Впервые Пугачёву и Паулса судьба свела в октябре 1974 года во время Всесоюзного конкурса артистов эстрады, где наша героиня заняла скромное 3-е место. Встреча была мимолётной: что называется, здрасьте — до свидания. И это понятно: Пугачёва тогда была малоизвестной певицей, а Паулс писал песни исключительно для латышских исполнителей, поэтому никакого контакта между ними произойти не могло. Так продолжалось шесть лет.
К 80-му году Пугачёва и Паулс подошли уже с иным багажом. Первая стала звездой номер один отечественной эстрады, второй — одним из лучших её композиторов. Причём Паулс был рекордсменом среди своих коллег: он единственный умудрялся выпускать по одной, а иной раз и по две пластинки в год (с 1972 года) и к моменту сотрудничества с Пугачёвой в его багаже уже было 13 авторских миньонов. Правда, подавляющая их часть имела успех только на родине композитора — в Латвии, а всесоюзная слава пришла к нему только два года назад, когда на страну обрушился его хит «Листья жёлтые».
Главным связующим звеном между Пугачёвой и Паулсом стал поэт Илья Резник. Он был знаком с певицей с 1972 года, а в последние несколько лет стал её постоянным автором. Кроме этого, Резник писал стихи на музыку других композиторов, в том числе и на музыку Раймонда Паулса. Во многом благодаря Резнику тандем Пугачёва — Паулс и состоялся.
Одним из городов, где Пугачёва гастролировала в начале 80-го, был Омск. Там и произошло зарождение творческого тандема Пугачёва — Паулс. Вот как об этом вспоминает И. Резник:
«Через несколько дней после начала гастролей в Омске Алла призывает меня в свой номер и говорит:
— Послушай, тут Паулс новую песню прислал — «Два стрижа» — хочет, чтоб я спела.
Она включила магнитофон: «Помнишь наш дом в два этажа?..»
— Ну как? — спросила Пугачёва, когда песня кончилась.
— Прекрасная песня!
— Но, по-моему, не для меня.
— Подожди-ка! — воскликнул я, услышав зазвучавшую следом за песней о стрижах фортепианную музыку, взволнованную, завораживающую.
— А вот это для меня, — певица лукаво улыбнулась, — давай сделаем сюрприз для маэстро.
— Давай, — согласился я, — песня так и будет называться — «Маэстро».
Утром, когда Алла ещё спала, я подсунул под дверь её номера стихи песни, которой суждено будет стать фундаментом нашего тройственного союза»…».
Гаснет в зале свет,И сноваЯ смотрю на сценуОтрешённо.Рук волшебный всплеск —И словноЗамер целый мирЗаворожённо…
В январе «Мелодия» выпустила очередной диск, который должен был представлять Советский Союз на международном смотре фирм грамзаписи в Каннах «МИДЕМ-80». Диск назывался «Встречай меня», и на нем были представлены лучшие представители советской эстрады, в том числе и Алла Пугачёва. Среди других исполнителей назову Софию Ротару, Евгения Мартынова, туркменский ансамбль «Гунеш».
ФЕВРАЛЬ-МАРТ
Вернувшись с гастролей, Пугачёва с головой окунулась в учёбу, чередуя её с музыкальными сессиями на студии «Мелодия». Сессии были насыщенными, поскольку Пугачёва записывала сразу несколько пластинок: одну на английском языке, которая предназначалась для выпуска за рубежом силами известной английской звукозаписывающей компании «ЭМИ», три другие — для родного советского слушателя. Последние гиганты выйдут в свет только через год, когда ансамбля «Ритм», с которым Пугачёва записывала эти песни, с ней уже не будет. Но об этом пока никто не знает, поэтому запись проходит, как принято говорить, в тёплой и дружественной обстановке. Песен тогда было записано много. Большинство из них принадлежали композитору Алле Пугачёвой. Среди них: «Все силы даже прилагая», «Три желания», «Вот так случилось, мама», «Что не может сделать атом», «Музыкант», «Папа купил автомобиль», «Поднимись над суетой», «Ленинград».
В один из перерывов между записями, спасаясь от столичной суеты, Пугачёва отправилась на пару дней в Ленинград, к своему коллеге и соавтору поэту Илье Резнику. Жить остановилась в гостинице. Причём там с ней произошёл забавный эпизод. Заполняя обязательную анкету, Пугачёва, будучи в хорошем расположении духа, решила пошутить: в графе «Цель приезда» вывела одно слово — «Кайф». И отдала анкету дежурной. И та ничегошеньки не заметила, поскольку давно воспринимала эти анкеты как вещь сугубо формальную. Напиши в ней кто-то из постояльцев, что целью приезда в город есть желание ограбить банк — и это тоже осталось бы незамеченным. Но история с «кайфом» на этом не закончилась.
Спустя час в гостиничном номере Пугачёвой собралась тёплая компания. Там были, помимо хозяйки и Ильи Резника, писатель-сатирик Михаил Жванецкий, прима мюзик-холла Ольга Вардашева, один из первых советских эстрадных менеджеров Валерий Матвиенко, кто-то ещё. Каждый из гостей что-нибудь да демонстрировал: например, Жванецкий читал свои смешные рассказы, Матвиенко что-то рассказывал. И только Резник сидел молча. И в тот момент, когда пауза в номере затянулась, Пугачёва обратилась к поэту: мол, теперь и ты чего-нибудь почитай! Тот в ответ развёл руками: ты все мои стихи наизусть знаешь. «Тогда напиши новые, — не растерялась певица. — Даю тебе пятнадцать минут». Все, кто находился тогда в номере, подумали: не успеет. И ошиблись. За отведённое ему время Резник умудрился написать шесть четверостиший, взяв за основу случай, произошедший с Пугачёвой несколько часов назад в вестибюле гостиницы. Стихотворение так и называлось — «Кайф». В нем были такие строчки:
О, Кайф! Ты стал моим призваньем.Ты — моей жизни благодать!Тебе я душу на закланьеГотова с радостью отдать.Долой вселенскую суетность!Умрите, алчность и вражда!Определённость и конкретностьЯ не приемлю никогда…
19 февраля любопытная заметка появилась в газете «Советская культура». Она была посвящена январским гастролям Михаила Боярского в Куйбышеве и повествовала о том, как тамошняя публика, желая воочию узреть своего кумира, едва не снесла с места Дворец спорта. Зрители, которые своими глазами видели творившийся перед концертом заезжей знаменитости ажиотаж, недоуменно вопрошали со страниц газеты: «Что же будет, если к нам приедет Алла Пугачёва?» Тут же был помещён лаконичный ответ директора Дворца спорта: «Нет уж, с нас хватит. Наша публика не готова к гастролям звёзд. Действительно, будь там Пугачёва, от тамошнего Дворца спорта могла остаться только груда камней. Хотя в той же Сибири, где Пугачёва была в том же январе, жертв и разрушений удалось избежать. Но это, видимо, исключительно из-за грамотной работы милиции и устроителей гастролей. Не случайно именно тогда в народе появился знаменитый анекдот о Пугачёвой. Он был коротким. Армянское радио спрашивали: „Кто такой Брежнев?“. То отвечало: „Мелкий политик времён Аллы Пугачёвой“.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
