Хагра мягко опустилась на пол, в отличие от здоровенной конструкции весом тонн десять, которая плюхнулась на место со страшным грохотом, сотрясая корпус корабля.
Слава наклонился к Хагре и услышал ее дыхание – девушка была без сознания, на ее лбу выступили капли пота. Он хотел привычно уже спросить Коса, что тот думает по поводу обморока девушки, потом вспомнил, что Коса тут нет и тот не может видеть и слышать, что здесь происходит.
Слава присел рядом с девушкой и задумался. После минутных размышлений пришел к выводу – похоже, что у телекинеза есть свои ограничения. Девушка подняла огромный вес, не рассчитав свои телекинетические силы, и от усиленной нагрузки потеряла сознание. Стройная версия и, скорее всего, истинная, с ядовитой самоиронией подумал он. Все нужно делать постепенно, ведь не бросается же школьник к штанге с олимпийским весом: попробуй взгромозди на него эту штангу – его просто раздавит. Так и тут: нужна тренировка, а Слава потребовал от девушки немедленно взять олимпийский вес. Сглупил, в общем, экспериментатор хренов.
Взяв Хагру на руки, он побрел в Лабораторию.
У Славы тоже были способности к телекинезу, но довольно хилые. Учитель говорил ему, что эти способности нужно тренировать, но за текучкой, какими-то делами, за постоянными переездами и спасением миров он совсем забыл о том, что умеет, и, к стыду своему, позабросил занятия в псионике. О чем теперь жалел. Тело Хагры получило мощные телекинетические способности, но Слава забыл, что не все так просто и не все так легко дается. Вот и результат – она лежит у него на руках без сознания. Впрочем, уже очнулась.
Хагра открыла глаза и улыбнулась:
– Я лежала бы и лежала у тебя на руках! Так хорошо!
– Слезай давай, – усмехнулся Слава. – Покаталась и хватит. – Он остановился и поставил Хагру на ноги. – Так что с тобой случилось?
– Сама не знаю. – Девушка досадливо потерла лоб ладонью. – Поднимала эту штуку, и вдруг так стало нехорошо, так затошнило… и я вырубилась. Все. Очнулась уже у тебя на руках.
– Это я виноват, – досадливо ответил псионик. – Надо было тебя предупредить, что, как почувствуешь себя нехорошо, как затошнит или заболит голова, надо прекращать. Иначе будет беда. Все, пошли спать. Завтра тяжелый день…
Тело жены было гладким и прохладным – после купания в душе она вытерлась, но кожа оставалась слегка влажной. Слава и Лера ушли в сторонку от Тирас, чтобы не мешать ей спать, да и не дразнить, так сказать, гусей. Ну зачем одинокой женщине, мечтающей о мужчине, слушать, как ее недавний любовник любезничает со своей женой, отставив бывшую подругу в сторону, как использованную куклу. Обидно, понимаешь… Тем более что на этой планете, по известным причинам, не было понятия муж – жена. Каждый мужчина – это, так сказать, «достояние республики».
Слава осмотрел тело жены буквально по сантиметрам, ища какие-либо изменения, отличия, несуразности. Вдруг где-то что-то не то выросло… Но осмотр ничего не дал – Лера как Лера. Даже пахнет как обычно – чистой кожей, свежестью. Славе всегда нравилось, что у нее ничего не трясется, не колышется – все твердое, упругое. Под бархатной кожей чувствовались сильные, тренированные мышцы. Ему подумалось: мышцы ли это Хагры или же мышцы Леры? Может ли она при перестройке тела переделывать и свойства мышц?
Не придя ни к какому выводу, он стал ласкать ее, все более и более нежно и настойчиво. Лера прерывисто задышала и, не вытерпев и минуты, притянула его к себе, обхватив ногами так сильно, будто зажала в тиски. Мгновение… Слава вошел в нее… и неожиданно почувствовал некоторое сопротивление.
Раньше, по его ощущениям, такого не было. Он усилил нажим… Лера вскрикнула, протяжно застонала и вцепилась ему в спину тонкими сильными пальцами, желая принять его в себя целиком. Он и погружался целиком – в сладостное ощущение родного тела и душевной близости.
Чтобы продлить это наслаждение, он изо всех сил сдерживал желание выплеснуть себя в первые же минуты, и его хватило на четверть часа. Потом отдохнул немного, не размыкая объятий и начал снова…
Теперь он уже не старался сдерживаться; когда в очередной раз они, вздрагивая от сладостных судорог, обмякли, отдыхая и переводя дыхание, он осторожно сполз на одеяло рядом с женой и тут неожиданно увидел, что низ его живота весь в крови.
Слава всполошился, вскочил на колени и спросил, осматривая ее тело и почти заикаясь от волнения:
– Что, что случилось?! Откуда кровь? Тебе больно? Лерочка, что с тобой?!
Она сощурилась, весело и заговорщицки подмигнула ему и грудным, глубоким голосом сказала:
– Вот я уже и не девственница!
Слава вначале не понял, что она сказала, потом до него дошло, он упал на одеяло у ее ног и стал смеяться. Он не останавливался с минуту, потом, переводя дыхание, спросил:
– Ты что, сделала себя снова девственницей?
– Ну да, – слегка обиженно ответила Лера. Она согнула ноги в коленях, чуть раздвинула их и глядела на него сквозь них, как через прицел. – А что? Мне так хотелось подарить тебе мою девственность! Почему бы и нет? Я теперь каждый раз так могу делать, и каждый раз у тебя будет девственница! А хочешь, я сделаюсь такой, как была в четырнадцать лет?
– Нет уж, – хмыкнул Слава. – Я тебе что, педофил, что ли? Ты и так выглядишь лет на шестнадцать максимум! Хватит экспериментов. Вообще, спасибо, что зубов там не отрастила. Брр… Главный ужас мужика – енто самое с зубами!
– А что, – невозмутимо ответствовала Лера, – вот будешь нас с Хагрой обижать… и отрастим. Кстати, ты все же иногда позволяй ей побыть с тобой, ладно? Ведь если оставить в стороне то, что она моя подруга и мне небезразлична, даже очень небезразлична, тело-то ее! Должна же она иметь какой-то бонус с того, что мы ее тело эксплуатируем? Ей тоже хочется любви, секса.
– Потом поговорим, – отмахнулся Слава. – Пойдем-ка в душ сходим, а? С тебя столько натекло – такое впечатление, что я из боя вышел.
Они пошли, омыли друг друга в горячем душе, а потом улеглись на подстилку и снова занялись тем, о чем Слава мечтал все эти долгие дни, меняя позы и стараясь не сильно шуметь, дабы не тревожить свою сердитую подругу, которая вся изворочалась в пятидесяти метрах от них.
Как ни сдерживайся, а когда женщина входит в раж, ей уже по фигу всякие договоренности об отсутствии криков и стонов. И широченная ладонь, зажимающая рот, не помогает избавиться от излишнего шума, а больше того – разжигает страсть извивающейся в сладких судорогах партнерши.
Когда они насытились друг другом и Слава замер, прижав Леру стокилограммовым телом, она неожиданно сказала:
– Я кое-что придумала… лежи так и не двигайся… И не удивляйся!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
