В глубине души Николай благодарил Бога за встречу с Ликой. Смерть дочери и внуков ранила его в самое сердце, а после всего кончина жены окончательно забрала желание жить. Анжелика своим появлением подарила ему надежду. Ему казалось, что в реальной жизни так просто не бывает, небеса словно в насмешку вернули ему погибшую дочь и теперь отнимают его жизнь. Жестокая штука судьба. Нет, он умный и адекватный человек, и в такие чудеса не верит, точнее не верил ещё пол года назад.
Он поднялся с кровати. Голова страшно болела, а во всем теле была жуткая слабость. Николай Алексеевич подошёл к окну и правой рукой отодвинул тяжелую штору. Луч дневного света ворвался в комнату и осветил ее белым прозрачным светом. Март месяц не радовал весенним тёплом и солнцем, кое- где ещё лежали небольшие грязные сугробики, но птицы пели вовсю. Надо же! Эта весна, вероятнее всего, станет последней в его жизни. От этого ему становилось и грустно и страшно, но что греха таить, итог любой человеческой жизни один. Два века никто не может прожить. Видимо, его время пришло. Он смотрел вдаль, и хоть взгляд упирался в соседний особняк, Никольский смотрел сквозь него. Его печальный взгляд облетел территорию двора, которая была видна с окна его спальни.
— Нет в жизни случайных событий— тихим голосом сказал он сам себе. Его тихие шаги наполнили комнату, слабость и апатия вернули его в постель. Он разглядывал потолок и стены, в слабом освещении они казались темно — серыми, хотя в действительности его комната была выполнена в светло- пастельных тонах. Вероятнее всего, ему сегодня все казалось серым и безрадостным. Он знал, с этого дня их будет становиться все больше и больше, и это причиняло не только моральную но и физическую боль. Он закрыл глаза отпуская из головы абсолютно все мысли.
***
Никольскому не удалось долго скрывать своё состояние от Анжелики. Она видела, с каждым новым днем Николай Алексеевич угасает. Он не жаловался, но она чувствовала. Все чаще и чаще ей приходилось справляться с колоссальным бизнесом в одиночку, решать важные моменты и следить за всем. Никольский полностью доверял ей и был совершенно спокоен на этот счёт.
Он сидел в своём кабинете когда к нему вошла Анжелика. Удивительным для него был тот факт, что она никогда не входила без стука, как собственно и сегодня:
— Девочка моя, зачем ты стучишь? Ведь это сейчас больше твой кабинет чем мой — ласково и с улыбкой сказал он.
— Что происходит? Я вижу это, я чувствую. Прошу скажите! — поднимая на него свои изумрудные глаза спросила она.
Никольский на секунду застыл, но потом глубоко вздохнув сказал: — Вот, опять ты надумала проблему на пустом месте. Все хорошо.
— Нет, и мы с Вами это знаем. Неужели вы насколько мне не доверяете? — ее голос предательски дрогнул
— Доверяю, девочка моя, просто не хочу чтобы ты волновалась.
— Разве я могу не волноваться о Вас? Ведь вы… Вы … Вы мне как отец — на ее глазах заблестели большие слёзы которые через пару секунд скатились по фарфоровым щекам.
— Ах, девочка моя, — он тяжело выдохнул — Я смотрю на тебя и вижу свою дочь, прости меня за это.
— Мне не за что Вас прощать— Лика подлетела к нему и крепко, по- детски, обняла его. Он обнимая ее в ответ думал лишь о том, как сейчас ей сказать то, что вот уже более чем год давит его сердце:
— Ты видела океан?
Анжелина от такого вопроса широко распахнула глаза и отрицательно покачала головой.
— Тогда сегодня самое время. — Никольский подошёл к своему столу и сделал несколько телефонных звонков. Лика стояла в его кабинете каменным истуканом и по- прежнему не понимала логики заданного вопроса. Единственное, что она осознала Никольский сегодня вместе с ней полетит к океану. В ее голове эта информация упрямо не помещалась.
— Через три часа у нас вылет, переделай все срочные и важные дела какие успеешь. Мы улетим на три дня. За нами приедет Павел.
— А… а…. Как это? — хлопала заплаканными глазами Лика
Никольский тихо засмеялся: — Время пошло, поговорим там.
Лика вышла от него на негнущихся ногах. Она была похожа на восковую фигуру, и без того бледноватая кожа стала почти белой. В ее голове крутились вопросы ответов на которые она не знала, но хотела знать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В аэропорту Никольского и Анжелику ждал частный самолёт. Лика была насколько удивлена происходящим, что за всю дорогу в аэропорт она не проронила не слова. Никольский тоже молчал думая о своём.
— Перелёт будет долгим — поднимаясь по трапу сказал Никольский Лике.
— А куда мы летим? — поинтересовалась Лика
— Ты все узнаешь, моя девочка, имей терпение.
***
На побережье океана у Никольского был небольшой дом. Там было тихо и очень спокойно. В огромные панорамные окна был виден океан, до него было всего лишь метров сто, а главное — никого вокруг. Именно в этом месте, по его мнению, можно было дать отдых душе. Никольский все же рассказал Анжелике о том, что у него осталось не так много времени. Год назад ему сообщили страшный диагноз, и хоть у него была возможность получить лечение, гарантий на выздоровление никто дать не мог. Он сознательно отказался от операции и химиотерапии, не желая проводить последние месяцы своей жизни в больничной палате. Именно там Николай Алексеевич взял с Анжелики слово, что она не продаст дом возле океана, оставив его как память о нем, ведь теперь дом принадлежит ей. С этим домом были связаны его лучшие воспоминания, там он всегда находил главное- умиротворение. Гуляя вечерами по берегу он рассказывал ей о своей жизни, о том как построил бизнес, о своих друзьях и семье. Ночью они частенько смотрели на ночное небо сидя на веранде. Звёзды были такими яркими, что казалось к ним можно просто дотянуться рукой. Было в этом нечто волшебное и загадочное.
***
По возвращению домой Никольский требовал от Анжелики только одного- вести себя так как прежде, и ни в коем случае никому ничего не говорить о его диагнозе. Кроме Анжелики, истинное положение дел знала только Анастасия Павловна. Наверное поэтому увидев Лику впервые она так обрадовалась, надеясь, что теперь Никольский изменит своё мнение насчёт лечения. Но увы. Анжелика несколько раз пыталась говорить с ним по этому поводу, но все было бесполезно. Никольский принял решение и менять его не собирался. Для Лики это стало очередным ударом. Опять судьба отбирает у неё дорогого человека. Она смирилась с позицией Николая Алексеевича и поклялась ему оставаться рядом с ним до самого конца, что бы ни случилось.
***
Спустя еще полгода Николая Алексеевича не стало. Болезнь его победила. Лика держала его за руку когда он закрыл глаза навсегда.
Глава 16.2
Анжелика была подавлена. Боль и скорбь сжимали ее сердце в железные тиски не давая дышать полной грудью. Она была единственной, кто не ждал оглашения завещания Никольского. Лика знала и понимала, она опять начинает свою жизнь заново.
Через месяц после смерти Николая Алексеевича, Давыдов должен был огласить завещание, он мог его зачитать лишь в обязательном присутствии Анжелики, Боркова и Анастасии Павловны. По завещанию Никольского владелицей всего имущества, бизнеса, акций и ценных бумаг становилась Анжелика. Боркову и Анастасии Павловне было отписано по пять миллионов долларов. Анжелика от шока застыла в одном положении даже не моргая, у неё зазвенело в ушах, поэтому ей показалось, что она ослышалась. Такого просто не может быть! Никольский оставил все своё огромное состояние ей, девушке которая не была ему родственницей, а это ни много ни мало больше трёх миллиардов долларов. Анжелика была не готова к такому повороту событий.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Анастасия Павловна тоже не ожидала, что Никольский будет к ней насколько добр, она вытирала платочком выступающие на глазах слёзы, этих денег ей хватит чтобы обеспечить себя до конца жизни. Достойная благодарность за двадцать лет работы. Только Борков был зол, он считал решение Никольского верхом идиотизма и вопиющим неуважением к нему. Его сравняли с прислугой, а все деньги заберёт себе эта дрянь по имени Анжелика. Он с трудом промолчал, хотя его лицо окрасилось в красный цвет, на нем отражался гнев в перемешку с ненавистью. Он шумно дышал и сжимал кулаки. Для него это было ударом ниже пояса, и вместо благодарности им владели абсолютно другие чувства. Он рассчитывал как минимум на половину, а учитывая, что близких родственников у Никольского не оставалось, то смел надеяться на все его состояние. Он считал себя единственным достойным человеком среди всех этих «дебилов» Пятнадцать лет коту под хвост! О том, что все, чем он владеет в данный момент он обязан Николаю, Борков даже ни разу не задумался. Просто ему хотелось больше, гораздо больше, а точнее все.
