина сбежала, прихватив с собой не только бумажник с кредитками и пятьюстами баксами, но и ключи от машины. Выглянув из окна, Ангус обнаружил, что автомобиль тоже исчез с места парковки за домом. Не будь такой спешки, он бы просто рассмеялся. Какая-то шлюха обчистила его, словно последнего придурка! Глупая шлюха — так как Маккей наверняка, найдет ее и заставит вернуть бумажник и деньги — если они все еще у нее. И машину тоже вернет. Он не станет убивать эту дуру, а просто отлупит как следует, преподав хороший урок. Маккей считал себя профессионалом, а профессионалы убивали только за деньги или защищая свою жизнь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
