– Простите, что перебиваю, – прервала его Эмма. – Но какое отношение ко всему этому имеет Себастьян?
– Никакого, миссис Клифтон, не имело… до последней недели, когда ваш сын неожиданно появился на пороге дома сорок четыре по Итон-сквер и его друг Бруно предложил ему пожить у них.
– Я видел Бруно пару раз, – сказал Гарри. – И мне он показался очаровательным парнем.
– Уверен, так и есть, – сказал сэр Алан. – Что лишь укрепляет положительный образ Мартинеса как приличного семейного человека, любящего Англию. Тем не менее, когда ваш сын встретился с доном Педро Мартинесом во второй раз, он невольно оказался вовлеченным в операцию, которую наши правоохранительные органы разрабатывали в течение нескольких лет.
– Во второй раз? – переспросил Джайлз.
– Восемнадцатого июня пятьдесят четвертого года, – ответил сэр Алан, сверившись со своими записями, – Мартинес приглашал Себастьяна в пивной бар «Бичкрофт армс» отпраздновать пятнадцатилетие Бруно.
– Выходит, вы следите за Мартинесом? – спросил Джайлз.
– Конечно. – Секретарь кабинета министров вытянул из пачки документов перед собой коричневый конверт, достал из него две пятифунтовые банкноты и выложил их на стол. – Эти две банкноты мистер Мартинес дал вашему сыну в пятницу вечером.
– Но эта сумма куда больше той, что Себастьяну когда-либо приходилось держать в руках, – удивилась Эмма. – Мы ему выдавали раз в неделю на карманные расходы всего полкроны.
– Подозреваю, Мартинес понял: такой суммы будет более чем достаточно, чтобы вскружить мальчику голову. Затем он выложил главный козырь, пригласив Себастьяна сопровождать его в поездке в Буэнос-Айрес именно в то время, когда мальчик находился в затруднительном положении.
– А как к вам попали эти две случайные банкноты, которые, как вы говорите, Мартинес дал моему сыну? – спросил Гарри.
– Они не случайные, – впервые подал голос человек из казначейства. – В последние восемь лет мы таких собрали более десяти тысяч – благодаря информации, полученной, выражаясь полицейским термином, из проверенного источника.
– Какого проверенного источника? – спросил Джайлз.
– Слышали ли вы когда-нибудь о майоре СС по имени Бернхард Крюгер? – спросил Спенсер.
Последовавшая затем тишина свидетельствовала о том, что никто из них об этом человеке не слышал.
– Майор Крюгер – изобретательный и умный человек, работавший инспектором полиции в Берлине еще до службы в СС. Последнее место работы – подразделение по выявлению подделок и фальсификаций. Когда Британия объявила войну Германии, он убедил Гиммлера в том, что нацистам удастся дестабилизировать британскую экономику, наводнив Англию отлично выполненными подделками пятифунтовых банкнот, но успех он гарантировал лишь в том случае, если ему будет дозволено выбрать лучших типографщиков, граверов по меди и ретушеров из концлагеря «Заксенхаузен», в котором он тогда служил комендантом. Однако самым его удачным ходом была вербовка на работу Соломона Смольянова, которого он во время службы в берлинской полиции арестовывал и сажал в тюрьму не менее трех раз. Соломон приступил к работе в команде Крюгера, и им удалось выпустить около двадцати семи миллионов пятифунтовых купюр номинальной стоимостью в сто тридцать пять миллионов фунтов.
Гарри едва сдержался, чтобы не ахнуть.
– В какой-то момент в сорок пятом году, когда союзники наступали на Берлин, Гитлер отдал приказ уничтожить все печатные станки, и у нас есть основание полагать, что приказ был выполнен. Однако за несколько недель до капитуляции Германии Крюгера арестовали при попытке пересечь германо-швейцарскую границу с полным чемоданом фальшивых купюр. Он провел два года в тюрьме в британском секторе Берлина. Возможно, впоследствии мы бы потеряли к нему интерес, не забей тревогу Банк Англии, проинформировав нас, что банкноты, конфискованные у Крюгера при задержании, – подлинные. Управляющий банком тогда заявил, что никто на земле не в состоянии подделать британскую пятифунтовую банкноту. Мы задали Крюгеру вопрос: как много таких банкнот было пущено в оборот, но прежде, чем сообщить нам эту информацию, Крюгер ловко обговорил условия своего освобождения, использовав в качестве козыря дона Педро Мартинеса.
Мистер Спенсер на мгновение умолк, чтобы сделать глоток воды, но никто его не прерывал.
– Была достигнута договоренность, что Крюгер выйдет на свободу, отбыв всего три года из своего семилетнего срока, но не ранее, чем мы получили от него следующую информацию. Ближе к концу войны Мартинес заключил с Гиммлером сделку: он обязался вывезти контрабандой из Германии двадцать миллионов фунтов поддельными пятифунтовыми банкнотами и переправить их в Аргентину, где он будет дожидаться дальнейших указаний. Это не составило трудностей для человека, ввозившего в Германию контрабандой все, что угодно: от танка «Шерман» до русской субмарины.
Взамен следующего года своего приговора Крюгер сообщил нам, что Гиммлер вместе с небольшой группой тщательно отобранных членов нацистской верхушки, включая, возможно, даже самого Гитлера, строил планы избежать удара судьбы, добравшись каким-то образом до Буэнос-Айреса, где они впоследствии дожили бы свои дни за счет Банка Англии. Однако, когда стало понятно, что Гиммлер и его ближайшее окружение не появятся в Аргентине, – продолжил Спенсер, – Мартинес стал обладателем двадцати миллионов фунтов в фальшивых банкнотах, от которых ему было необходимо избавиться. Задача непростая. Поначалу я не придал значения истории Крюгера, посчитав ее фантазией чистой воды. Но с годами выяснилась закономерность: всякий раз, когда Мартинес или его сын Луис трудился за столами в Монте-Карло, на рынке появлялось все больше и больше фальшивых пятифунтовых банкнот. И тогда я понял: у нас серьезная проблема. Не так давно мои опасения подтвердились вновь, когда Себастьян потратил одну из двух пятерок на костюм, сшитый на Сэвил-роу, а продавцу и в голову не пришло, что деньги фальшивые.
– И всего лишь два года назад, – подхватил сэр Алан, – я выразил свое беспокойство состоянием дел Банка Англии мистеру Черчиллю. С присущей ему гениальной простотой, он отдал приказ, чтобы как можно скорее были пущены в денежный оборот новые пятифунтовые банкноты. Разумеется, сделать это за одну ночь невозможно, и, когда Банк Англии наконец объявил о скором выпуске новой пятифунтовой купюры, Мартинесу как бы намекнули, что он не успевает потратить свое несметное фальшивое богатство.
– А затем эти фигляры из Банка Англии, – вновь продолжил мистер Спенсер с чувством, – объявили, что любые старые пятифунтовые купюры, представленные в банк до тридцать первого декабря пятьдесят седьмого года, могут быть обменены на новые. И Мартинесу осталось лишь перевезти тайком свои фальшивые банкноты в Британию, чтобы Банк Англии с готовностью обменял их на законные платежные средства. Мы подсчитали, что за последние десять лет с лишним Мартинесу удалось истратить приблизительно от пяти до десяти миллионов фунтов, однако у него остались припрятанными в Аргентине еще восемь или девять миллионов. Как только мы поняли, что ничего не можем сделать, чтобы изменить позицию Банка Англии, мы внес ли статью в бюджет последнего года с единственной целью – сделать задачу Мартинеса еще более сложной. Начиная с минувшего апреля закон запрещает гражданам любой страны ввозить в Соединенное Королевство сумму более од ной тысячи фунтов стерлингов наличными. И Мартинес, на свою беду, недавно обнаружил, что ни он, ни его сообщники не могут пересечь ни одной границы в Европе без таможенного досмотра багажа.
– Но это по-прежнему не объясняет, что Себастьян делает в Буэнос-Айресе, – заметил Гарри.
– У нас есть причина полагать, мистер Клифтон, что вашего сына затянули в сеть Мартинеса, – сказал Спенсер. – Мы считаем, что дон Педро использует его, чтобы незаконно провезти последние восемь или девять миллионов фунтов в Англию. Только мы не знаем где или как.
– Значит, Себастьян в большой опасности? – сказала Эмма, глядя в глаза секретарю кабинета.
