— Даже подумать не мог, насколько это будет великолепно. Ты просто потрясающа. Нет слов. Правда.
— Спасибо… — комплимент был незатейливым, но в миллиарды раз приятней слов был его хищный, алчущий взгляд.
— И румянец лучше всего подчеркивает твою нежность и красоту души.
Ну, не на-а-адо… я сейчас буду не румяная, а пунцовая!
— Но я теперь даже и не знаю, как к тебе подступиться… Поставить на постамент и сметь лишь восхищенно любоваться издалека? Как думаешь?
— Издеваешься, да? — я прекрасно расслышала в его хриплом шепоте подначку, но всё равно недовольно поджала губки и, расположив ладошки у него на плечах, заявила: — Я думаю, тебе срочно необходимо выразить мне своё восхищение более низменными методами — как минимум путем физических ласк. Иначе…
— М? — его улыбка стала шире, коварнее, а я не торопилась отвечать, вместо этого прицарапывая ноготками его шею и задумчиво рассматривая, как по его телу проходит дрожь возбуждения. — Ксю-ю-ю!
— Иначе так никогда и не узнаешь, есть ли у меня под платьем хоть что-нибудь… — мой взгляд из-под ресниц был настолько многозначительным, что он не выдержал и ему хватило лишь секунды, чтобы с рычащим смехом закинуть всю такую красивую меня к себе на плечо и направиться наверх, в спальню. — Э-э-эй! Это произвол! Требую адвоката!
— Я сам справлюсь, поверь.
Ну, я не сомневалась, но надо же было заявить хоть что-то?
А в спальне меня очень аккуратно поставили на пол, а затем я воочию увидела, что он умеет раздеваться за три секунды. Раз — футболка улетела в сторону шкафа. Два — туда же полетели джинсы. Три… и вот он уже без плавок, причем…
— Это что? — мой пальчик обличительно указал в район его талии.
— Это показатель моего к тебе восхищения, — шепнули мне, одновременно подходя ближе и заключая моё лицо в свои ладони.
— М-м-м… — судя по показателю — восхищение зашкаливало. А судя по его нежным, неторопливым поцелуям и тому, что меня саму он раздевать не торопился, прелюдия сегодня будет долгой. Нет, что-то не сходится…
А спустя всего минут десять я поняла — раздевать меня сегодня вообще не планировали.
И лишь глубоко ночью, когда его настрой стал менее хищным, а ласки спокойнее и умиротвореннее, мне милостиво разрешили снять платье, но при этом перчатки и чулки пожелали оставить. Туфли уже давно были где-то в районе шкафа, так что я сильно привередничать не стала — согласилась и осталась одета частично. Или раздета частично…
— А ты оказывается тот ещё затейник…
— Это всё ты виновата, — его пальцы выводили на моих ягодицах затейливые узоры, умудряясь даже таким образом дарить удовольствие.
— А сейчас почему?
— Смотрю на тебя, думаю о тебе и просто слышу тебя, и сразу хочется совершать безумства.
— Это любовь… — моё глубокомысленное изречение утонуло в его тихом, но согласном смехе и мне наконец открыто признались:
— Да, это любовь. Удивительно, правда? В таких личных чувствах признаться намного сложнее, чем в боли, разочаровании или гневе.
— Любовь делает сильнее, если есть с кем её разделить. Так что не бойся, милый. Люби. Ты не одинок в своем светлом чувстве.
— Ну, спасибо, что ли…
— Обращайся.
Сказала и поняла, что поступила несколько необдуманно — его взгляд тут же стал невероятно коварным и я осознала — обратится. Сейчас ка-а-ак обратится!
Ну и конечно же, он обратился.
Чуть ли не до утра обращался!
— Так ты никогда не выспишься… — рассвет уже занимался, а мы всё никак не могли угомониться. Мне то что — я высплюсь днем, потому что сегодня я дома, а ему на работу.
— Высплюсь. Лет через… — на его сонном лице проступила серьезная озадаченность, словно он никак не мог подсчитать, а затем он отмахнулся и заявил: — Ай, да и зачем нам сон? И вообще — я Страж, мы бдим неустанно.
— Кстати о Стражах, спасибо, что напомнил. — Моё настроение слегка подпортилось, потому что предыдущее открытие портала было уже дней пять назад и по негласному графику следующий уже должен был случиться вот-вот.
— Что?
— Если ты не будешь высыпаться, то не сможешь в полной мере выполнять свою работу. Так нельзя.
— А, я же тебе не сказал… — на губах моего мужчины расцвела многозначительная улыбка и он беспечно потянулся, а затем снова обнял меня.
— Что?
— Я отпуск взял на пару месяцев. Ребята распределили мой район. Я тоже не безголовый, милая.
Ну, слава богу!
— Очень рада. Очень… — новость действительно была из разряда «супер», так что я расслабилась окончательно и позволила себе окунуться в утреннюю дрему, пока Фэрри зевал, но одевался, заявляя, что сейчас быстренько съездит поработает, нагрузит подчиненных делами и снова вернется ко мне. — Да-да, обещаю никуда не уходить…
Ещё бы!
Да сейчас хоть апокалипсис случись — не проснусь и не встану.
Я уже почти спала, но всё равно улыбнулась, когда меня поцеловали в щеку и поплотнее задернув шторы, шепнули:
— Отдыхай, набирайся сил. Я скоро вернусь.
Глава 20
— Байш, а теперь серьёзно.
Рядом с Ксенией с сотрудниками сильно не пообщаешься, так что первый нормальный мужской разговор у них получился только сейчас.
В кабинете сидело четверо: сам хозяин кабинета, его неизменный секретарь-орк, затем слегка нетрадиционной ориентации, но при этом незаменимый в магически-сложных делах Присли и начальник службы безопасности гоблин Дебан.
Все присутствующие были невероятно серьезны и сосредоточены, потому что разговор был тяжелым, а дело необычайно запутанным. Все они так или иначе успели вчера рассмотреть Ксению и теперь Фэрридан внимательно слушал выводы своих сотрудников, являющихся специалистами своего дела.
— Она демон. Демон однозначно. Но… — орк прекрасно осознавал, что сейчас говорит совсем не то, что хочет услышать его начальник и невероятно близкий друг. — Она разумный демон. Слишком разумный, я бы сказал. Мало данных, но ты сам понимаешь — сейчас необходимо найти все, даже малейшие сведения о джиннах и её мире. И если она утверждает, что раньше, до заточения в сосуд, она была обычным человеком, то её нынешнее состояние может значить лишь одно…
