— Встретите меня у рва.
— Однако зачем?
— Голову мне отрубишь, — будничным тоном пояснил Немец, — чё-та сёдня лень стреляться.
Эльф с тягостным чувством передёрнул ушами.
— Дело житейское, — сказал сударь капитан, и Кави в очередной раз поразился глубине духовной дерзновенности человека. — Я уйду — в лагерь не возвращайтесь.
— Снова вернулся я сюда, — тихонько промурлыкал капитан.
Он сидел на поваленном дорожном знаке и смотрел на солнце. Солнце лениво уходило за сопки; сопки истекали нежным морковным соком.
Дорожный знак гласил категорически и надменно: «движение без остановки запрещено».
Капитан скосил глаза на исцарапанный красный восьмиугольник и усмехнулся. Поднял прицел, всматриваясь в узкую ленту дороги. Серо-коричневое облачко пыли делалось всё виднее, огибало близкую сопку. Пришло время спускаться навстречу.
Место он выбрал приметное, у поросшей дурным красноватым лишайником скалы. Впрочем, валунов-то в здешних краях имелось в избытке, просто сомнительного характера сделку следовало проводить подальше от лишних глаз — эта объездная дорога вполне годилась.
Капитан присел на корточки, выглянул из-за скального выступа — так, чтобы остаться незамеченным в высоком ковыле. Кортеж из двух машин медленно тормозил у назначенной точки.
В первой машине, — том самом «бобике», - сидел полковник. Водитель был незнакомый — крепкий молодой парень в необмятом новеньком хабэ не по погоде. Рук с баранки парень не убрал, мотор не заглушил, головы к начальству не повернул — Немец испытал первое беспокойство.
Паранойя, капитан?
Выживают только параноики.
По-хорошему-то, операцию уже сейчас следовало сворачивать и уходить, но капитан перевёл взгляд на вторую машину.
Гражданский грузовик, длинномерная фура. Если забита коробками хотя бы наполовину — этого должно хватить на всю Варту, с запасом.
Немец ждал, больше вслушиваясь, чем рассматривая кортеж. Из машин никто не выходил; водитель грузовика, — средних лет штатский, — тоже сидел неподвижно.
Когда договаривались о цене, Немец позволил полковнику ободрать себя как липку. Так было меньше шансов, что всё-таки сдаст. Хотя по-любому — преступление, и служебное, и вообще.
Мир губит вина.
Водитель «бобика», не поворачивая головы, раскрыл рот и проронил несколько слов. Полковник вышел из машины. Захлопнул дверцу, сытно потянулся, прошёл немного вперёд. Шагал Юрий Николаевич неловко, с расстановкой, как будто крепко отсиделся в дороге.
Чёрт с ним, рискнём, а, капитан? В худшем случае — Пагди вынесет.
Все его спецназовские инстинкты вопмя вопили: пора сматывать удочки. Рефлексы согласно подвывали и даже, вроде бы, слегка повизгивали, прям как Твур. Полностью сознавая, что обнаглел уже до какой-то немыслимой, крайней крайности, капитан поправил перевязь меча под бушлатом и скользнул из-за скалы на дорогу.
Бывшие сослуживцы встретились на полпути.
— Живой… — как-то смущённо произнёс полковник, протягивая руку.
— Смерти на свете нет, Юрий Николаевич, — согласился капитан, — а где рулила твой?
— Заболел Колесников, — сказал полковник, — знаешь… подвёл меня.
— Вот злодей. Такого ценного товарища подвёл.
— Нет. Совсем не ценного.
Хреново, подумал капитан.
— Да ладно прибедняться-то, — сказал он ласково. — Привёз, что обещал?
— А как же. Деньги при тебе? Мне, знаешь, семью кормить.
Кстати, подумал капитан.
— О семье заботишься. Хорошо. Помнишь ведь, что я тебе обещал?
Полковник удивлённо уставился на Немца.
— Вижу, помнишь, — угрожающим тоном произнёс капитан. — Нам твоих прирезать — как высморкаться. С полицией не связывался?
В глазах Юрия Николаевича загорелся удовлетворённый огонёк понимания.
— Нет, конечно, — ответил он, покачивая головой, — не дурак.
— Ну, тогда готовь товар. Я за деньгами.
Пятиться спиной означало бы спровоцировать атаку немедленно, без шанса уйти в укрытие, поэтому Немец с максимально беззаботным видом развернулся и шагнул к скале. Полковник — к «бобику», но как-то кривовато, словно намеревался свернуть на полдороге.
Ладно, подумал капитан, чёрт с ними, с таблетками-то. Будем надеяться, хоть Юру из-под удара вывел: сошлётся на угрозы семье — не шутка. В запас, конечно, всяко выпихнут.
А сдал, судя по всему, действительно Колесников.
Жаль. Теперь-то и вправду придётся аптеки грабить.
Время… всегда только время. «Время — параметр человеческих деяний; где нет времени…»
В спину мягко толкнуло беспокойством. Капитан машинально ускорился и сместился вправо. Но всё-таки поздно — прилетело в затылок.
Удар пришёлся слабо, на излёте, но тут же быстрые жилистые руки подхватили Немца за колени, отрывая от земли.
«Надо же», машинально подумал капитан, изворачиваясь в полёте, «какой тихушник нашёлся».
Так и есть: тот самый крепыш из «бобика». Немец скомпенсировал падение ладонями и что было силы пнул парня каблуком в подбородок.
Боевые таланты крепыша, очевидно, тихарением и исчерпывались — удар он держал слабовато.
— Да, любимая, да! — пропыхтел капитан, перекидывая ногу так, чтобы попытаться провести классические «ножницы». Как ни странно, получилось. Всё ещё слегка оглушённый крепыш ткнулся разбитой мордой в землю.
Проклиная тяжёлый трещащий бушлат, капитан прокатился по пыльному ковылю, ухватил парня за шиворот и, возвращая долг, пробил в затылок. Потом ещё два раза — за ухо и в основание челюсти. Быстро охлопал, нашёл пистолет и не глядя сунул себе в карман.
Парень тихо хрипел. На дороге хлопали дверцы машин, гулко стонал металл фуры, привычно грохотали берцы. Скрежетала чья-то рация.
Удерживая парня за шиворот, спиной к себе, капитан вытащил «сучку», высунул руку из-за скалы и выпустил короткую очередь — просто по дороге, чтоб пыль поднять.
Топот рассыпался по обочинам. Ответных выстрелов пока не последовало.
Капитан приставил горячее дуло к коротко остриженной голове парня. Тот было дёрнулся, но тут же замер.
— Вэвэ?
- «Рысь», - невнятно ответил крепыш.
— А ну, мяукни, — предельно серьёзным тоном потребовал Немец и, не дождавшись ответа, продолжил: — Приказ — живым?
— Так точно, да. Но в случае…
— Нет, любимая, нет, — сказал капитан. — Когда ж до вас дойдёт… На колени встань.
Парень чуть слышно всхлипнул, но подчинился. Конечно же, капитан не собирался стрелять — но пусть всё-таки пока постоит.
— Не ссы, котяра, — сказал Немец, тихо шагая назад, — переаттестация.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
