Соответствующее каждой стадии определение зрелой сексуальности, которая проявляет себя в отношениях с другими, также предполагает, что индивиды могут взаимодействовать сексуально, то есть реагировать и отражать переживания таким образом, чтобы у другого возникало ощущение надежной привязанности и любви.
На каждой стадии развития у индивида есть потенциал для реакции, которая дает другому чувство благополучия и тем самым приносит свойственное данной стадии удовлетворение самому субъекту. Например, если младенец «сексуально» играет с грудью, лицом или руками матери, это вызывает у нее ощущение бесконечного удовольствия. Впоследствии, когда аутоэротизм ребенка сосредоточивается на его гениталиях, он частично воссоздает для себя физические отношения с ней и укрепляет аспект объектных отношений.
Даже такая деятельность, как подростковая мастурбация, не предполагающая партнеров, содержит в себе потенциал для внешних связей. Это способ консолидации отношений самости и внутренних объектов, готовящий внутренний мир подростка к будущим столкновениям, которые ожидают его при попытке перейти на новые уровни внешних отношений.
Наконец, зрелое сексуальное взаимодействие двух взрослых людей предполагает взаимность, причем каждый из них имеет относительно устоявшийся внутренний мир, позволяющий ему устанавливать доверительные отношения с другим и тем самым создающий возможность роста для них обоих и их расширенной семьи.
Таким образом, зрелость сексуальных отношений представляет собой достижение, основанное на равновесии между индивидом, его внутренними объектами и внешними отношениями.
Общая схема сексуальной зрелостиОбщую схему сексуальной зрелости можно построить по направляющим линиям, что позволит нам включить в оценку более позднего развития элементы ранних объектных отношений.
I. Самый ранний уровень созревания связан с сексуальным интересом, зарождающимся как интерес к собственному телу, переживаемый в первичных отношениях с матерью. Другой человек используется лишь для обеспечения мастурбации, и ценность имеют лишь отношения с внутренними объектами, слитыми с самостью. Собственное удовольствие является единственной мерой успешности, как это изначально было в мастурбации и в отношениях с «хорошей матерью», которая поначалу хочет очень мало для себя. Субъект хочет, чтобы объект оставался слитым с ним, чтобы избежать риска потери и отделенности. Отклонения возникают, если этот уровень становится наивысшей точкой удовольствия от взаимодействия, которой удалось достичь индивиду. Он также является нормальной составляющей более зрелых сексуальных отношений.
II. Для второго уровня характерен сексуальный интерес, происхождение которого связано с интересом к матери как объекту сепарации. В этом случае целью сексуальной активности является близость, но изначально это близость, направленная на то, чтобы получить от объекта отзеркаливающее чувство безопасности, надежности и благополучия, несмотря на сепарацию от него. Обоюдное сексуальное удовлетворение не становится главной целью – оно лишь защищает надежную и приносящую удовольствие привязанность к матери. Этот уровень также является нормальным компонентом более высокоорганизованного взаимодействия, его можно считать «незрелым» только в том случае, если это наивысшее достижение, доступное индивиду или паре.
III. Только когда индивид достигает третьего уровня, на котором сексуальный интерес связан с эдиповскими отношениями, сотрудничество и взаимное сексуальное удовлетворение оказываются среди его основных целей, хотя при этом должно оставаться место для удовлетворения, которое включает в гибкий обмен между партнерами более ранние формы взаимодействия. Только на этом уровне в полной мере проявляется та разновидность сексуальной игры, которая ассоциируется с «генитальной сексуальностью» и объединяет догенитальную нежность и телесную генитальность[222].
IV. К этому моменту пара имеет основу для дальнейших совместных достижений, происходящих из успешного латентного и подросткового развития, – сублимации энергии в детях, работе и творческих продуктах близости, сотрудничества и уверенности в своих силах.
Отчасти это означает то же, что сказал Джон Боулби[223]: развитие уверенности в своих силах и полноценной взрослой продуктивности основывается на безопасной привязанности и проистекающей из нее способности быть автономным. Во взрослой жизни сексуальность потенциально способна оживлять связь между внутренними фигурами из нашего прошлого и нашей семьей, собирая воедино множество аспектов физического и эмоционального развития и привнося в наше настоящее проблемы и утешение из прошлых отношений. В этом процессе секс формирует телесную связь. Он действует на бессознательном уровне, укрепляя любящую привязанность к первичным объектам, несмотря на многочисленные жизненные проблемы, ей угрожающие.
Для тех, кто достиг уровня развития, включающего в себя сексуальную зрелость, успешное сексуальное взаимодействие связывает воедино разрозненные элементы, от младенческого и до взрослого возраста. Таким образом происходит обновление изначального психосоматического партнерства и образуется связь между внутренними объектами и внешними отношениями. Я надеюсь, что этот том послужит лучшему пониманию трудностей, с которыми индивид сталкивается на пути к такой интеграции, а второй том внесет свой вклад в лечение этих трудностей.
Приложение 1. Теория объектных отношений и семья
Мой опыт показывает, что для клинического понимания сексуальности и жизни супружеских пар наиболее полезна теория, развиваемая британской школой объектных отношений. Она объединяет точки зрения таких независимых мыслителей, как Майкл Балинт, Гарри Гантрип, Дональд Винникотт и Рональд Фэйрберн, который является одним из главных теоретиков данного направления. Их взгляды развивались на основе фрейдистских принципов, и, кроме того, нельзя не признать, что клинические работы Мелани Кляйн и ее последователей из английской школы оказали на них сильное влияние, хотя они и не принадлежат к кляйнианской теоретической системе[224].
В приложении 1 кратко обобщаются вклады в теорию, сделанные Фэйрберном и Кляйн, после чего дается краткий обзор применения теории объектных отношений в работе с семьями и очерчивается «групповой аналитический» подход в варианте, предложенном Генри Диксом и Робином Скиннером.
1. Теория объектных отношений В. Р. Д. Фэйрберна[225]
Согласно модели Фэйрберна, психика новорожденного ребенка состоит из единого, или первоначального, недифференцированного Эго, слившегося в беспомощных и зависимых отношениях с объектом его привязанности – матерью. Поскольку мать не может быть идеальным объектом зависимости, возникает неизбежная фрустрация, перед лицом которой ребенок беспомощен. Чтобы справиться с тревогой, генерируемой этой угрожающей ситуацией, Эго защищает себя посредством «расщепления» и подавления двух аспектов матери – части, возбуждающей потребность, и части, потребность отрицающей, которые называются, соответственно, либидинальным и антилибидинальным объектами. Они подавляются вместе с инвестированной в них частью самого Эго, а именно вместе с либидинальной и антилибидинальной его частями, и аффектами, в каждом случае характеризующими отношения между частью Эго и его объектом. Психический аппарат теперь состоит из либидинального Эго и его возбуждающего (либидинального) объекта – системы, для которой характерны возбуждение и страсть, а также антилибидинального Эго и его отвергающего (антилибидинального) объекта, отношения которых характеризуются фрустрацией и агрессией. Эти структуры отщепляются от осознанного опыта за счет подавления. Остается сознательная часть психики новорожденного, представленная «центральным Эго», и надежная, заботливая, не слишком фрустрирующая или возбуждающая часть матери, в переживаниях беспомощного ребенка представленная тем, что называется «идеальным объектом». Фэйрберн связывает центральное Эго с более сознательными функциями. В результате действия механизма подавления «отщепленные» (или подавленные) интроецированные объекты, как правило, практически не изменяются со временем. Они сохраняют свои инфантильные примитивные качества вне зависимости от более позднего опыта индивида. Существование этих отщепленных систем приводит к тому, что вследствие возбуждения или фрустрации, возникающих в близких отношениях, сильно изменяется эмоциональное восприятие себя и других – несмотря на актуальный опыт с «реальным» другим, взаимодействие с которым отличается от интернализованных ранних объектных отношений.