«…Разумеется, идеальным вариантом было бы уничтожение существующей диктатуры баасистской партии и создание под наблюдением победивших сил Коалиции гуманного и демократического правительства.
Мы полагаем, что такого рода надежды иллюзорны. Прежде всего Ирак не является и никогда не являлся единым государством. Всего лишь поколение назад эта страна представляла из себя пестрый конгломерат соперничающих, а часто и воюющих друг с другом племен. В Ираке примерно равными силами обладают потенциально враждующие ветви ислама – шиитская и суннитская; там имеются и христианские меньшинства. К этому следует добавить сконцентрированных главным образом на севере страны курдов, которые настойчиво добиваются отделения и создания независимого курдского государства.
Во-вторых, Ирак не имеет никакого опыта в строительстве демократического общества. Эта страна последовательно переходила от турецкого владычества к хашемитской монархии, а затем к диктатуре баасистской партии, причем даже в переходные периоды иракский народ не смог ощутить преимущества демократии в том смысле, в каком ее понимаем мы.
Таким образом, в случае неожиданного завершения сегодняшнего этапа иракской диктатуры путем физического устранения диктатора мы можем представить себе только два достаточно реалистичных сценария развития событий.
В первом варианте могла быть предпринята попытка создания – разумеется, при поддержке извне – правительства согласия, объединяющего все основные фракции и течения в самую широкую коалицию.
По нашему убеждению, правительство с подобной структурой смогло бы удержаться у власти в течение лишь чрезвычайно короткого периода. Традиционное соперничество и вековые межплеменные распри очень быстро взорвали бы такое правительство изнутри.
Не приходится сомневаться, что курды тотчас воспользовались бы сложившейся ситуацией, чтобы отделиться и создать свою республику на севере сегодняшнего Ирака. Не обладающее реальной властью багдадское правительство не смогло бы предотвратить подобный демарш курдов.
Нетрудно предсказать крайне отрицательную реакцию Турции. Действительно, сосредоточившееся в приграничных районах Турции курдское меньшинство не стало бы терять времени и объединилось бы с иракскими курдами. Таким образом, давнее сопротивление курдов турецкому владычеству обрело бы второе дыхание.
На юго-востоке Ирака шиитское большинство, живущее главным образом возле Басры и Шатт-эль-Араба, безусловно, найдет веские причины, чтобы примириться с Тегераном. Иран будет всячески поощрять эти попытки в надежде аннексировать юго-восточные области Ирака и тем самым отомстить беспомощному Багдаду за гибель тысяч молодых иранцев в недавней ирано-иракской войне.
Прозападные государства Персидского залива и Саудовскую Аравию охватит паника при одной мысли о том, что Иран может вплотную приблизиться к границам Кувейта.
Арабы из расположенного севернее иранского Арабистана легко найдут общий язык со своими соплеменниками-арабами в Ираке, что вызовет жестокие репрессии со стороны очередного тегеранского аятоллы.
Мы почти наверняка станем свидетелями того, как на обломках Ирака оживут межплеменные конфликты. Племена вспомнят старые счеты и будут стремиться установить свое господство над тем, что останется от Ирака.
…Тогда можно будет ожидать серьезной гражданской войны в центральных регионах страны, по меньшей мере четырех войн на сегодняшних границах Ирака и полной дестабилизации обстановки во всех странах Персидского залива.
Единственный альтернативный вариант развития событий сведется к тому, что место Саддама Хусейна займет какой-нибудь генерал или один из иерархов баасистской партии. Однако, поскольку все нынешние багдадские иерархи запачкали свои руки в крови в неменьшей степени, чем их лидер, трудно ожидать каких-либо преимуществ оттого, что место одного деспота займет другой, к тому же, возможно, более умный.
Следовательно, наилучшим – хотя, конечно, далеко не идеальным – решением будет сохранение в Ираке существующего положения при условии, что там будут уничтожены все виды оружия массового поражения, а боевая мощь иракской армии будет снижена до такого уровня, чтобы она не могла представлять угрозы ни одному соседнему государству в течение по крайней мере десятилетия…
По всем перечисленным выше причинам группа политической разведки и анализа настоятельно предлагает немедленно прекратить все попытки физического устранения Саддама Хусейна, а также отказаться от намерения продвигаться до Багдада и оккупировать Ирак…»
Таким образом, американцы еще в 1991 году понимали всю опасность попытки захватить Ирак своими силами. События 2003–2008 годов в нашей реальности блестяще подтвердили правоту аналитиков Госдепа США 1991 года.
Вот почему операции Запада на полную оккупацию Ирака нам в смоделированной здесь реальности можно было не бояться. Даже в таком случае Москва срывала огромный куш, оставляя Вашингтон с носом. Громадный приток нефтедолларов и экономические трудности Запада Москва использовала с наибольшим толком. Учтите: ведь в нашем сценарии на троне СССР восседает не болтливый Горби с «плывущей» психикой и хаотическим сознанием, выбирающий наихудшие для страны решения из всех возможных. Не Путин, что складывает нефтяные миллиарды в стабфонд, хранящийся на Западе или выкупает за эти деньги «Сибнефть» у Абрамовича (в 2006-м Путин заплатил ему 13,6 млрд. долларов за то, что Абрамович взял в 1997 году за 100 миллионов). Нет, у власти – расчетливый и целеустремленный Верховный. У него все эти миллиарды идут исключительно в дело!
Третий вариант – мы выступаем посредниками и даем США возможность «спасти лицо». Саддам выводит войска из Кувейта под угрозой ядерных ударов. Возможно, американцы даже совершат высотный ядерный взрыв над Ираком, демонстрируя серьезность своих намерений перед лицом всего мира. От такого взрыва временно нарушается радиосвязь и происходят короткие замыкания в электросхемах, но нет такого радиоактивного заражения, как при обычном применении ЯО. Хусейн, сделав вид, что подчиняется ядерной угрозе, оставляет Кувейт, но добившись списания всех долгов и сохранив свою армию. Его военно-экономический потенциал не разрушался до конца – и Ирак опять-таки становился зависимой от нас региональной силой. Антиамериканской и антиизраильской. В конце концов иракцы создавали свое ядерное оружие. В Персидском заливе, раздувая цены на нефть, воцарялась бы многолетняя напряженность. Очень-очень, нам, русским, выгодная.
А мы могли уже летом 1992 года усугубить бедствия Соединенных Штатов.
Увлекая бурю за собою
Тяжелый Ил-18 изрядно болтало. Четыре его мощных турбовинтовых двигателя надсадно ревели. Вот уже три часа как русская летающая метеолаборатория, вылетев из аэропорта Гаваны, пробивалась в центр урагана. Вцепившись в поручень, метеоролог Александр Литинецкий глядел на дисплей «Барса» – специальный компьютерный центр для сбора и обработки метеоданных. Чуть впереди по-спартански обставленному салону припал к иллюминатору инженер Петя Митрофанов. За стеклом стоял плотный белый туман, как в романе Лема о «Солярисе». Порывы свирепого ветра швыряли самолет, заставляли крылья гнуться и трепетать. Инженер, по-моряцки широко расставляя ноги, проковылял к Литинецкому.
– Ветер изменился почти на 180 градусов, – почти прокричал он, перекрывая рев моторов. – Кажется, мы в самом центре…
Метеоролог впился глазами в приборную панель «Барса». Да, Петр прав. Данные показывали, что небесная обсерватория пробилась в середину колоссального атмосферного «водоворота». Литинецкий обернулся, жестом подзывая к себе еще двоих спутников. Один из них – русоволосый мужик лет тридцати пяти, с глазами этакими… Ну, в общем, какими-то безжалостными, что ли. Как ни ряди таких людей в гражданское, все равно не спрячешь их военную породу. Второй – явный Ученый, с венчиком седых волос и академической бородкой.
– Мы на месте, – склонившись к спутникам, проговорил Литинецкий. Глаза ученого возбужденно блеснули. Офицер сдержанно кивнул и зачем-то бросил взгляд на часы…
Литинецкий работал в Центральной аэрологической лаборатории, что в подмосковном Долгопрудном. Именно здесь он со своими товарищами сделал «Барс». Уникальную штуку для изучения циклонов – тайфунов и ураганов. Не хватало советским метеорологам аппаратуры для анализа собранных данных прямо на борту самолета-наблюдателя. Но когда аэрологи попробовали заказать систему у промышленности, та стала открещиваться: невыгодно заниматься такой разработкой. Возни много, система слишком специфичная, да и делать ее надо малой серией. Ни прибылей тебе, ни чинов и орденов от государства. И тогда Литинецкий со своей командой построили «Барс» сами, взяв за основу бортовой навигационный компьютер «Орбита». Дополнили его измерительными приборами, повозились над программно-математическим обеспечением. И добились успеха!
