- Пей.
Кисловатый вкус апельсина прогнал остатки тумана из головы. И я подмигнула вампиру.
- Как у нас дела? Тебе уже доложили?
Мечислав и не подумал отрицать.
- Лучше, чем были. Сейчас, когда ты показала Альфонсо силу, он побоится прессовать нас. Но с тобой обязательно захочет поговорить. И теперь притворяться дурочкой не получится. Глорианне придется чуть потруднее, лицо ты ей распахала серьезно и часть шеи тоже, но дня за два она все залечит. Особенно с правильным питанием.
- И не останется никаких следов?
- Нет. Не должно. Ты против?
- Нет. Пусть так. Жаль, что притворяться больше не получится. - вздохнула я. - Дурочка, в которую я играла с Иваном и Рамиресом, вышла очень убедительная.
- мне тоже понравилось. Ты можешь рассказать - что ты натворила?
Я улыбнулась. Силы возвращались. И Мечислав был на редкость человечным, мне даже не хотелось выдрать ему все зубы без наркоза. Почему он всегда не может вести себя, как человек?
Хотя глупый вопрос. Он же вампир...
- могу попробовать. Если еще сока нальешь.
Вампир послушно налил мне еще стакан сока, я залпом выпила его - и кивнула.
- Знаешь, меня и так все довели. Альфонсо, его жертва этот, как его?
- Шарль.
- Вот. Шарль, убийство это сегодняшнее, я и так вся была на нервах, а тут еще этот эмиссар паршивый ломаться вздумал. И наезды начал. Я терпела, сколько могла, но когда Славка упал - у меня крышу сорвало начисто. Сама почти ничего не помню. Помню только ощущения, словно я - это не я, а какое-то чудовище. И оно хочет жрать. И жрать не абы кого там, а одного конкретного Альфонса.
- Ты его так хоть на людях не называй - особого упрека в голосе Мечислава не было - и корчить виноватую рожицу я не стала.
- постараюсь.
- Вот и постарайся. Откуда взялось это чудовище? У тебя даже лицо изменилось?
- Оно живет во мне. - Мне на миг стало трудно говорить. Горло перехватило неожиданным спазмом. - Ты помнишь, какой меня нарисовал Даниэль?
- С трудом. Женщина в красном и напротив, в зеркале, ее отражение в виде зверя?
Я кивнула.
И вспомнила. Вот я на кровати. И Даниэль рядом. Живой. Родной. Любимый. Откидывает волосы назад. Протягивает рисунки. Смотрит на мое лицо, ожидая похвалы или презрения. Там были два портрета. Надюшки - и мой.
Второй портрет изображал меня, но тоже совсем не такую, как в жизни. Зеркало. И вроде бы та же я. Тоже стоящая вполоборота к зрителю. Почему-то я была одета в костюм гвардейцев кардинала. Алый плащ с золотым крестом развевался на ветру. Рядом, на светло-голубом фоне, лежала шляпа с пером. В левой руке я сжимала кинжал, поднимая его наподобие креста. В правой руке держала опущенную книзу длинную шпагу. Внешнее сходство было несомненным. Но не внутреннее! Я не была такой. Только мечтала. Но у меня никогда не получится. В нарисованных гениальным художником моих глазах была любовь, но совсем другая. Веселая, шальная, хищная. Мой нарисованный двойник скалил зубы в дерзкой улыбке. Женщина на портрете предлагала - все. Дружбу, любовь, партнерство, секс, дуэли на шпагах, прогулки под луной по крышам, ужин в китайском ресторане и бутылку водки, распитую из-под полы в мужском туалете - все, что только могла предложить женщина. И при этом смотрела с вызовом: 'Мол, я-то предлагаю! Но сможешь ли ты взять то, что я предложу и так, как я предложу это тебе? Если сможешь, мы будем вместе. Если нет - проваливай сразу! Слабаков не держим и не удерживаем!' Что-то придавало портрету такой вид. И что-то в нем было неправильным, но таким, что хотелось смотреть и смотреть. И пытаться понять - в чем же дело. Женщина задерживала на себе взгляд - и вы не сразу смотрели в зеркало на портрете.
Там отражалось - чудовище. Страшное и чем-то даже омерзительное. Львиная грива, рога, пасть, полная острых зубов в три ряда, хищное и стремительное тело - помесь льва с драконьим хвостом и орлиными крыльями, частично покрытое шерстью, а частично - чешуей. Увидь я такое страшилище в детстве - неделю бы по ночам кошмары снились. И сейчас...
У чудовища были мои глаза. Оно вставало на дыбы в припадке ярости, ревело и било передними лапами в зеркало, как бы стараясь добраться до женщины на портрете, а та улыбалась. И только потом мне стало ясно, что же не так с рисунком. У женщины в свою очередь были глаза чудовища - слишком большие и с вертикальными зрачками. Хищно-желтые.
- Именно. Вот он и выглянул сегодня на свободу. Тот самый зверь. Из того самого зеркала.
- Этого не может быть.
- Неужели? Откуда ты знаешь, что оставил мне Даниэль перед смертью?
Мечислав замолчал.
Действительно, что мог мне подарить любимый. Я думала до этой минуты, что просто - дар рисовать. И так же, как он, отражать в рисунке душу человека.
Но его подарок мог и инициировать изменения во мне. Я когда-то считала, что стану такой как женщина на картинке. Но если... в зеркале отражался зверь... не может ли быть так, что в минуты опасности из меня будет лезть это чудовище?
Не знаю.
Даниэль его видел.
Я - чувствовала сегодня.
Мечислав будет расхлебывать результаты его действий.
Скажите после этого, что оно - не реально!?
- Ты думаешь, это что-то вроде оборотничества?
Нет. Это я точно знала. Это - не оборотничество. Но не рассказывать же вампиру абсолютно все?
- Не знаю. Я не испытывала желания ходить на четвереньках или лопать мясо с кровью.
- А поменять форму тела?
- Нет. Только - когти.
- Что?
- Ну да. Не вся форма, не тело, а именно когти. Словно к моим пальцам присобачили что-то такое, раз в двадцать длиннее обычных ногтей. Только они нематериальны. Я не смогу ими даже огурцы в салат нарезать. Ничего не смогу. Кроме одного. Повредить ауру любого существа на земле. Человека. Вампира. Оборотня. Да хоть черта, если у чертей есть аура. Раньше я просто видела ауру человека. А эти когти - инструмент манипуляции с ней. Грубой манипуляции. Так вот. Но ни силы, ни чего-то еще они не прибавляли. Не знаю, как это можно объяснить лучше. Но раньше я просто видела, а сейчас могу и действовать. Плохо, неумело, и исключительно во зло.
- Неудивительно. Рано или поздно, так или иначе... ты прогрессируешь. И очень быстро. Ты ощущала их - как продолжение своих рук?
- В абсолюте. Это было мое. Как нога, ухо или глаз.
- А у тебя не было ощущения, что твой зверь контролирует тебя?
Я задумалась. Кто же из нас кого контролировал? Он - меня? Я - его? Женщина с глазами зверя - нас обоих?
Сложно сказать.
Скорее...
- Он - и есть я. Я - и есть Он. Мой зверь и я - это две половинки моей души. Поэтому я не могу сказать точно. Я все воспринимала вполне адекватно. И сказала бы, что это была - я. Только на свободу вырвалась темная часть моей души. А так - я все помню. Я все воспринимала вполне отчетливо. Кстати! Еще я помню, что мне говорил Валентин - Славка жив. Он жив?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
