Похоже, подумалось мне, я попал в очень восторженное время!
![]()
Глава 48
За чужой спиной не сидят, Из чужой винтовки не мстят. Раз фашиста убил твой брат, — Это он, а не ты солдат. Так убей фашиста, чтоб он, А не ты на земле лежал, Не в твоем дому чтобы стон, А в его по мертвым стоял. Так хотел он, его вина, — Пусть горит его дом, а не твой, И пускай не твоя жена, А его пусть будет вдовой. Пусть исплачется не твоя, А его родившая мать, Не твоя, а его семья Понапрасну пусть будет ждать. Так убей же хоть одного! Так убей же его скорей! Сколько раз увидишь его, Столько раз его и убей! Константин Симонов ![]()
Когда я впервые узнал про Януша Корчака, про то, как он не бросил детей и пошел с ними на смерть в огонь крематория, когда я прочитал его прекрасные книги, я был настолько переполнен Корчаком, что написал первые и последние стихи. Вернее, первый и последний стих:
Вы помните? Их увозили. Из Польши… Потом их сожгли. Детей… Тех, которых любили, В Корчаковском Доме Любви! Я всю бы Германию разом, За этот проступок проклял, Я немцев отравленным газом, Расчетливо бы убивал. Без всякой нелепой пощады, Немецких детей, стариков, Чтоб не было этой заразы, Чтоб жили птенцы Корчаков!
Папа похмыкал и посоветовал спрятать.
— Вот, если бы ты их в войну написал, то тогда бы можно было в журнал послать, в газету — напечатали бы. А сейчас ГДР наши друзья, чтоб им неладно было! И он прочитал мне пронзительные стихи Симонова:
…Если ты не хочешь отдать Ту, с которой вдвоем ходил, Ту, что долго поцеловать Ты не смел, — так ее любил, — Чтоб фашисты ее живьем Взяли силой, зажав в углу, И распяли ее втроем, Обнаженную, на полу; Чтоб досталось трем этим псам В стонах, в ненависти, в крови Все, что свято берег ты сам Всею силой мужской любви…
В результате я осознал, что такое поэзия и как я от неё далек. И выбрал удобную роль ценителя. У меня даже на YouTube была отдельная папочка со стихами и песнями на знаменитые стихи. Очень нравились «Калейдоскоп» на стихи Поля Верлена в переводе А. Ревича. Я на них, кстати, французский закреплял, очень хорошо язык учить, переводя стихи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144}) Dans une rue, au coeur d'une ville de rêve Ce sera comme quand on a déjà vécu: Un instant à la fois très vague et très aigu… Ô ce soleil parmi la brume qui se lève! Ô ce cri sur la mer, cette voix dans les bois! Ce sera comme quand on ignore des causes; Un lent réveil après bien des métempsycoses: Les choses seront plus les mêmes qu'autrefois…
Но перевод у меня получился неуклюжий. Что-то вроде… сейчас уже и не помню точно:
На улице города — будто во сне на рассвете — такое бывает, когда уже там поживёшь, лишь смутное что-то, а после внезапная дрожь. Заря засияла, и яркое солнце я встретил. Вот крик прилетает от моря, вот голос в бору. Неясные разуму звуки, движенья и тени — лавина всех бывших моих воплощений. И частности стали намного ясней поутру…
Ну а у Ревича — классно! Я ходил по комнате и читал стихи громко, разборчиво. Как не мог пока читать их в обществе, смущая окружающих знанием Верлена и французского:
Эта улица, город — как в призрачном сне, Это будет, а может быть, все это было: В смутный миг все так явственно вдруг проступило — Это солнце в туманной всплыло пелене. Это голос в лесу, это крик в океане. Это будет — причину нелепо искать, Пробужденье, рожденье опять и опять. Все как было, и только отчетливей грани…
…У меня вечером было вполне поэтическое настроение, потому что Вера Инбер опять доставала, пришла с какой-то бабой и все пытала — откуда я знаю те стихи, что ей читал?
Баба оказалась, уважаемой мной в детстве в первой жизни Риной Зеленой. В 1929 году Зелёная была вынуждена заполнить паузу, возникшую в концерте по непредвиденным обстоятельствам, и прочла «Мойдодыр» К. Чуковского голосом ребёнка. Успех был оглушительным. Так возник знаменитый, ставший с 1940-х годов основным для её концертной эстрады жанр.
Знал я и о том, чего еще не свершилось. Находясь на 4 Украинском фронте Зелёная вместе с боевыми частями прошла через Карпаты. В минуты передышки между боями в землянке, разрушенном сарае или на поляне выступала в 83 концертах для рядовых и офицеров, за что получит орден Красной Звезды. Проживет достойную жизнь, умрет 1 апреля 1991 года в Москве на 90-м году жизни. Мне почему-то запомнилась история про нее, рассказанная в журнале «Огонек» Василием Ливановым[133].
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
«Однажды, после запозднившейся съемки, мы с Риной спешили на вокзал к московскому поезду. Маленький студийный автобус мчался по пустому в этот час Невскому проспекту, прихваченному мартовским ледком. Я сидел спиной к водителю. Рина устроилась в самом конце салона, напротив прохода. Вдруг из переулка вылетело такси и ударило наш автобус в бок. Удар был такой силы, что Рину выбросило из сиденья, она пролетела весь автобус и рухнула ко мне на колени, обхватив мою голову руками. И что она в этот момент выговорила? — Спокуха — я с вами!»
https://youtu.be/gozO__ZVU7k — Рина Зеленая 
