Пар-Салиан кивнул и перевел взгляд на Карамона.
— А ты, брат, что скажешь? — спросил он неожиданно. Карамон вздрогнул, поднял голову и уставился на мага печальными глазами.
— Ты его все еще любишь? — продолжал допытываться Пар-Салиан. — Ты сказал, что готов отправиться в прошлое и сразиться с Фистандантилусом. Опасность, которая грозит тебе, весьма велика. Достаточно ли крепко ты любишь своего брата, чтобы ради него отправиться в это гибельное путешествие? Готов ли ты рисковать ради него своей жизнью, как поступила эта госпожа? Прежде чем ответить, подумай еще вот о чем — ты отправляешься в путь не для спасения мира.
Ты возвращаешься в прошлое, чтобы спасти одну-единственную душу, не больше. Но и не меньше.
Губы Карамона шевельнулись, но он не издал ни звука. Зато лицо его говорило красноречивее всяких слов. На нем отразились такое счастье и такая неудержимая радость, неожиданно поднявшиеся из глубин его собственной души, что Карамон сумел только кивнуть головой. Пар-Салиан обернулся к Конклаву.
— Я принял решение, — сказал он.
Один из черных магов поднялся и откинул на спину капюшон плаща. Тас узнал в маге женщину, которая перенесла его в зал со двора. Глаза ее пылали гневом.
Прежде чем заговорить, она резким движением рассекла перед собой воздух ребром ладони.
— Мы не согласны с твоим решением, Пар-Салиан, сказала она. — Надеюсь, тебе ясно, что в этой ситуации пользоваться заклинанием ты не можешь.
— Магистр Башни может пользоваться самыми сильными заклинаниями единолично, Ладонна, — мрачно напомнил Пар-Салиан. — Эта власть вручается всем магистрам. Именно таким образом Рейсшин узнал тайну, когда стал магистром Палантасской Башни Высшего Волшебства. Я не нуждаюсь ни в помощи черных магов, ни в помощи магов из Ложи Красных Мантий.
Маги, одетые в красное, тоже зароптали. Некоторые из них переглядывались с черными магами, согласно кивая друг другу. Ладонна улыбнулась.
— Безусловно, Величайший, — сказала она со смирением. — Ты не нуждаешься в нашей помощи, чтобы прочесть заклинание, но мы нужны тебе, равно как и ты нам.
Тебе не обойтись без сотрудничества с нами, не обойтись без нашего, пусть и молчаливого, согласия, иначе разобщенные тени нашего волшебства поднимутся настолько высоко, что заслонят свет серебряной луны. И тогда тебя ждет поражение.
Лицо Пар-Салиана стало серым, как камень.
А что станет с этой женщиной? — спросил он, указывая на тело Крисании.
Что для нас жизнь жрицы Паладайна? ответила Ладонна. Наши заботы гораздо важнее, и не стоит впутывать в них посторонних. Отошли их, она указала на Карамона, — и тогда мы сможем поговорить.
Мне кажется, Ладонна права, вмешался маг в красном. — Гости устали и голодны, наши, так сказать, семейные разногласия кажутся им, вероятно, невыносимо скучными.
— Хорошо, — неожиданно согласился Пар-Салиан, но Тас видел, что верховный маг не на шутку рассержен. — Вас позовут, — обернулся он к гостям.
— Постойте! — воскликнул Карамон. — Я тоже должен присутствовать! Я требую…
Он замолчал, онемев от удивления. Зал Магов исчез, вместе с ним пропали массивные каменные кресла и сами волшебники. Карамон же обращался со своей гневной речью к вешалке для шляп.
Почувствовав легкое головокружение, Тас огляделся по сторонам. Они оказались в небольшой, но уютной комнатке, которая как будто перенеслась сюда из постоялого двора «Последний Приют». В камине за кованой решеткой весело пылал огонь, удобные кровати выстроились вдоль стены. У самого очага стоял деревянный массивный стол, заставленный едой. В воздухе витали дразнящие запахи свежевыпеченного хлеба и жареного мяса. Тас сглотнул слюну и восхищенно вздохнул.
— Мне кажется, это самое замечательное место во всем мире! — признался он.
Глава 14
Старый маг в белой накидке сидел в своем кабинете, внешне очень похожем на кабинет Рейстлина в Палантасской Башне Высшего Волшебства. Только книги, выстроенные здесь на полках, были переплетены в белую кожу. Серебряные руны, вытисненные на их корешках, слегка поблескивали в свете плясавшего в очаге пламени. Дрова весело потрескивали. Всякому, кто бы ни вошел в кабинет верховного мага, могло показаться, что здесь чересчур жарко — слишком натоплено, — но Пар-Салиан уже давно чувствовал в своих костях холод старости, и поэтому хорошо прогретая комната была для него приятна.
Маг сидел за рабочим столом и смотрел на огонь. Неожиданно в дверь постучали. Пар-Салиан слегка вздрогнул, вздохнул и негромко сказал:
— Входи.
Молодой маг в белой мантии отворил дверь кабинета и, низко кланяясь, пропустил внутрь Ладонну, закутанную в черный плащ. Ей, как магу высокого ранга, оказывались в Башне должные почести. Впрочем, она не обращала на них особого внимания. Откинув на спину черный капюшон плаща, она вошла в кабинет и остановилась у самого порога. Впустивший ее белый маг вышел и осторожно прикрыл за собою дверь, оставив магистров Черной и Белой Лож наедине друг с другом.
Ладонна быстро и внимательно оглядела кабинет Пар-Салиана. В комнате царила полутьма — единственным источником света был огонь в камине. Плотные портьеры на окнах были задернуты, и призрачный свет лун не проникал внутрь.
Приподняв руку, Ладонна негромко пробормотала заклинание, и часть предметов в комнате исторгла из себя неяркое красное свечение, что выдало их скрытую магическую сущность. Ярче всех сияли прислоненный к стене посох Пар-Салиана, хрустальная призма, лежащая перед ним на столе, ветвистый канделябр на семь свечей, гигантские песочные часы в углу, а также несколько перстней, коими были унизаны пальцы старого мага. Все это ничуть не испугало Ладонну, она просто оглядела каждый из предметов и удовлетворенно кивнула сама себе. Ограничившись этой мерой предосторожности, она опустилась в приготовленное для нее кресло.
Пока Пар-Салиан следил за гостьей, легкая улыбка играла на его морщинистом лице.
— Здесь нет тварей Извне, рыскающих по углам, Ладонна, — сказал он сухо.
— Поверь, пожелай я изгнать тебя из этого плана бытия, я бы сделал это уже давным-давно.
— В дни нашей молодости? — Ладонна наклонила голову, и старый маг увидел, что ее пепельно-серебристые волосы заплетены в косу и причудливым образом уложены вокруг головы, подобно короне.
Морщины, словно высеченные резцом искусного скульптора, только подчеркивали редкостную красоту ее лица, при этом нисколько его не старя.
Вместе с тем в глазах этой женщины нельзя было не заметить разума и мудрости, которые даются только с опытом прожитых лет.
— Это было бы не так просто, Величайший, — заверила Ладонна.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
