Транспорты идут по Баренцеву морю, хорошо видно, как «парит» поверхность воды
Союзный конвой проходит в районе острова Медвежий, фото сделано с одного из кораблей охранения
Вечером 5 марта в районе острова Медвежий караван, шедший восемью кильватерными колоннами, атаковали двенадцать Ju-88А. Натолкнувшись в очередной раз на интенсивный заградительный огонь с кораблей охранения и самих транспортов, пилоты «Юнкерсов» снова не добились успеха. Последний, однако, все же сопутствовал подводникам Кригсмарине, которые в течение 5–10 марта потопили три транспорта.
В середине марта в районе Мурманска установилась хорошая погода, что сразу же привело к усилению налетов. 12 марта немецкие самолеты подвергли бомбежке Кольское шоссе, разрушив целый жилой квартал. Из-за того, что никто из жителей не пошел в убежища, число жертв оказалось очень большим: 52 убитых и двадцать раненых. Флотские истребители на сей раз произвели 32 самолетовылета и доложили о двух сбитых Bf-109.
Вечером того же дня два «Киттихаука» из состава 2-го Гв. ИАП ВВС СФ,[84] один из которых пилотировал гвардии младший лейтенант Н. А. Бокий, патрулировали над Мурманском на высоте 4000–5700 метров. Под фюзеляжами истребителей были подвешены осветительные бомбы САБ-50. В 20.15 Бокий получил по радио приказ сбросить одну бомбу. Вскоре ночную мглу пронзила яркая вспышка, однако ничего подозрительного видно не было.
Летчик продолжал вглядываться во тьму и через десять минут увидел силуэт одиночного Ju-88, идущего курсом на город. Бокий передал по рации: «Вижу самолет, иду в атаку», после чего зашел «Юнкерсу» в хвост и с дистанции 150–200 метров выпустил три короткие очереди. После этого враг пропал из виду. На следующий день Бокию сообщили, что якобы атакованный им бомбардировщик упал в районе озера Кодъявр, приблизительно в 40 км западнее Мурманска. Однако остальные самолеты в тот вечер все же сумели атаковать цель. В порту был поврежден траулер РТ-1, а в городе возникло несколько пожаров.
Днем 13 марта пилоты I./KG30 добились нового крупного успеха. Торговый порт Мурманска и стоявшие на его рейде суда атаковали сначала семь, а потом еще десять Ju-88. В результате прямых попаданий был потоплен транспорт «Оушен Фридом» тоннажем 7173 брт, а также поврежден «Эмпайр Кинсман» тоннажем 6744 брт. Оба этих английских судна прибыли в Кольский залив с конвоем JW-53. Также было разрушено несколько причалов и выведен из строя один портовый кран. Летчики ВВС Северного флота заявили о том, что сбили два бомбардировщика, что никак не подтверждается данными противоположной стороны.
14 марта одиночный «Юнкерс» сбросил на Мурманск морскую мину, которая упала на городской стадион. Сила взрыва была такой, что в расположенном довольно далеко от него многоэтажном доме № 57 по проспекту Сталина взрывной волной были выбиты все оконные рамы и двери, во многих квартирах разрушились перегородки, частично обрушились лестничные пролеты. В итоге дом признали непригодным для проживания и всех жителей выселили. Таким образом, и без того скудный жилой фонд города еще более сократился.
В тот же день зенитками над Мурманском был подбит Ju-88A-4 W.Nr.2298 «4D+IB» из штабного звена I./KG30. Его бортрадист обер-фельдфебель Людвиг Кольб (Ludwig Kolb) был убит, но остальные летчики не пострадали. Пилот обер-лейтенант Гельмут Лютцов (Helmut L?tzow) посадил бомбардировщик «на живот» на замерзшее озеро западнее Мурманска. Для спасения экипажа под прикрытием восьми Bf-109 был направлен легкий одномоторный самолет Fi-156. Однако он смог вывезти только одного штурмана, а пилот и бортстрелок унтер-офицер Эдмунд Миштейн (Edmund Miehstein) остались на советской территории и пропали без вести.
15 марта три Ju-88 в 03.00 нанесли удар по железнодорожной станции Мурманска. Однако на сей раз пилоты промахнулись и все сброшенные ими бомбы упали на расположенной поблизости улице Ленинградской. Там было разрушено общежитие рабочих Торгового порта. Два человека погибли, еще пятеро получили ранения.
На следующий день десять «Юнкерсов» подвергли бомбежке поселок Роста, сбросив на него 25 фугасных бомб. Там было повреждено здание флотского полуэкипажа и сгорел штабель ящиков с 6820 снарядами калибра 45 мм. Два моряка погибли, еще двое получили ранения. Одновременно одиночный самолет сбросил две фугасные бомбы на северную часть города. Теперь была разрушена рабочая столовая на улице Карла Либкнехта. И снова из-за плохой системы оповещения люди не успели эвакуироваться. Затем из-под завалов были извлечены одиннадцать погибших и 23 раненых.
18 марта опять одиночный Ju-88, спикировав на Рыбный порт, сбросил три фугасные бомбы крупного калибра. В который уже раз рабочие не успели уйти в убежища, в результате чего погибли и получили ранения десятки людей. 23 марта шесть «Юнкерсов» нанесли удар по госпиталю Северного флота, сбросив на него семнадцать бомб. Здание получило сильные повреждения, погибли десять человек, еще столько же получили ранения и контузии.
После этого в налетах на Мурманск наступил перерыв, однако это не означало, что экипажи I./KG30 получили отдых. В ночь на 24 марта они бомбили Архангельск. А через три дня – 28 марта – пять Ju-88А атаковали Молотовск, сбросив на него тринадцать тяжелых фугасных бомб. В результате пострадали угольный причал порта, судостроительный завод № 402 и центр города.
Противовоздушную оборону Молотовска тогда осуществлял 81?й ОЗАД, состоявший из четырех батарей. Немногочисленные устаревшие 76-мм и 45-мм зенитки размещались в центре города, на островах Чаячий и Ягры. Кроме того, на крыше местной ТЭЦ находились крупнокалиберные пулеметы. Стрельба всех этих стволов оказалась совершенно бесполезной и никак не отразилась на потерях противника.[85]
Налеты на Мурманск и его окрестности возобновились 3 апреля, когда вечером двенадцать Ju-88 нанесли новый удар по поселку Роста, где находился судоремонтный завод. Немцы сбросили на него около 40 фугасных бомб и пять контейнеров с «зажигалками».
Одна бомба попала в стоявший в доке эсминец «Разумный». Она пробила все его палубы и обшивку, после чего взорвалась уже под килем. Вторая рванула в доке у борта корабля, проделав в нем около 130 осколочных пробоин. Стоявшая рядом подводная лодка К-15 также получила повреждения. На заводе и в поселке возникло несколько крупных очагов пожаров.
4 апреля налет на поселок Роста повторился. На сей раз целью «Юнкерсов» были союзные транспорты, стоявшие у его причалов. Они сбросили восемнадцать фугасных бомб, две из которых взорвались рядом с пароходом «Бритиш Гавэрнер» тоннажем 6840 брт. Еще одна бомба попала в угольную яму другого британского судна «Довер Хилл», но не взорвалась.
Дэвид Крейг, из команды последнего судна, затем вспоминал: «Прозвучал сигнал „Боевая тревога!“ Наши орудия были расчехлены в считанные минуты. Я увидел идущих высоко в небе со стороны кормы двух бомбардировщиков Ju-88. Наши „бофорские“ снаряды рвались с ревом, и, когда самолеты повернули, я решил, что атака отбита, и вышел на палубу. Но, оказалось, опрометчиво. Незамеченные мною самолеты сбросили свои бомбы до того, как повернуть. Четыре бомбы взорвались в конце левого и правого борта, и я был отброшен взрывной волной...
Поднял меня орудийный наводчик, упавший с мостика с «эрликонами». Он показал мне на большое круглое отверстие в стальной палубе в нескольких ярдах от того места, где я стоял. Очевидно, что пятая бомба, пробив палубу, угодила в бункер с углем, но не взорвалась».
Немцы потеряли Ju-88A-4 W.Nr.142094 «4D+CH» из I./KG30. Он упал в районе поселка Роста, и весь его экипаж – пилот фельдфебель Курт Фенске (Kurt Fenske), штурман унтер-офицер Герберт Хегерс (Herbert Hegers), бортрадист обер-ефрейтор Эрхард Штанук (Erhard Stanuk) и стрелок унтер-офицер Вернер Шмидт (Werner Schmidt) – погиб.
Тем временем капитан «Довер Хилла» немедленно сообщил о случившемся в управление порта, а оттуда передали информацию в городской штаб МПВО. Чтобы не ударить лицом в грязь перед союзниками, на транспорт послали самых опытных местных пиротехников Н. Панина и А. Трофимова, имевших за плечами десятки обезвреженных «фугасок». Когда они поднялись на борт судна, их уже ждали диспетчер порта с переводчиком, капитан и вахтенный штурман.
По отверстию в палубе спецы из МПВО определили, что пробившая ее бомба, вероятно, имела калибр 100 кг. Тут имела место распространенная ошибка, поскольку таких бомб в арсенале Люфтваффе просто не было, а за «ФАБ весом 100 кг» обычно принимали полубронебойную и осколочную бомбу SD70. Затем пиротехники сообщили, что такие боеприпасы никогда не оснащались взрывателями с замедлением, а значит, в данном случае речь шла о просто несработавшем взрывателе.
Однако бомба ушла глубоко в уголь, и ее надо было еще откопать, а одним Панину и Трофимову было не справится. Советская версия дальнейших событий гласит, что моряки из судовой команды отнюдь не горели желанием геройствовать. На поиск добровольцев ушло около часа. В итоге в помощники вызвались два кочегара и матрос, естественно, за дополнительную плату. После этого работа пошла. Панин и Трофимов спускали уголь из бункера в кочегарку, а трое британцев раскидывали его по котельной. Через два часа, перебросив якобы не менее тридцати тонн и углубившись в уголь на три метра, пиротехники нашли таки бомбу.
