— Открываю? — спросил молодой человек.
— А как же.
Он откупорил бутылку, наполнил бокалы и стал послушно ждать, пока Моргенстерн поделится с ним своими планами. Она взяла бокал, пригубила шампанское, Мартино последовал ее примеру.
— Викинги перестали вас беспокоить, мой маленький Мартино?
— Я… нет, спасибо. После нашего приезда я пил только кокосовое молоко…
Содержимое ведерка, иными словами три литра ледяной воды, окатило его с головы до ног. Роберта спокойно поставила ведерко и скрестила руки на груди. Мартино вскочил. И пробормотал:
— Я… вас… Что не так?
Колдунья по-прежнему не улыбалась. Было не до шуток.
— Курс колдовства номер один. Мгновенная сушка, как вы говорите. Первый уровень. Ничего волшебного, если ты сам колдун.
— Вот в чем дело? Могла бы предупредить…
— Заговор очень прост. Произнесу всего один раз, а потому запоминайте: «Очистить и высушить основу и уток, узлы и швы, мокрые или в пятнах от масла или варенья!»
Пятидесятилетняя Роберта Моргенстерн сообщила Клеману Мартино заклинание сушки со всей серьезностью, соответствующей моменту. Он с трудом удержался от смеха, видя, что колдунья сохраняла крайне суровый вид.
— Это и есть заклинание?
— Ему обучают детей, проверяя, есть ли у них колдовской талант, — ответила она. — Оно сушит и чистит одновременно.
— Превосходно. Но я все еще мокрый.
— Я сделала это специально, чтобы проверить вас.
Мартино уже хотел вслух произнести заклинание, когда Моргенстерн повелительным движением руки велела ему помолчать.
— Вы помните о нашем разговоре в Лондоне, когда мы покидали Хрустальный Дворец?
— Конечно, — с уверенностью ответил он. — Теперь можно?
«Юный дурачок», — решила колдунья.
Мартино выкрикнул заклинание громким и чистым голосом, удивив самого себя.
«Ты из наших», — подумала Роберта и вздрогнула.
Неопытный глаз ничего бы не заметил. Беглая вспышка, горячая волна, пронесшаяся по комнате, жаркий ветер, уносящийся прочь. Сердце Роберты яростно забилось, когда она ощутила запах озона, сопровождавший правильно выполненное заклинание, которое произносили колдуны, чей талант был связан с Воздухом. Клеман ощупал грудь, руки, волосы.
— Сухой и чистый, — умиленно прошептал он. — Потрясающе, удивительно. Спасибо, Роберта.
Колдунья получила подтверждение того, о чем подозревала с момента их пребывания в Париже. И теперь колебалась, как быть дальше: сказать ему или нет? А как он будет реагировать?
Она взяла бокал и задумалась, гладя стеклом по щеке. Это позволило ей принять решение. Она решительно отставила бокал.
— Я должна вам сообщить две вещи, — тихо заговорила она. — Надеюсь, вы не будете на меня злиться ни за одну, ни за другую.
Он пожал плечами. Он готов был выслушать все, что она ему скажет. Теперь, когда он научился произносить заклинания, с ним не могло ничего произойти.
— Мы обедаем сегодня с вашими родителями, в их доме в квартале Богов.
— Что? — Их отпрыск едва не подавился. — Они здесь?
— В Теночтитлане есть телефонный справочник. Я нашла Мартино и позвонила по указанному номеру. Ваша мать ответила мне и пригласила нас к девятнадцати часам.
Почему Моргенстерн организовала обед с его предками, не спросив его мнения? За кого она себя принимала!
— То, что вы блестяще исполнили свое первое заклинание, вынуждает меня встретиться с вашей родительницей, — извинилась колдунья.
— Вы говорите черт знает что! Мартино кипел от ярости.
— Значит, вы не помните нашего разговора в Лондоне?
— Когда вы сообщили мне, что являетесь колдуньей, а я вас попросил научить меня каким-нибудь заговорам? Вы мне сказали… вы мне сказали…
— Я вам сказала, что магические формулы сами по себе ничего не значат. Главное — качество того или той, кто произносит заклинание, его происхождение и дар, полученный при рождении. Некоторые об этом не знают, когда теряется колдовское ответвление, но такое случается редко. Вы — нечто очень редкое, господин Мартино.
Гнев тут же уступил место удивлению, которое появилось на лице молодого человека.
— Вы хотите сказать, что… что я…
— Был один шанс на миллион, но вы, несомненно, колдун. Связанный с Воздухом, как я с Огнем. Похоже, учитывая качество исполнения вашего первого заклинания, ваш талант передавался из поколения в поколение. Вам его передала мать. И мне надо с ней встретиться, хотя бы для того, чтобы нарисовать ваше генеалогическое древо колдовства, которое потребует от меня колледж, когда я сообщу ему о вашем существовании. Поздравляю вас. Добро пожаловать в клуб.
— Я — колдун? — переспросил потрясенный следователь.
Роберта одним глотком осушила бокал и шумно поставила его на стол.
— Уже почти шестнадцать часов. Ваши родители ждут нас через три часа. У нас есть время, чтобы вернуться на зокало и внимательно осмотреть врата лабиринта.
Она встала и двинулась к двери, думая, что Мартино последовал за ней. Но тот продолжал сидеть в кресле, устремив взгляд в пустоту, забыв обо всем. Новоявленный колдун видел себя в полете. И это было только начало.
Празднества Тлалока должны были продолжаться четыре дня: два дня игр и жертвоприношений и два дня ужаса и искупления грехе, с апофеозом в виде экзотической казни Монтесумы. Так было написано в городском календаре, составленном Палладио, который никто не принимал всерьез, если не считать развлекательной стороны.
Пирога-такси высадила следователей у зокало. Рабочие заканчивали последние приготовления. Жертвенный камень был установлен на верхней террасе лжепирамиды с помощью плавкрана. В огромных каменных вазах у подножия здания уже ревели четыре костра, придавая сцене какой-то варварский оттенок. Здесь не помешал бы и пустотелый бронзовый идол для жертвоприношений.
Моргенстерн и Мартино немного расстроились, увидев, что ворота лабиринта закрыты. Колдунья безуспешно попыталась открыть их, произнеся какую-ту абракадабру, похожую на ту, с помощью которой хотела отворить галерею зеркал в заведении Палладио. Они поговорили с мебельщиками, которые собирали свои принадлежности и закрывали торговлю до начала церемонии. Мебельщики сообщили, что ворота будут оставаться открытыми в течение праздника только на время выходов и уходов Монтесумы. Других входов во дворец не существовало.
Можно было только перелететь внутрь, но следователь еще не получил диплома, а потому не было никакой возможности добраться до «Кадрили».
Было почти восемнадцать часов. Дом Мартино располагался в этом же квартале в сотне метров от них. Колдунья со своим протеже уселась в кафе на берегу канала. Цапли и снующие туда и обратно пироги придавали серой воде лагуны какую-то особую прелесть, напомная о Венеции.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
