Узнав об этом, Кривой просто вышел из себя вон. Выхватив трубку у Геры из рук, он крикнул в нее с перекошенным от злобы лицом:
- Ищите! По всему городу ищите! И чтобы через два часа он у меня был!
Но как бы он ни кричал, никто ему Грудова не доставил. Ни через два часа, ни под утро. Кривой понял, что Грудова, скорее всего, похитил Назар, которому проклятый бизнесмен все и рассказал. И теперь авторитет держит его у себя в особняке. Который, понятное дело, штурмом не возьмешь. Да и стоит ли ради какого-то недобитого бизнесменишки копья ломать? И часов в пять утра совершенно окосевшего от водки авторитета сморил сон. Он завалился в койку с благостной мечтой, что когда проснется, увидит Грудова, висящего на дыбе.
Прямо с утра начальник городского управления внутренних дел собрал всех своих подчиненных в своем кабинете и устроил всем натуральный разнос. Полковник Парамонов, статный мужчина с заметным брюшком и вторых подбородком, был моложе Самохина лет на десять, но пообтерся в начальственных кабинетах, повысиживал должности, и потому мог позволить себе кричать на него и делал это с явным удовольствием. Он пришел в этот кабинет не из простых оперативников, не с "земли", а по переводу из другой структуры, где, видно, с "успехом" развалил работу, и, конечно, в тонкостях оперативной работы разбирался слабо. Ему требовались результаты, и по ним он судил об объеме работы. Если таковые отсутствовали, он вставлял подчиненным по самое некуда.
Самохин, Корнюшин, Тарасенко, руководитель группы захвата, руководитель службы наружного наблюдения - все сидели хмурые и не выспавшиеся, голодные и усталые. Короткая ночь не дала отдохновения никому. Пошла такая широкая черная полоса, что прихватила собой всех без исключения. Что ни день, то убийства, перестрелки, разборки, взрывы! Просто криминальная война какая-то! И что самое главное, в этой ситуации они практически ничего не могут сделать! Никакой роли они в этой войне не играют.
И в самом деле - результаты оперативной работы нулевые! Не нашли ни одного свидетеля, не поймали ни одного беглеца, не обезвредили ни одного киллера. Все, чем группа Самохина занимается, так это пусканием мыльных пузырей. Которые лопаются, не оставляя после себя даже следов.
- Ну что, господа хорошие, - проговорил полковник, хмуро глядя на собравшихся. - Похоже, началась такая криминальная война, которая подомнет под себя всех. С одной стороны это неплохо. Чем больше эти друг друга перебьют, тем лучше. Но с другой стороны нам все их разборки и разбирать. А вы пока ни одного завала не разобрали!
- У нас нет ни времени, ни людей, чтобы всеми делами сразу заниматься... - заметил Самохин.
- Ладно, убийствами прокуратура занимается, - продолжил полковник. - А мы по мере сил улики искать будем. И все остальное нам копать! Больше некому! Так вы даже простого директора поймать не можете! Он что, не так прост, оказывается?
- Да, парень не дурак... - пробормотал Самохин. - Просек, видно, что ему ловушку устроили. И не приехал.
- А может, приехал! - заметил Парамонов. - Да посмотрел, как вы бомжей гоняли, и решил не показываться. И откуда эти алкаши только взялись?
- Случаем, не он ли их подослал для проверки! - заметил Самохин.
- Скажете тоже, Аркадий Михалыч! - возмутился руководитель группы захвата. - Какой-то алкаш будет нас на понт ловить! Мы что, фраера какие-нибудь?
- Выходит, фраера! - Парамонов поморщился. - Даже хуже фраеров! Лохи! Понятно? И что у вас за выражения, капитан? У бандитов набрались?
- С врагом надо говорить на его языке, - проворчал тот. - И тогда он к тебе потянется.
- Вот вы с Мещеряковым и говорите на его языке! - возмутился полковник. - Чтоб он потянулся! Три дня его ловите, а толку никакого! Всех на уши поставили, а он уходит отовсюду, как рыба между пальцев! Как будто у нас других забот нет! Десять убийств нераскрытых висят. И пока по ним ничего нет!
- Так вы сами сказали, товарищ полковник, что ими прокуратура занимается! - заметил Корнюшин.
Полковник Парамонов посмотрел на него недовольно и покачал головой. Что-то его подчиненные слишком вольно себя ведут! Видно, Самохин совсем их распустил. Никакой дисциплины! Небось, занимаются черт-те чем на работе, вместо того, чтобы преступников ловить. Потому и раскрываемость на нуле.
- Прокуратура будет заниматься, когда мы ей хоть одного свидетеля найдем! Или хоть одну улику! А пока ни того, ни другого! Ладно, с бандитскими разборками все вроде понятно. Одна банда на другую наехала, те в ответ. Друг другу кровь попортили и успокоились. А что с заказухой делать? Как повисло убийство Кравцова в пустоте, так все и висит! Вы хоть приблизились к заказчику, хотя бы приблизительно!?
Последнюю фразу полковник выкрикнул довольно громко. И все ее, конечно, услышали. Но знали, что шеф иной раз может залепить еще и не такое. Поэтому и восприняли ее совершенно в порядке вещей. Хорошо бы, конечно, приблизиться к заказчику убийства, только вот "приблизительно" пока не получается. Заказухи годами висят, и ни одного следа найти не могут. А иной раз не то, что "приблизительно", точно знают, кто заказчик, а ничего поделать не могут. Кто-то наверху закрывает дело, когда оно уже практически завершено, когда сотня доказательств есть против этого заказчика. И Самохин за долгие годы службы с таким встречался нередко.
- Пока копаем, товарищ полковник, - спокойно сказал он. - Отрабатываем версию конкурентов на строительном рынке. Одним из конкурентов Кравцова был Мещеряков. Так что вполне возможно, он его заказал. Когда задержим, будем допрашивать. Может быть, что-то и проясниться. Хотя лично мне кажется, что он ни в чем не виноват...
- Ну, так ловите, ловите! - грозно потребовал начальник. - Когда вот только поймаете, я хочу знать?
- Когда-нибудь обязательно поймаем...- неопределенно ответил Самохин.
Глава 8
Проведенная дома ночь оставила у Олега необычное мучительное чувство какой-то невосполнимой потери. Такого чувства он еще никогда не испытывал. Раньше частенько случалось, что он уезжал куда-то на несколько дней или недель, но у него не сидела внутри щемящая боль, что он теряет что-то близкое и родное. Сейчас же, уходя из дома, он испытывал жуткую тоску, ему даже начало казаться, что сюда он больше не вернется никогда. Но, тем не менее, задерживаться дома надолго было довольно рискованно. Менты, сидящие внизу в машине, могли в любой момент прийти в квартиру за чем-нибудь, соседи могли услышать его голос и сообщить ментам - нельзя исключать, что была такая договоренность между ними и оперативниками, - да и он сам мог выдать чем-нибудь свое присутствие. Но не это главное. Как бы ему ни хотелось провести дома хоть несколько часов, у него еще было одно важное дело. Ведь пока не снято наружное наблюдение, он все еще находится в розыске, и его все еще подозревают в убийстве. И только он сам может доказать свою невиновность. Больше никто.
Поэтому он воспользовался проложенным маршрутом через соседний подъезд и покинул свою квартиру. Два парня, сидящие в машине перед подъездом, наверное, совершенно потеряли бдительность и даже не верили в то, что беглец может вернуться домой. Олег прошмыгнул у них почти под самым носом незамеченным. Недалеко от дома его ждала "восьмерка", предоставленная другом Саней. Даже за такую помощь авторитета он был рад. Олег сел в машину и отправился по одному хорошо известному ему адресу. Дело было неотложное, Рябов мог исчезнуть, а ему еще нужно было с ним переговорить.
Олег заехал во двор и припарковался в ряду машин, выстроившихся напротив подъездов. С противоположной выезду стороны двора располагались гаражи, принадлежащие богатеньким жильцам, которые могли пробить в местной управе разрешение на их установку. И стал ждать.
Рябов вышел из дверей своего подъезда ровно в половине десятого. Отсюда до офиса "Корвета" полчаса езды, так что к десяти он обычно подъезжал к проходной. Рябов быстренько прошел в дальний угол двора к гаражам - наверное, он торопился - снял замок со своего бокса, открыл маленькую дверцу в створке ворот и попал внутрь. В гараже стоял его фиолетовый "Пежо-607" - красивая машина с изящными формами - видно, Рябов вообще любил красоту и изящество. Он открыл дверцу и хотел сесть на место водителя, чтобы включить зажигание. Пока немного прогреется движок, он успеет открыть ворота и выгнать машину из бокса.
Но вдруг чья-то тень заслонила проем, и он услышал легкие шаги за спиной. От неожиданности Рябов даже вздрогнул и резко обернулся. В светлом проеме открытой дверцы стоял его непосредственный начальник Олег Мещеряков. Он щелкнул выключателем, включил в гараже свет и закрыл дверцу за собой. Изнутри она закрывалась обычной задвижкой, и Олег тут же воспользовался ею, чтобы отгородиться от внешнего мира с его суетой и вечными, неразрешимыми проблемами.
- Олег? - удивился Рябов и натянуто улыбнулся. - Привет!
