Террел посмотрел на маленького итальянца, лучезарно улыбаясь.
– Рад, что вы согласились нам помочь, Джованни. Как только я получил записку от старины Джеффри, так сразу подумал о том, что нам без вас не обойтись.
– Всегда рад услужить, – ответил Джованни и с обожанием посмотрел на Джеффри.
Джеффри невольно стиснул зубы. Его раздражал этот суетливый, приторно-сладкий итальянец.
– Тогда займемся делом, – предложил Джеффри.
– О да, да, – захлопотал Джованни. Он вытащил из жилетного кармана сантиметр и приступил к работе. Измеряя объем икры Джеффри, он не удержался и потыкал в нее кончиком пальца.
– Ради всего святого, что вы делаете? – недовольно воскликнул Джеффри.
– Настоящие! – благоговейным шепотом произнес Джованни.
– Настоящие, – утвердительно кивнул головой Террел.
Джеффри не успел и рта раскрыть, как Джованни переполз со своим сантиметром выше и припал к его ляжке.
– О-о-о! – простонал итальянец, измеряя и одновременно оглаживая ногу Джеффри. – Тоже настоящие! Настоящие мускулы!
– Хватит! – рявкнул Джеффри, чувствуя, что рука Джованни не прочь отправиться дальше. – Сейчас убедитесь в том, что они действительно настоящие.
Он приподнял итальянца одной рукой, схватив его за шиворот, словно котенка. Джованни только пискнул и затрепыхался в руке Джеффри.
– Кузен, кузен! – вскочил на ноги Террел. – Отпусти его! Ведь Джованни всего лишь хотел тебя обмерить!
– Не нужно! С меня достаточно! – кричал Джеффри.
– А как же новый костюм? – спросил Террел, повысив голос, чтобы перекрыть кудахтанье итальянца.
– К черту новый костюм! – ответил Джеффри и отпустил, наконец, Джованни.
Тот немедленно взъерошился, словно бойцовый петушок, и закричал тоненьким голосом, воздев к потолку ладони:
– Я протестую! Я протестую!
– На улице будешь протестовать, – огрызнулся Джеффри и снова сгреб итальянца за воротник. Затем развернул его носом к двери и принялся толкать к выходу.
– Отпустите меня, дикарь! – вопил Джованни, беспомощно размахивая ручками.
– Джеффри! – пытался остановить его Террел. – Не сверни ему шею!
– Постараюсь, – ответил Джеффри и поволок Джованни дальше, через холл к входной двери.
– Микум, откройте дверь! – решительно скомандовал Джеффри, не обращая внимания на причитания итальянца и крики Террела.
– Слушаю, милорд, – ответил дворецкий и торжественно распахнул входную дверь.
– Я в суд подам! – вопил итальянец. – Псих! Дикарь! Скотина!
– Прекрати, Джеффри, – причитал за спиной голос Террела. – Прекрати!
Из библиотеки на шум выглянул Кендалл.
– Что здесь происходит? – спросил он, нахмурившись.
Никто не удостоил хозяина дома ответом.
Джеффри покрепче ухватил Джованни и вышвырнул его в распахнутую дверь. Подоспевший Террел начал было возмущаться.
– Всего хорошего! – Джеффри ухватил кузена за воротник и отправил вдогонку итальянцу. Затем перевел дыхание и спокойно распорядился: – Закройте дверь, Микум!
– Слушаюсь, милорд. – Дворецкий величаво закрыл дверь.
Обернувшись, Джеффри увидел перед собой глаза Кендалла.
– Хотите глоточек бренди? – спросил Кендалл и, не дожидаясь ответа, пошел в библиотеку.
Джеффри последовал за хозяином, морщась от вновь разболевшейся раны. Оказавшись в библиотеке, он поспешно опустился в кресло и негромко застонал.
– Террела я узнал, – негромко сказал Кендалл, разливая бренди в два бокала, – но кто был тот, второй человек?
– Портной, – коротко ответил Джеффри. – Во всяком случае, он так представился.
– Портной, – повторил Кендалл. – И его, надо понимать, привел к вам Террел?
– Да, – ответил Джеффри.
– Тогда все понятно, – кивнул Кендалл. Он подошел и протянул Джеффри бокал с бренди. – А могу я спросить, что вам было нужно от портного Террела?
– Совсем не то, что ему было нужно от меня, – буркнул Джеффри. Он сделал большой глоток. Горячая волна приятно согрела тело, но не успокоила гнев Джеффри. – Впрочем, я и сам толком не знаю, что мне было нужно от этого итальяшки. Наверное, я просто дурак. И что мне взбрело, будто я… – Он не договорил и горько рассмеялся. – Ваша дочь права. Мне не дано стать лондонским денди. Вернусь-ка я лучше домой.
Кендалл внимательно посмотрел на Джеффри, забрал у него из руки пустой бокал и пошел с ним к бару.
– Вам известно, почему Capa в свое время готова была выйти за Равенвича? – спросил он, наливая из графинчика бренди.
– Нет, – вздохнул Джеффри. – Впрочем, я и не интересовался.
Кендалл вернулся с полным бокалом в руке.
– Потому что он был бунтарем и этим отличался от остальных. – Кендалл подошел и протянул бокал Джеффри. – Бунтарь, вольнодумец и упрямец – страшная смесь! И опасная, как оказалось.
– Все это глупости! – заметил Джеффри, поднимая бокал.
– Пожалуй, – согласился Кендалл, опускаясь в свое кресло. – Но сама Capa далеко не глупа. Просто живет в таком мире, среди пустоголовых людей, которые к тому же не перестают восторгаться ее красотой. А это, как вы понимаете, не может не нравиться любой женщине. Правда, Capa прекрасно умеет манипулировать этими дураками.
– Ну что ж, полагаю, ее это все устраивает, – сказал Джеффри.
– Не уверен, – ответил Кендалл и нахмурился. – Дело в том, что Capa не привыкла встречать сопротивление. Как правило, любая ее прихоть немедленно исполняется теми дураками, что ее окружают.
Джеффри внимательно слушал Кендалла.
– Вы, конечно, вправе вернуться домой, – продолжал тот, – но тем самым вы еще больше уверите Сару в ее правоте. Возможно, вам не очень хочется продолжать поединок с нею, доказывая ее неправоту. Но тогда она так и не сможет разобраться в том, что хорошо, а что плохо. А мне, не скрою, очень хочется, чтобы нашелся человек, который бы помог ей в этом.
Джеффри посмотрел в глаза Кендаллу и медленно опустил бокал.
– Но я не перенесу еще одной встречи с этим портным, – сказал он.
Кендалл рассмеялся.
– Это поправимо. Я познакомлю вас с Уэстоном, моим портным. Кстати, я все равно собирался съездить к нему после обеда. Хотите, поедем вместе?
– Хочу, – искренне ответил Джеффри.
– А еще я хотел бы познакомить вас с Джексоном. Он держит боксерский клуб, а вам нужно поддерживать форму. – Кендалл улыбнулся. – Не всегда же у вас будут такие противники, как сегодняшний портной.
Capa и Мелани сидели в карете. Кучер Джон не спеша вез их по аллее парка. Сопровождала их Эсмеральда, приехавшая пару дней назад. Прогулка явно не занимала ее, вид был отсутствующий. В глазах было столько грусти и загадочного тумана, что Capa невольно улыбнулась. Несомненно, в эту самую минуту в голове Эсмеральды рождалось очередное бессмертное творение – ода или сонет.
