пожал плечами, давая понять, что в дела хевдинга влезать не намерен, и поинтересовался:
– Как местные? – он кивнул в сторону одетых в доспехи тренирующихся индейцев.
– Ничего! Парни они выносливые, хоть и силушки у них маловато. Главное, крови и смерти не боятся. Побольше бы времени – глядишь, и кого-то в хирд взять можно было бы.
Никодимов решил вернуться к теме, с которой начался разговор.
– Что с воротами делать предлагаешь?
– Чтибор говорил с Ай Саком. Тут у них на стены редко лезут. Проламывают вход и врываются внутрь крепости.
– Так ворот же нет!
– Ай Сак сказал, они их закладывают бревнами и поджимают чем могут.
– И?
– А враги делают таран из бревна и бьют в бревна. У этих нет железа, чтобы ворота укрепить, у тех нет железа, чтобы било тарана обить. Но все равно – рано или поздно пробивают. Или несут большие потери от лучников на стенах и отступаются.
– Я так понял, что ты уже что-то решил на этот счет?
– Два входа, нас тридцать человек. Если капитан даст еще десять из команды – сорок. Два входа – делимся по двадцать человек. На каждом входе десять человек с копьями встречает, десять страхует и меняет уставших и раненых. Учитывая отсутствие у них доспехов и фактически оружия, способного нам повредить, – должны удержать.
– А если через стены пойдут?
Хевдинг пожал плечами.
– Пять сотен хольканов будет в броне и с оружием, которого тут нет ни у кого. На крайний случай вторые десятки у входов могут прорыв закрыть. Да и боярин Чтибор один местного десятка полюбому стоит.
Никодимов подумав, подсказал:
– Меня тоже считай. Я, конечно, не Чтибор, но тут и таких нет.
Хевдинг одобрительно улыбнулся.
– Я, боярин, тебя в поле не видел, но слышал, что ты знаешь, с какой стороны за меч браться.
– Значит, будем биться?
– Будем, боярин! Пусть мы далеко от своей земли, но наши боги с нами!
Через два дня на барк погрузились пять десятков наложниц, и он, снявшись с якоря, ушел вдоль берега на юг. В пятнадцати милях от города он вошел в лагуну, в которой имелся подходящий, заросший деревьями островок. Команда разбила там лагерь, поставив палатки. Матросы барка в нынешней ситуации оказались первыми в очереди. Остальным оставалось только завидовать.
Одно дело было сделано. Хирдманы в это время гоняли местных хольканов, внезапно ставших новобранцами, обучая как индивидуальному бою, так и в строю. Командовал теперь местным войском один из пришедших с королем военачальников. Насколько он хорош, русичи не знали, но после того как тот отказал Чтибору в посылке разведки к бывшей столице, поняли, что можно надеяться только на свои силы. Помог им Ай Сак, послав троих воинов из своей сотни. В качестве поощрения им было обещано по ножу.
Разведчики вернулись через пять дней, то есть на седьмой день прибытия короля в их город. Количество вражеских воинов подсчитать они не могли и на вопрос о этом ответили просто: «Много!» Сколько это много, понять было невозможно. Известно лишь количество защитников Тулума – чуть больше шести сотен хольканов и около трех сотен ополченцев.
Тольтеки появились в полдень следующего после прихода разведчиков дня. Масса орущей раскрашенной пехоты выплеснулась с дороги на Кобу и как вода в половодье начала обтекать стены Тулума с трех сторон. Впрочем, за пределами дальности местных луков. Чем защитники, частично вооруженные импортными луками, немедленно воспользовались. Из массы прибывающих донеслись крики боли и удивления – дальность стрельбы защитников города оказалась неприятным сюрпризом. Однако эти потери существенно повлиять на соотношение сил никак не могли. Командующий нападавшими отдал приказ, и кочевники пошли на приступ, таща к каждому входу по стволу огромного дерева в качестве тарана. При приближении к стене потери нападавших сразу стали расти, однако это все вписывалось в обычный ход подобных сражений.
Чтибор стоял рядом с Никодимовым на ступени пирамиды. Никодимов и Чтибор были в полных максимилиановских комплектах. По рекомедации Чтибора, вместо мечей у них были по две легких сабли. Никодимов не считал себя обоеруким, однако на тренировках иногда по настоянию тренера приходилось брать меч и в левую руку. Совсем уж неумелым он не был. Чтибор сказал, что учитывая отсутствие в большинстве случаев какого-либо доспеха, легкие сабли подойдут в самый раз. Выше их, рядом с жертвенным столом расположились король, сахель, высшие жрецы и нак. У подножия пирамиды стоял резерв приблизительно в сотню хольканов.
На крыше дворца расположился расчет пулеметной установки, снятой с барка. Патронов было жаль до слез, тем более что пулемет не относится к экономичным агрегатам, однако жизни своих людей были гораздо важнее. Самсонов в этом полностью поддержал Никодимова.
Чтибор, несмотря на постепенно намокающий от пота поддоспешник, улыбался. Его хорошему настроению война не мешала никак. Этой ночью Кими стала его. После того как он рассмотрел ее среди зрителей, ему стоило большого труда дотерпеть, пока Юрий Николаевич хоть немного освоит язык. Каждый день он задавал ему вопрос, может ли тот узнать у Ай Сака что-либо об этой девушке? Когда Юрий Николаевич сумел задать тому вопросы, оказалось, что Ай Сак, кроме того, что эта девушка из семьи, принадлежащей местной знати, больше ничего сказать не мог. Он сам был прислан в город год назад из Кобы. Увидев разочарование Чтибора, лингвист, а ныне штатный переводчик, вызвался поинтересоваться личностью девушки у своего партнера – местного жреца. И на следующий день Чтибор выслушал историю, ошеломившую его. Действительно, девушка происходила из семьи ближников местного сахаля. Ввиду упущения матери и нянек, она выросла без стандартной для народа майя коррекции внешности. Поэтому считалась уродиной и никто из семей их круга родниться с ними посредством взятия ее в жены не желал. Поэтому отцом девушки было принято решение о том, что, когда жребий передачи послания богам падет на их семью, это сделает она.
Жрец пояснил, что право передачи от народа майя посланий богам является почетной миссией и разыгрывается среди знати жребием. Это кроме рабов и пленных. Но тех требуется много – десятки, сотни, а иногда тысячи. Кровь простолюдинов ценится богами гораздо дешевле, нежели кровь знати. И если жребий падет на семью девушки, то право отца предоставить ей эту почетную миссию – возлечь на жертвенный стол и посредством жертвенного ножа уйти с посланием от их народа к богам. В этот момент Чтибор побледнел. Поблагодарив Юрия Николаевича и жреца, Чтибор немедленно направился к Никодимову. Валерий Николаевич, выслушав едва сдерживающего волнение Чтибора, пообещал решить
