— Многие так думают, только не говорят вслух Действительно, неужели всегда будет нужна катастрофа или нужно улететь в глубь Вселенной, чтобы, понять друг друга и довериться друг другу? — Касл задумчиво смотрел на Землю.
— Ты прав, Касл. Когда гибли русские и наши, то горе объединяло нас. Хотя среди нас тоже разные люди и думают они тоже по-разному. Космонавты и астронавты взрывались, горели, разбивались, их разрывало на куски, они закипали на огромной высоте, опускаясь на Землю безжизненными манекенами, высохшими мумиями без капли воды, их сплющивала сумасшедшая перегрузка, трещали кости, останавливалось на мгновение сердце, их вытаскивали из моря, озер, болот, лесов, пустынь, снегов… их хоронили под громкие слова и залпы салютов. Слезы блестели на их глазах у могил друзей, но… ни один не ушел., не испугался. Я долго не летал, но шагнуть за грань неизвестного и уходить день за днем все дальше и дальше, не зная, что происходит у тебя внутри, с этими эритроцитами, с миокардом, с кальцием и калием… не зная, сможешь ли ты жить на Земле — это очень трудно. Ладно — это, так сказать, философия, а вот как поведут себя русские в нашей ситуации, — вопрос. По сути дела, наша жизнь в их руках, она зависит от их поведения, от желания нам помочь. Я надеюсь на них, они рассудительны и добры. Во всяком случае мне так кажется. Ладно, Касл, вся ответственность за эти решения лежит на мне, я связываюсь с Центром управления, спрошу что к чему…
— Пит, как у вас там погода? Наверное, солнце вовсю и зайчики бегают по твоим любимым кактусам. Джон так и не сумел заставить тебя поснимать их с пультов и окон?
— Конечно, Пратт. Если исчезнут из зала управления кактусы, то исчезну отсюда и я. А этого Джон боится. И не потому, что я уж очень умен, хотя этого я не отрицаю, просто я реликвия и талисман удачи. То, что я сегодня на дежурстве — это тоже удача, и у тебя будет все хорошо, Пратт. И вот тебе первая из удач: там, среди берез за океаном, уже кое-что решили на ваш счет.
— И что же, Пит?
— Они согласны, чтобы вы поселились в их станции. Есть две проблемы, которые русские сейчас решают с нашими специалистами. Во-первых, разные конструкции стыковочных узлов. Стыковки в традиционном смысле не будет. Придется вспомнить времена “Скайлэба”: пойдут в ход крючья, абордажные шесты, тросы, фалы и прочее. Так что покопайся в хранилищах базы. Как причалить к русской станции? Они разрешают зафалить две антенны. Ты к ним привяжешься. Антенны как таковые вам не помогут. Дело в том, что частоты передатчиков сигнала для поиска станции и корабля на орбите у нас и у них тоже разные. Так что о радиотехническом обмене можешь забыть. Тем более при причаливании и стыковке. Сближаться будешь вручную, по оптике, как в старину, поделать тут нечего. Ты сумеешь это сделать, Пратт. Думаю, что Грег тебе будет хорошим помощником. Я смотрел видеозаписи его тренировок — он много умеет. А за бортом тем более, он монтажник первоклассный. Ну и Касл, конечно, тоже.
— Пит, я лишен тщеславия, — вставил Касл — Чем смогу, тем и помогу. Грег в этой ситуации большая ценность. Кстати, Пит, он уже нас слышит, блок вышел из-за горизонта.
— Грег, ты нас слышишь? — спросил Пит.
— Да слышу. Конечно, слышу. Я так понимаю, что, вполне возможно, перелетать к русской станции придется мне самому. Буду стараться. Единственное, я считаю, что первыми там лучше быть Пратту с Каслом. А потом подлечу и я. Если что будет не так, то Пратт подскажет, да и помочь сможет. Одним словом, мне так легче.
— Хорошо, Грег. Я буду ждать тебя на русской станции. Не будь я Пратт, чтобы я тебя не поймал.
— Пратт, — вмешался Пит, — теперь я тебя понял. Грег уже на орбите — полдела сделано. Касл с тобой, за него тоже спокойны. А к русской станции с Луны полетишь ты. И, в случае чего, к Грегу поближе можно будет станцию подвести. Ты, Касл, и ты, Грег, не сердитесь на меня, но сейчас не время для сентиментальных расшаркиваний, надо надеяться только на то. кто что умеет, вернее, хорошо умеет. Пратт и Касл, вы летите, когда кислорода останется на пять часов. Это обусловлено ошибкой в измерителях. Но делаете немного не так, как мы говорили. Ты, Пратт, сперва забираешь Грега, а потом все вместе летите к станции русских, она называется “Родина”. Если топлива будет недоставать, то русские обещали подвести станцию поближе к орбитальному блоку. Причалишь или тросы перебросишь, пользуясь “летающим чемоданом”, — это на твое усмотрение. Выбираетесь наружу. Русские дают команду с Земли на открытие внешнего люка шлюзовой камеры. Вы заталкиваетесь туда все втроем. Будет тесновато, она у них рассчитана на двоих. Люк закроют, наддуют камеру и потом по. команде откроют внутренний люк. И вы будете в станции. Пищи и воды там на три месяца, кислорода на неделю. Доставка кислорода запланирована только через месяц и резерва в транспортном корабле нет, людей у них сейчас на орбитах нет, и поэтому нет спасателя и беспилотного корабля. Они расчетливы. Твой план утверждается как резервный, Пратт. Если что не так, то вы с Каслом летите прямо к русским, а Грег — за вами. Будете верхом на станции ждать его. Русские рассказывали, что нечто подобное у них было: они как-то стыковали “Мир” и модуль “Квант”. Романенко и Ловейкин “оседлали” станцию и наблюдали стягивание… Так что все это было, только в разное время. И наши вокруг “Скайлэба” крутились на “Аполлонах” и с “Шаттла” перелетали, вам придется только повторить. Правда, это не все. Последнее. Топливо во взлетных кабинах распределяется по. прогнозам так: кабина Грега будет отброшена, ее надо будет отвести на безопасное расстояние — это расход. Остатка для стыковки и перелета к станции русских в расчете на троих не будет. Грег перерасходовал при ручном причаливании. Последние триста метров стоили много топлива. Извини, Грег. С кабиной Пратта дело обстоит так, что подлететь к станции можно будет на пределе, на обратный перелет к орбитальному блоку не остается ни капли. Поэтому наш. заправщик вас не спасет. Начало операции в расчете на русских полностью исключает нашу помощь. Русские пошли на это. Мы тоже. Вы, как понимаем, тоже.
— А возвращение на Землю?
— Тут, парни, будет так. Вы высиживаете на лунной базе и на орбитальном блоке все, что можете. Перелетаете на русскую станцию — там еще неделя. В итоге — дней семнадцать. Если мы что-то успеем пришлем корабль к Луне. Но это вряд ли, времени все же мало. Основной вариант другой и в нем смелость русских. Они предлагают лететь к Земле на их станции, на ней есть двигатель. Около Земли будет маневр, и станция ляжет на орбиту вокруг Земли.
— А спуск на Землю? На станции русских нет спускаемой капсулы, она у них на транспортных кораблях, а на станции лишь посадочный модуль на Луну.
— Мы знаем это. Если что-то не получится, то ни посадочный модуль, ни станция не помогут вам — сгорят в атмосфере или станция обогнет Землю и опять уйдет в космос. В последнем случае будем вас ловить где-нибудь здесь. Еще — на станции русских два двигателя. Один да сработает, я думаю. И они думают так же. Других вариантов нет, надо рискнуть. Для вас, главное, рассчитать импульс схода с лунной орбиты так, чтобы в случае отказа двигателя станции у Земли не зарыться в атмосферу. Иначе сгорите.
— А вы увидите большой и красивый метеорит, — чертыхнулся Пратт. — А с орбиты кто заберет? Кислорода и у них не так уж много.
— Или мы, или русские. Они готовят уже экипаж. Собственно, не экипаж, а одного пилота-спасателя. Для вас у него место найдется. Вы его знаете, это Васильев Захар. С ним проще — стыковка на свой же узел. Если мы будем брать, то опять выйдете наружу. Так что скафандры сохраняйте. Вот такая программа в общих чертах. Сложновато будет, парни. Мы договорились с русскими парнями, что отплатим им тем же, если у них случится беда. Коммерческая группа наших экспертов готовит предложения по компенсации их затрат.
— Пит, ты им от нас спасибо скажи. А Захару передай большой привет от меня. Мы с ним в Швейцарии встречались, — вмешался в разговор Грег. — Это я, Грег.
— И от меня, — добавил Касл, — я мало был над Луной, желаю им удачи, когда они снова доставят сюда станцию и заселят ее. Это я, Касл.
— Хорошо, Грег, Касл, все передадим.
— До свидания. Я опять ухожу за горизонт, как появлюсь, так договорим. Пока, Пит, — голос Грега затих.
— Смотри, не заплутай там в темноте, Грег, — крикнул Касл.
Ответа уже не было. Пратт и Касл тоже помолчали. Первым нарушил тишину Пратт.
— Так, Касл, давай теперь сами обсудим эту самую программу. Один комплект канатов, крючьев магнитов я упаковал еще вчера, нам уже с этим не надо возиться. Вроде как и кислорода расходовать меньше надо.
— Ты его просто “съел” заранее. Нагрузка была такой же, чудес не бывает.
— Вот я и говорю, что “вроде как”. Ну и зануды вы, ученые, Касл. Не можете отличать попытку пошутить от истинной неграмотности. Ладно, господь с тобой… Так, значит, когда нам останется дышать пять часов, мы должны отворить дверь станции, добрести до взлетной ступени и улететь. Думаю, что мы тут имеем возможность продлить наше дыхание. Мы можем надеть скафандры и дышать будем до тех пор, пока на приборах стрелки не заползут за красную черту. Вот тогда и только тогда мы захлопнем стекла шлемов и пойдем отсюда. Пусть это будет два или три часа, но все-таки наших. Это будут часы в плюс, а не в минус. Это будет продолжение жизни, а не сокращение ее. Наши глаза будут видеть дольше, уши будут слышать еще целые часы, мозг будет работать еще и еще. Мы будем мыслить и говорить еще “вечность” —…целые часы. Вечность — сжатая в часы… Это будет даже неожиданно: они будут думать, что мы уже синие, как баклажаны, а мы еще розовые и даже говорящие… а, Касл, розовые и говорящие, лепечущие о своей любви к жизни.
