Если ворлонец собирался его убить, то пусть убивает. Но, что бы ни случилось, Гален не позволит ворлонцу узнать координаты тайного убежища магов. Он не станет виновником их гибели.
Хватка ворлонского корабля не ослабевала. Конечности мага немели в неудобном положении, стена давила на его грудную клетку, на лицо, но Гален, каким-то образом, чувствовал присутствие разума вокруг себя: желто-зеленый узор изменял рисунок, волны прокатывались вокруг него. Корабль изучал Галена.
Гален больше не мог задерживать дыхание, он должен вдохнуть. Он попытался судорожно глотнуть воздуха, но его губы едва разжались. К его изумлению, кислород хлынул в легкие.
Давление на грудную клетку Галена слегка ослабло, он тяжело задышал. Потом он заметил, что слышит какой-то звук, похожий на бормотание. Сначала Гален подумал, что слышит эхо, распространявшееся сквозь плотно прижавшееся к его ушам вещество, точно так же, прижав к уху раковину, можно услышать свой пульс. Но ритм бормотания менялся. Мелодия, казалось, была наполнена смыслом и Гален смог его понять. Песня о красоте порядка, о совершенной симметрии и вечном спокойствии.
Гален услышал голос корабля, корабль пел самому себе.
В мелодию корабля вплетались радостное ощущение гармоничности функционирования всех его систем, удовлетворение от служения. Величайшей радостью для него было повиновение.
Это напомнило Галену Анну, смысл жизни которой заключался в одном – служить машине. Гален, задействовав сенсоры, попытался выяснить, что находится дальше, в глубине корабля. Предположение, что ворлонцы ничем не отличались от Теней, что они тоже порабощали живые существа и помещали их в качестве центральных управляющих устройств в сердце своих кораблей, испугало его. Гален засек присутствие ворлонца футах в двадцати впереди: сенсоры определили его, как область повышенной концентрации энергии, взаимодействующей с корабельными системами. Ворлонец был нервным центром, контролирующим все системы корабля.
За исключением ворлонца Гален не обнаружил больше ни одного живого существа, связанного с корабельными системами и осуществлявшего управление кораблем. Но в область действия сенсоров попадала лишь небольшая область внутреннего пространства корабля, возможно, живое существо находилось слишком далеко от Галена, чтобы сенсоры могли засечь его. Озарение пришло тогда, когда Гален начал изучать обмен энергией и информацией между ворлонцем и кораблем: их отношения сильно напоминали те, что складывались между магом и его кораблем, хотя ворлонский корабль был намного совершенней. Корабль обладал собственным разумом, и ворлонец, для того, чтобы управлять кораблем, устанавливал с ним связь.
Корабль продолжал напевать свою периодически повторяющуюся мелодию. Гален понял, что корабль ждет дальнейших инструкций. Повиновение хозяину было смыслом его жизни.
По-видимому, в планы ворлонца не входило его убийство, по крайней мере, он не собирался убивать Галена немедленно. Гален, борясь с давлением корабля, с трудом заставил губы двигаться, проговорил:
– Покажись.
Желто-зеленое вещество корабля настолько плотно прижималось к его ушам, что звука своего голоса Гален не услышал.
Он ждал, продолжая, тем временем, выполнять упражнения на сосредоточение.
Глаза Галена были закрыты, сквозь опущенные веки он мог ощущать лишь тусклое свечение. Но вдруг это свечение начало усиливаться, у Галена возникла ассоциация с восходом солнца. Спустя некоторое время сияние стало настолько сильным, что Галену начало казаться, будто солнце устремилось прямо на него: жаркое, сверкающее, стремящееся поглотить его. Свет скользнул внутрь него.
Галену показалось, что свет, как кислота, разъел его веки, проник прямо в мозг. Перед его мысленным взором в ярком сиянии поплыли образы Элрика, Блейлока, других. Тех, кого он оставил. Он сидел в корабле, летел в гиперпространстве к тайному убежищу.
Гален заставил себя отвлечься от этих мыслей.
– Вон из моей головы, или я тебя уничтожу! – заорал он.
Сияние затягивало Галена, он будто растворялся в нем.
– Сейчас же!
Гален визуализировал чистый экран, изо всех сил стараясь думать лишь об упражнениях.
Свет поплыл прочь, на секунду Галену показалось, что ворлонец высосал из него мозг.
Его окружало мерцающее сияние.
– Ты – скверна.
Голос, несомненно принадлежавший Улкешу, проник сквозь кожу корабля прямо в уши Галена. К нему примешивалось эхо других слов, несущих иной смысл.
Гален продолжал старательно выполнять упражнения.
– Ты проделал весь этот путь лишь для того, чтобы высказать мне это?
– Зараза должна быть вырвана с корнем.
– Верно. Именно поэтому я прилетел сюда.
– Ты несешь заразу в себе.
– Знаю, – ответил Гален. – И я согласен с тобой. Зараза должна быть вырвана с корнем. Я лишь хочу остановить двух моих сородичей, которые служат Теням, перед тем, как остановить самого себя.
– Все твои сородичи служат тьме.
– Ты прилетел сюда или для того, чтобы убить меня или помочь мне. Я по-прежнему хочу узнать, для чего именно.
– Нетерпеливость служит хаосу.
– И проволочки тоже.
– Если бы ты был моим слугой, – заявил Улкеш, – ты бы познал повиновение.
– Так же, как ты научил свой корабль?
– Как наши корабли служат нам, так и вы служите своим хозяевам.
– Мы – не рабы, – возразил Гален. – Мы можем противостоять программе, заложенной в нас Тенями. Мы можем творить благо.
– Нарушая их правила, – ответил Улкеш, – вы служите лишь хаосу.
– Но ведь вам так и не удалось достичь победы, верно?
– Благо может проистекать лишь из порядка. А порядок – из повиновения правилам. Из контроля.
– На протяжении двух последних лет я сохраняю контроль.
– Вы все должны умереть.
– Мы сами вскоре уничтожим друг друга, – ответил Гален. – Мы поглощаем сами себя, как самоеды, как змея, кусающая себя за хвост. Этот процесс уже начался. Я просто стремлюсь к тому, чтобы захватить с собой тех двоих, что сбежали от нас. Разве это не послужит вашей цели?
Улкеш промолчал.
Гален понял: ворлонец ждет, что он скажет дальше. Потом догадался, что именно следует сказать. Проговорил прямо в мерцающий свет:
– Тени ничего не узнают о том, что ты помог мне. Добровольно я им ничего не скажу. И они не смогут ничего вытащить из меня против воли. В меня вживлено устройство. Если они попытаются отключить мой биотек и завладеть моим знанием, это устройство убьет меня.
Улкеш опять промолчал. Потом, наконец, раздался его звучный, резонирующий шепот:
– Ты – хаос.
– Так ты поможешь мне или нет?
– Ты – хаос. Когда Хаос посмотрит на тебя, она увидит хаос. Подобные пропускают подобных.
– Ты о чем?
Из слов Улкеша следовало, что система обороны За'ха'дума похожа на мембрану, закрывавшую проход в каюту Мордена. Мембрана признала в нем себе подобного и разрешила ему пройти. Планету защищает, определенно, похожая система, только намного более сложная.
– Сопротивляться ей означает предать себя. Только полностью покорившись, ты сможешь пройти.
– Благодарю, – сказал Гален.
– Ты оттуда родом.
Сияние начало тускнеть, Улкеш удалялся.
Тихое бормотание корабля изменилось, Гален понял, что корабль получил приказ. Вещество, крепко держащее Галена, размягчилось, вокруг него образовался толстый вязкий слой непонятного материала. С ошеломляющей скоростью вещество обрушилось на него, потащило назад, Гален несколько раз перевернулся через голову. Издав резкий звук, корабль выбросил Галена наружу, он полетел сквозь ледяную, безразличную тьму, космический вакуум высасывал из него воздух. Он влетел в открытый шлюз своего корабля и сильно ударился о внутренний люк.
Вокруг Галена, защищая его, образовались желто-зеленые стены цилиндра, рябь бежала по их поверхности.
Гален выбрал команду, внешний люк его корабля закрылся. Потом зашипел воздух, давление внутри шлюза восстановилось, и Гален поднялся на ноги. Посмотрел в окошко на крышке люка: живой тамбур отступал, втягивался в корпус корабля Улкеша, вещество, его образовывавшее, растеклось по всей поверхности ворлонского корабля.
Гален получил прощальный привет от Улкеша: «Когда нам понадобится, вы все умрете».
Ворлонский корабль набрал скорость и исчез в черноте космоса.
Анна протянула свое удостоверение офицеру службы безопасности, стоявшему на посту на таможне и оглядела пространство за его спиной. По обширному залу бродило всего несколько живых существ. На часах станции, которых придерживалось большинство ее обитателей, сейчас было время отдыха. Стены зала покрывали примитивные информационные экраны, резкий свет, лившийся с потолка, освещал стоящие рядами грубые кресла. Анна прижала руку к стене. Эта машина, Вавилон 5, была гигантской, ее обслуживало множество живых существ. Но она не имела души и казалась Анне мертвой.
