— Твои друзья, Дороти, — кто они? Нельзя быть такой невежливой. Ты должна их представить.
— Видите, о чем я говорю… — Дороти подняла бровь и обернулась к Вайолет. — Они пришли расспросить вас про родственников. Про доктора Чонси Уайетта. Вам это имя знакомо?
Широкая улыбка осветила лицо Вайолет, словно нахлынули воспоминания, прорвав плотину.
— У меня где-то даже есть его ферротип. Наверное, на чердаке. В этом доме он жил, когда вышел на пенсию. — Вайолет засмеялась. — Это, конечно, было еще до моего рождения. Он здесь умер.
— Скорее всего, она ничего не путает, — тихо сказала Дороти. — Иногда она на редкость хорошо помнит то, что было очень давно. И мне доподлинно известно, что этот дом несколько поколений принадлежал ее семье.
— Вы думаете, у нее действительно есть ферротип или что-нибудь еще из вещей доктора Уайетта? — спросил Джон.
— На чердаке полно старых вещей. Она не разрешает никому там убирать. Говорит, что стереть пыль с полки — все равно, что вычеркнуть память о семье.
— Раз — и все, — сказала Вайолет, которая явно подслушивала. — Они исчезнут, словно и не жили никогда.
На чердаке было пыльно и сквозило со всех сторон. Коттен чихнула и подняла воротник. Тепло от камина сюда явно не добиралось.
— Будь я охотником за привидениями, непременно начала бы отсюда, — сказала она.
— Да, тут жутковато, — отозвалась Дороти. — Вряд ли мне захотелось бы тут прибираться, даже если бы миссис Кратчфилд и попросила. — Она уперла руки в бока. — Извините, света здесь маловато. Ну, вы осматривайтесь, а я пойду вниз готовить для миссис Кратчфилд обед. Вы пообедаете с нами?
— Спасибо, — сказала Коттен, — но у нас очень мало времени.
— Ты видела заднюю стенку камина? — спросил Джон, когда экономка ушла. — Там печать Венатори! Я готов поставить кучу денег, что она принадлежала Чонси Уайетту.
— Я пригляжусь внимательнее, когда мы будем уходить.
— Ты только посмотри! — Джон огляделся. — Интересно, вещи скольких поколений тут хранятся?
— Явно больше, чем мы успеем разобрать.
Несколько часов они разбирали коробки и картотечные ящики, полки и шкафчики. Там были вещи людей по фамилии Уайетт — но имя Чонси ни разу не попалось. Наконец Коттен открыла пыльный деревянный, обитый кожей ящик. На самом верху лежал журнал для записей, а на его обложке было имя — Чонси Уайетт.
— Нашла.
Коттен пролистала журнал.
— Здесь Чонси записывал своих пациентов и назначенные визиты. — Она остановилась на одной из страниц. — Вот тут про пациента, которого он лечил от катара. Что такое катар?
— Не знаю, — ответил Джон и подошел к ней. — Посмотрим, что там еще в этом ящике.
Он достал деревянную музыкальную шкатулку с медной ручкой и фарфоровой кнопкой. Джон попытался завести ее, но ручку заело.
Коттен нашла пару подсвечников и серебряный поднос на ножке в виде лапы, держащей шар.
— Что это? — спросила она, поднимая поднос. В центре подноса находились горельефные литеры «Ч. Г. У».
— Думаю, это для визитных карточек, — сказал Джон. — Когда кто-нибудь приходил на прием, он оставлял визитку на одном из таких подносов в гостиной. Интересно, как было второе имя Уайетта.
Он освободил на полу место, вынул содержимое ящика и разложил все так, чтобы смотреть по очереди.
— Что такого важного в этой статье? — спросила Коттен, взяв пожелтевшую газетную вырезку. Пытаясь прочитать ее при тусклом свете голой лампочки, она села на расшатанный стул. — Джон, тут говорится о слухах, что два лучших лондонских врача активно работают над средством для излечения от астмы. Однако, говорится дальше, известно, что два этих джентльмена затеяли другой, еще более поразительный проект.
— Что же это за проект?
— Тут упоминается интервью с доктором Эразмом Уилсоном, членом масонского братства, и тот подтверждает, что они вместе делают нечто, чем потом будут гордиться все лондонцы, и скоро оповестят об этом.
Джон достал из куртки карманный блокнотик.
— Эразм Уилсон, — повторил он, записывая имя. — Так, это есть. Что еще?
— Похоже, тут просто старое барахло, если не считать этого журнала, коробки с фотографиями… и разве что вот этого.
Она подняла ломкий листок бумаги. Сверху размашистым почерком было написано: «Окончательный список содержимого». Под заголовком был перечень, начинавшийся со слов «Четыре экземпляра Библии». Под отдельными номерами ниже стояло: «английская», «французская», «латинская» и «итальянская». Далее: экземпляр «Альманаха» Джозефа Уайтекера за 1878 год[31]; портрет королевы Виктории и карикатура из журнала «Панч»[32], на котором королева обменивается шуточными подарками с премьер-министром Джоном Дизраэли; шкала мер и весов; железнодорожное расписание; четыре курительные трубки ручной работы — две из вереска, две из слоновой кости; телефонный справочник Лондона; карта города; экземпляр «Дейли телеграф».
— Господи, что это еще за список? — спросил Джон. — Ты хоть что-нибудь понимаешь?
— Нет, но тут внизу есть приписка.
Джон кивнул, и она прочитала вслух:
— «Эта тайна защищена словом Божьим».
Самоубийство
— Тед, скорее иди сюда!
Тед Кассельман поднял глаза от стола и посмотрел на стоящую в дверях женщину. Лицо у нее было таким, что ошибиться невозможно.
— Что такое? — спросил он.
— Там, в мужском туалете… Только что застрелился один из наших техников.
— Ты серьезно? — Он вскочил и побежал следом за ней по коридорам отдела видеомонтажа Си-эн-эн.
Одетый в форму охранник преградил им дорогу, но, увидев начальника новостного отдела, сказал:
— Проходите, мистер Кассельман.
Тед зашел в уборную с множеством кабинок. В дальнем углу распростерлось тело молодого человека, а кафельная стена за ним была забрызгана кровью. В неподвижной руке лежал пистолет.
Тед подбежал к телу и попытался нащупать пульс на шее. В голове была большая рана, и Тед не удивился, когда не обнаружил никаких признаков жизни.
— Вы позвонили в полицию? — спросил он охранника.
— Да, сэр. Они уже едут.
Тед отошел от тела и прислонился к стенке у ряда умывальников.
— Что же это творится? — прошептал он.
Сегодня утром сосед скончался от того, что принял слишком большую дозу прописанных ему препаратов. По дороге к станции он стал свидетелем двух жутких аварий: одна машина врезалась в столб электропередач, вторая — в дерево. В обоих случаях — несколько погибших. На станции женщина бросилась под поезд и тут же была раздавлена. Когда он ехал на поезде в Манхэттен, то видел в окно две разбитые машины, в которых тоже явно были самоубийцы. А теперь еще и это — застрелился сотрудник телеканала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
