В зале огромным табором расположились беженцы. Кто-то спал, подстелив под себя кошму и завернувшись в плащ, кто-то перекусывал, опустошая корзинку с запасами. Неспешно беседовали между собой старики, дети постарше бегали по залу, играя в догонялки, и их веселый визг оглушительным эхом отражался от каменных сводов. Малышей матери держали на руках, кутая в одеяльца, чтобы холод замка не обернулся для них простудой. Красивая молодая женщина, сидевшая на самом краю этого лагеря, кормила грудью младенца. Поймав взгляд Сида, юная мать одарила юношу печальной, слегка смущенной улыбкой. Новобранец покраснел и опустил глаза.
– Сейчас поведем? – деловито осведомился Илайя. – Или погодим?
– А чего годить? – недобро усмехнулся Нарв. – Замок, считай, уже взят. Сейчас вот пушечную стену штурмуют. Еще немного – и сюда постучат.
Словно подтверждая его слова, по замку раскатился грохот – зомби добрались и до цитадели. Крестьянки отозвались заполошными причитаниями, им вторил плач детей, напуганных не столько ударами в ворота, сколько страхом в голосах матерей.
– А ну тихо! – рыкнул капрал, и эхо послушно повторило его слова.
От неожиданности женщины примолкли и принялись успокаивать детей.
– Сколько их тут? – спросил Нарв.
– Чуть больше шести сотен, если считать и детишек.
– А сколько у вас людей?
– Четверо калек, вместе со мной, – с усмешкой проговорил привратник.
– Да нас шестеро. Мало. Ты подземелье-то хорошо знаешь?
– Как собственную комнату, – заверил Илайя.
– Тогда пошли, надо поторапливаться. Слушайте меня, – негромко, но внушительно произнес капрал, обращаясь к крестьянам. – Сюда идут зомби. Нам нужно спуститься в подвал. В подземелье есть выход наружу. Если повезет – даст Луг, сумеем выбраться. Все понятно?
Женщины, торопливо собирая пожитки, согласно закивали. Первая паника, вызванная приближением врага, уступила место желанию спасти детей и себя. Среди крестьянок, привыкших к тяжелому труду, неженок и трусих не водилось.
– Слава Дадде, а то уж я боялся… – прошептал Илайя. – Как по мне, лучше уж в честный бой, чем с бабами договариваться.
– Ничего. Лишь бы в подземелье не запаниковали, – ответил Нарв. – Там не справимся.
Капрал наглядно доказал, что хороший командир может руководить не только солдатами. Главное – заставить себя слушаться. И слушать. Привратники принесли несколько охапок просмоленных факелов и принялись раздавать старикам и женщинам, у которых на руках не было детей.
– Парнишки и девчонки, кто постарше, тоже возьмите. И не один, а с запасом, – командовал Нарв. – Детишек, которые сами идти могут, держите за руки, не отпускайте от себя. Первым идет Илайя, за ним – ты и ты с факелами. Все остальные – стройтесь. Стройтесь, я говорю, а не притесь тупым стадом! Не толпиться, держаться за проводником, в стороны не отходить. Все ясно? Мы пойдем замыкающими.
– Господин офицер, – к Нарву подошла пышногрудая смуглая женщина, в которой Сид узнал жену Лесина. В руках у нее был кусок чистого полотна, оторванный, очевидно, от подола нижней рубахи, и фляга с водой. – Давайте я вас перевяжу. А то вон одежа-то вся уже кровью пропиталась.
Она помогла капралу освободиться от кольчуги, быстро и ловко стянула с него поддоспешник и рубашку, промыла рану. Достав из кармана небольшой флакончик, плеснула на окровавленную плоть. Нарв зашипел сквозь стиснутые зубы.
– Терпите, господин офицер. Это чистый винный спирт. Зато чернокровия не случится.
Молодуха аккуратно перевязала плечо. И только после этого, с надеждой заглядывая в глаза, робко спросила:
– Господин офицер, скажите, а там… кто-нибудь еще выжил?
Нарв, избегая ее отчаянного, полного мольбы взгляда, неохотно проговорил:
– Нет. Зомби всех перебили.
Пряча слезы и закусив губы, чтобы не разрыдаться в голос, женщина быстро отошла туда, где ее ждали дети.
На удивление, капралу быстро удалось навести порядок.
– Факелы поджечь! Вперед! – приказал он.
В дальнем углу зала прятался в тени провал арки, из которой вниз уходили каменные ступени. Под рукой привратника скрипнула дверь, ведущая в подвал. Вслед за Илайей люди исчезали в темноте подземелья. Воины прикрывали их уход, держа наготове мечи и прислушиваясь к грохоту тарана. Последним спустился Нарв, запер дверь на тяжелый засов.
Подземелье дохнуло на людей спертым тяжелым воздухом. Свет факелов выхватывал из темноты поросшие плесенью дубовые двери, низкие арки, стены, покрытые лишайником и холодной испариной. Где-то звонко капала вода, и падение каждой капли, усиленное эхом, заставляло женщин пугливо вздрагивать.
– Не отставать! – повторял Нарв, торопя крестьян. – Держаться друг за другом.
Илайя уверенно вел людей по извилистым переходам. Коридоры то сужались настолько, что идти приходилось гуськом, то расширялись, перетекая в просторные залы. Подземелье было так велико, а ходов в нем так много, что человек, попавший сюда впервые, непременно заблудился бы этих хитросплетениях.
Где-то позади раздался громкий треск, и чрево подземелья наполнилось топотом множества ног, лязгом оружия. Только вот человеческих голосов не было слышно: преследователи двигались молча. Зомби не умеют разговаривать.
– Быстрее, быстрее, задери вас Хайнира, – свистящим шепотом подгонял капрал.
Но толпа, по большей части состоявшая из пожилых людей и женщин с детьми, не могла идти быстрее. Уставшие, измученные страхом дети хныкали и спотыкались. Сиду очень хотелось взять одного из семенящих рядом с матерями малышей на руки, успокоить, донести до выхода из подвала. Однако он подавил в себе порыв жалости: воин не должен быть связан в движениях. Сейчас, когда зомби шли по пятам, нападение могло последовать в любой момент.
Громко заплакал ребенок.
– Тише! – шикнул Нарв, – Они нас ищут. На звук идут.
Прошло еще несколько томительных минут, а может, часов. Высеченные в горе катакомбы уходили все глубже. Было страшно двигаться вперед, зная, что зомби разбрелись по тоннелям и переходам в поисках людей, и в любой момент могут догнать или выскочить навстречу. Толпа молчала, в подземелье раздавалось только тяжелое прерывистое дыхание и топот ног. Казалось, звук шагов доносился со всех сторон, и уже неясно было, то ли это проделки эха, то ли действительно мертвецы преследуют живых по пятам. Даже дети, проникнувшись ужасом происходящего, перестали плакать. Воины напряженно вглядывались в подступавшую со всех сторон темноту – густую, вязкую, враждебную. Сиду все время чудились шевелящиеся в ней силуэты, и он крепче сжимал рукоять меча, готовясь дать отпор прячущимся во мраке тварям.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
