Я приехала как раз вовремя, через несколько минут почувствовала повышение давления воздуха, покалывание. Дориан материализовался возле меня. Свои мантии и плащи он оставил дома, был одет в темные брюки и просторную серо–зеленую рубаху, которая выглядела совершенно нормально.
Король сощурился на ярком солнце, потом заметил меня, сидящую на земле.
— В этом адском месте когда–нибудь бывает пасмурно?
Я выпрямилась. Он протянул мне руку, помогая подняться.
— Могу устроить, если ты этого хочешь.
— Рискуя стереть с лица земли половину твоего прелестного города? Нет, благодарю.
— Думала, ты оценишь. Это облегчит твою задачу по завоеванию нашего мира. Одним городом меньше захватывать.
— Нет. Мне нужно, чтобы это место осталось неприкосновенным. Я планирую устроить здесь тюрьму, ссылать сюда врагов. Где мы сегодня очутились?
— Всего в нескольких шагах от самой вкусной еды в твоей жизни, если верить слухам.
Он сверкнул своей фирменной ухмылкой.
— Сначала удовольствия, потом работа? Ну и ну! Ты не перестаешь меня удивлять.
— Черт побери, погоди. Ты еще увидишь, как я найду в ресторане все источники влаги.
Таков был единственный стоящий результат Бельтайна. Я могла чувствовать кактусы, колодцы и любые источники воды на определенном расстоянии, даже людей, поскольку человеческое тело, кажется, на шестьдесят пять процентов состоит из воды. Это означает, что теперь никто не может ускользнуть от меня незамеченным.
Дориан вошел внутрь, сел и решил, что наблюдать за окружающими намного более увлекательно, нежели изучать меню.
— Закажи мне что–нибудь, — сказал он, глядя на семейство отпускников с четырьмя ребятишками.
Король с любопытством вскинул голову.
— Милостивые боги, неужели это все их собственные малыши?
Я посмотрела на семейство.
— Похоже на то.
— Судя по виду, их мать снова беременна. Невероятно. У нас этих людей почитали бы как божеств плодородия. Семья, в которой есть двое детей, — уже выдающееся явление.
Подошла официантка. Я заказала себе равиоли, фаршированные шпинатом, и какую–то острую курицу для Дориана.
— Если честно, немногие из наших семей среднего или высшего класса имеют более двух детей. Почти все мои сверстники вообще не торопятся пока заводить ребенка.
— Непостижимо.
Дориан уперся локтем в столешницу и положил подбородок на ладонь.
— Женщина твоих лет могла бы уже иметь множество детей.
— Но–но, мне почти двадцать шесть. Я еще не так стара, даже не выгляжу на свой возраст.
— В тебе говорит кровь отца. Я вовсе не оскорблял твой возраст, просто сделал наблюдение. — Дориан вздохнул. — Отдал бы полцарства за ребенка.
Я смущенно улыбнулась.
— А за шанс стать отцом внука короля Бурь?
— Я был бы счастлив стать даже отцом его внучки, любого ребенка.
— Тогда отчего бы тебе не найти какую–нибудь славную девушку и просто не завести с ней детей?
— Поверь, это не оттого, что я мало старался.
Лицо Дориана было на редкость серьезным, но его выражение тут же сменилось.
— Ах, какое соблазнительное юное создание!
Я посмотрела туда же, куда и он, и увидела высокую блондинку, выходящую из туалета. На ней было натянуто крошечное платьице из спандекса. Грудь практически вываливалась наружу из декольте. Я сжалилась над Дорианом и не сообщила ему, что там, скорее всего, сплошной силикон. Он не сводил с нее глаз, но потом, видимо, сработала внутренняя сигнализация, предупредившая Дориана о том, что я остаюсь без внимания.
Король повернулся ко мне.
— Ты тоже очаровательно выглядишь сегодня.
— Не успокаивай, — расхохоталась я. — Можешь сколько угодно поедать взглядом других женщин.
Наш поздний обед прошел в теплой обстановке. Все здесь продолжало восхищать Дориана. Его внимание особенно привлекла кредитка, которой я расплачивалась в конце мероприятия.
— На ней записана информация обо мне, — попыталась я объяснить. — С помощью этой штуки я могу заплатить за еду.
Дориан осторожно взял карту и принялся крутить ее в пальцах.
— Занимательно. Предполагаю, это имеет какое–то отношение к электричеству, кровеносной системе вашего мира?
Его ироническое замечание вызвало у меня улыбку.
— Что–то вроде того.
Напряжение между нами возникло лишь тогда, когда мы прошли уже полторы мили к национальному парку Каталина.
— Слышно что–нибудь о кицунэ?
— У него есть имя, — огрызнулась я.
— О Кийо что–нибудь слышно?
— Нет.
— Правда? Он не попытался связаться с тобой и попросить прощения?
— Нет, — ответила я сквозь сжатые зубы.
Что–то в его вопросе наводило на мысль, что речь идет о страшном оскорблении.
— Странно. Если бы я так унизил свою любимую женщину, то попытался бы немедленно извиниться. Впрочем, полагаю, что глупо ожидать цивилизованного поведения от того, кто полжизни проводит в обличье животного.
Я остановилась и повернулась к Дориану.
— Хватит. Просто хватит, ладно? Не пытайся настраивать меня против него.
— Зачем мне делать то, что он уже сделал самостоятельно?
— Черт подери, Дориан!.. Я серьезно.
Мы двинулись дальше, но через несколько минут тишины именно я вернулась к теме Кийо:
— Ты знал! Ты знал, что Майвенн беременна, и ничего мне не сказал.
— Это не моя тайна, чтобы ее раскрывать. В прошлый раз я создал проблему, потому что плохо отозвался о королеве. Ты обвинила меня в том, что я пытался настроить тебя против нее.
— Не уверена, что это одно и то же. Сейчас мы говорим о Кийо. В прошлый раз речь шла о том, что Майвенн пыталась убить меня.
— А ты думаешь, это не одно и то же?
Я остановилась как вкопанная.
— Что ты хочешь сказать?
— Кийо — ее друг, бывший любовник, а теперь еще и отец будущего ребенка. Он полностью поддерживает ее отношение к вторжению, спланированному королем Бурь. Но на чью сторону он встанет, когда ему придется выбирать между ней и тобой? Вдруг Майвенн решила, будто ты — слишком серьезная угроза? Как он поступит? Что он сделает, если ты вдруг забеременеешь?
При этих словах меня обдало холодом. Я внезапно отвернулась и произнесла, едва узнавая свой собственный голос:
— Я больше не хочу об этом говорить.
Дориан вскинул руки в примирительном жесте. Его лицо оставалось спокойным и приветливым.
— Честное слово, я не хотел причинить тебе боль. Давай сменим тему. Побеседуем, о чем хочешь.
Я вообще не хотела больше разговаривать, так что оставшаяся часть прогулки прошла в молчании. Когда мы наконец вошли в парк, солнце опустилось до самого горизонта, но света еще хватало. Мы принялись искать подходящее место для занятия, выбрали самую заброшенную тропинку и дошли по ней до дальнего уголка парка, поросшего редким леском. О плотном покрове листвы и говорить не приходилось, но попадающиеся на пути скальные обнажения, несколько чахлых сосенок и отдаленность этого места обещали нам относительное уединение.
Занятие началось как обычно. Дориан усадил меня на землю, спиной к камню. У него был с собой нескончаемый запас шелковых шнуров, и он снова принялся обвязывать меня. Скала мало годилась для того, чтобы привязывать к ней человека, так что Дориан просто положил мои руки на колени и стянул их в запястьях. Естественно, все это он проделывал с уже привычным изяществом, хитро сплетая между собой синий и красный шнуры.
Король передвинулся, чтобы обвязать мои грудь и плечи, глянул мне прямо в глаза, потом обратно, на свое плетение.
— Ты так и будешь злиться на меня весь оставшийся день?
— Я не злюсь.
Он рассмеялся.
— Конечно злишься. Врунья из тебя никудышная. Пожалуйста, наклонись.
Я так и сделала, позволив ему затянуть узлы у меня за спиной.
— Мне просто не нравятся твои игры, вот и все. Я тебе не верю.
— Скажи на милость, какие такие игры?
— Не всегда и разберешь какие. Твои джентрийские игры, полагаю. Ты всегда говоришь правду, но за ней каждый раз скрывается какой–то подтекст.
