В марте по стране разнеслась весть: ЦК партии обратился к комсомольцам с призывом — ехать на новостройки Дальнего Востока. ЦК ВЛКСМ объявил мобилизацию шести тысяч комсомольцев. Иван Сидоренко сразу загорелся желанием ехать на далекий Амур. Его отговаривали: он, Сидоренко, был нужен на Днепрострое. Но Иван настоял на своем и получил путевку ЦК ВЛКСМ.
В солнечный мартовский день добровольцев Украины торжественно провожали в столице республики — Харькове. Украинские комсомольцы составили первый отряд добровольцев и выезжали на Дальний Восток первыми, Сидоренко был назначен старшим по эшелону. Очень доволен был, что ему удалось убедить верных друзей своих, бригадиров прославленного батальона бетонщиков с Харьковского тракторного Михаила Козырева и Николая Зозулю. Друзья ехали в теплушке и мечтали о том, какой завод построят в тайге, какой красивый воздвигнут город на берегах Амура. Еще в пути Сидоренко сколотил бригаду плотников. Он говорил друзьям:
— На место прибудем, некогда будет заниматься организационными вопросами: сразу за работу. Станем бараки рубить, тайгу корчевать.
…Весна 1932 года в Приамурье была затяжной и холодной. Лишь 10 мая, следуя за льдами, причалил к берегу возле глухой таежной деревушки Пермское старый колесный пароход «Колумб». С жадным любопытством и волнением смотрел Иван Сидоренко с борта парохода на цепочку скособочившихся изб на косогоре, стеной подступающую к воде реки угрюмую тайгу. Здесь, в далекой глухомани, предстояло комсомольцам-добровольцам сотворить чудо: построить новый, социалистический город. В тот же день на митинге комсомольцы поклялись выполнить задание партии и народа. Вместе со всеми Иван Сидоренко торжественно обещал не жалеть сил для столь почетного дела. Ребята поставили палатки и на другой день принялись корчевать тайгу.
Бригада Сидоренко прорубила первую просеку, показывая пример самоотверженности и стойкости. Ни гнус, ни болотная вода, ни скудный паек не мешали Сидоренко и его товарищам по бригаде неизменно перекрывать задания по корчевке. А когда были пробиты в тайге просеки, очищены площадки под промстроительство и будущие первые кварталы города, бригада Сидоренко стала выполнять плотницкие работы. Строили столовую, пекарню, временное жилье молодых строителей — шалаши. Избранный в бюро комсомольской организации стройки, Иван Сидоренко отвечал за бытовой сектор. На комсомольских собраниях он призывал серьезно заняться подготовкой быта к зиме.
— Зимы здесь суровые, а мы пока в палатках живем, — говорил Сидоренко. — Да и шалаши не ахти какое хорошее жилье. Надо срочно строить бараки. Моя бригада обязуется построить три барака и один из них образцовый. Заключаем договор с администрацией и крайкомом комсомола. Нам пусть дадут постельные принадлежности, оборудование для красного уголка, а мы — бараки.
Десятки бригад по примеру Ивана Сидоренко включились в борьбу за быстрейший ввод в эксплуатацию жилья. К 7 ноября 1932 года в молодом поселке появились целые улицы бараков, построены были клуб, названный «Ударник», больница. Вошел в строй лесозавод — первое промышленное предприятие в этом районе Приамурья, на котором бы свободно разместились Бельгия и Голландия, вместе взятые.
Сдержала слово и бригада Сидоренко. Три барака белели в зелени деревьев. В образцовом, названном Дом-коммуна, поселились члены бригады Ивана Сидоренко. Здесь был красный уголок, кухня, сушилка для обуви. Хозяйство вели ребята сообща.
Еще летом, когда закладывали стены бараков, Николай Зозуля, часто писавший письма невесте в Харьков, сказал как-то, вздыхая:
— Обратный адрес у нас неподходящий: село Пермское. Мы город строим, заводы — и село.
— А что, ребята? Верно балакает Никола, — загорелся Иван Сидоренко. — Давайте придумаем нашему городу имя да попросим край, чтобы нас поддержали.
В этот вечер сидели долго у костра, перебирая самые разные предположительные имена своего будущего города. Вот в тот вечер и назвал самое, по мнению ребят, подходящее имя бригадир Иван Сидоренко. Он сказал:
— Хлопцы, предлагаю назвать наш город Комсомольском. Комсомольск, — повторил он несколько раз. — А ведь звучит?
— Звучит! — дружно поддержали ребята.
А 6 июля на первой комсомольской конференции новостройки приняли решение: «Просить Дальневосточный крайком ВКП(б), крайисполком, крайком ВЛКСМ и ЦК ВЛКСМ войти с ходатайством перед ЦИК СССР о переименовании села Пермское в город Комсомольск».
Правительство уважило просьбу молодых строителей. 10 декабря 1932 года решением ВЦИК СССР село было переименовано в город Комсомольск. Велика была вера в силы и энергию молодых строителей у нашей партии и правительства, давших статут города зарождавшемуся в тайге поселку из нескольких бараков и шалашей, обмазанных глиной.
В ноябре Ивана Сидоренко избрали секретарем комитета ВЛКСМ стройки. Множество проблем встало перед комсомольским вожаком строительства. И главные из них — проблемы быта. Надо было достать для ребят теплую одежду, организовать заготовку топлива. С наступлением зимы участились случаи заболевания цингой: на стройке почти не было овощей и картофеля. Заболел друг Ивана Николай Зозуля, да и сам Сидоренко почувствовал приближение скорбута… Посещая в больнице Зозулю, он с жалостью смотрел на отечное лицо товарища, безучастно лежащего на топчане.
— Треба витамины, — сказала Сидоренко медсестра, комсомолка-ростовчанка Эмилия Ленцова. — Говорят, черемша помогает. Где она, та черемша?..
Предприимчивый Сидоренко нашел, где достать черемшу. Он организовал агитбригаду, выпросил у начальника стройки кое-какие культтовары и отправился с концертами по ближайшим редким селам и нанайским стойбищам. Ребята выступали перед жителями, разъясняли попутно значение молодого города, призывали помочь строителям продовольствием. И очень скоро в Комсомольск повезли на лошадях и собачьих упряжках свежую рыбу и картофель, соленую черемшу и ягоды. И пошли на поправку парни, заболевшие цингой. А тяжелобольных Сидоренко сам сопровождал на автомашинах в Хабаровск. Это по его настоянию впервые в истории Приамурья прошли по льду реки четыреста километров до Хабаровска грузовики, ведомые комсомольцами. И на первой машине с ними ехал их секретарь Иван Сидоренко.
Не все выдерживали тяжкие испытания голодной таежной зимы. Воровски, ночью уходили слабые духом со стройки. Некоторые открыто клали комсомольские билеты на стол секретаря: «Не могу больше, ухожу…» Приходилось подолгу беседовать с иными, убеждать, поддерживать. И они оставались и работали на совесть. Наверно, и этот щуплый паренек может стать настоящим строителем, бойцом. Из дому вернула письмо сына мать его, коммунистка, ивановская ткачиха. Просит комитет комсомола помочь сыну. А писал он матери: «Мама, прошу вас как-нибудь позаботиться об освобождении. Сгубили военные занятия, и работа скверная в болоте в горах. Кругом воды полно — заливы, реки и море, около которого приходится ходить в строю с винтовкой и возиться с пулеметом».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
