Именно здесь, работая день и ночь, в проблемном апреле 1945-го года группа Майерса ценой титанических усилий переломила покаянные настроения в душе Сталина, и наметившийся поворот Советов к Православию был предотвращён. Отсюда же великолепная четвёрка ведуна Раевского осуществляла «огневое прикрытие» Беловежских соглашений, здесь даймоны впервые открыли спиритичке Розиной имя третьего президента свободной России.
В этом бункере, скрытом под толщей промёрзлого песка, глины, гранита и Лабрадора, Сарра почти не чувствовала колоссального морального давления, которое оказывал на её тренированную, в общем-то, психику тысячелетний купол духовной защиты, незримо стоящий над этой проклятой страной.
«Даже в куполах бывают дыры», — с радостью думала Сарра, стараясь бывать на объекте почаще, отдыхая от московских перегрузок, от бесчисленных крестов и звонов.
На объекте «М» Лига держала несколько мощных артефактов из Пергама и даже с полуострова Юкотан, два-три старинных камушка с надписями, накопивших за столетия магическую энергию. В сочетании с мумиями, успешно использовавшимися в качестве идолов, это создавало удачное вязкое духовное поле, в котором человеческие помыслы скользили медленно, как в топлёном жире. Люди, проходившие неподалёку по поверхности земли, почти ничего не ощущали: лишь некоторым казалось, что дышать и молиться тут гораздо сложнее, чем на другой стороне площади.
Сарра обожала объект «М». В самом чреве России, в окружении православных храмов, дерзко гнездилась рабочая база Принципала, и никто не мог её разгадать, вычислить и разорить. На объекте всегда дежурила сменная бригада из шести человек: два ведуна, две чародейки, жрец-распорядитель и опытный колдун охраны. Бригада обслуживала алтарь Принципала и проводила спиритические конференции с зарубежными центрами управления Лиги.
Сегодня, помимо дежурной шестёрки, в тесное помещение набилась уйма народу — гроссмайстер Фост согнал сюда «сканеров» и ворожей для того, чтобы работать по отморозку Царицыну. Специалисты «вели» мальчика, «щупали» его, отмечая любые изменения в уровне русской защиты. И, судя по нервным завихрениям дыма над жаровней, уже томилась в ожидании своего часа свора молодёжных даймонов, готовых по первому приказу наброситься на кадетишку, чтобы подкормить тёмной энергией драгоценную драконью личинку в его душе.
— Нужно немножко разогреть эту медвежью кровь, — задумчиво произнесла Сарра, глядя на экран. — Попросите даймонов, пусть припекут мальчонку. Он должен ощутить сухость во рту, лёгкую жажду.
— Даймоны жалуются, им сложно работать, — вздохнул седой ведун в измятой форме офицера Кремлёвского полка. Стряхнул с колен восковые крошки, придавил окурок и пояснил:
— Проблема в том, что у них там помещение освящено. И ещё предметик на стене. Мешает.
— Да-а… мешает! — подтвердила полная ведьма в роговых очках, старый музейный работник, специалист по подземельям и некрополям столицы. Она закончила размечать фломастером Ванькину фотографию, прижала снимок старинным обсидиановым пресс-папье в виде собачьей головы. — Ма-аленький такой «предметик», бумажный. Висит на восточной стене казармы и меша-ает — страсть! Понимаете, Саррочка, звёзды работают на нас, но пока «предметик» глядит со стены, даймоны не смогут нормально развернуться, это факт.
Сарра вздохнула. Она понимала, что заниматься «предметиком» надо немедленно — иначе магическое воздействие даймонов, даже помноженное на хмель, не заставит мальчишку разговориться.
И другая техническая проблема занимала ведьму: когда подросток напьётся, нужно организовать ему благодарных слушателей. Точнее, слушательниц. Эти самые слушательницы обязаны быть милыми и симпатичными — а иначе Царицын не станет зря выпендриваться и выкладывать кому попало сокровенные мечты.
Раскуривая сигаретку, Сарра широким шагом деловой женщины вышла по холодному подземному переходу к железной двери, у которой дежурил сонный лейтенант. Небрежно протянула пропуск на длинной цепочке. Грузовой лифт выволок её из подвального этажа. Ещё один лейтенант на проходной — и вот каблучки рыжей колдуньи застучали по мёрзлой брусчатке.
На поверхности был гадкий московский ноябрь, к тому же первый снег облепил стены помпезных узорчатых зданий, бледная крошка кусала лицо.
Сарра покосилась на уродливую громаду Василия Блаженного и устало поморщилась. К счастью, новенькая жёлтая машинка была запаркована прямо на Васильевском спуске — Сарра прыгнула в салон и с наслаждением включила печку на максимальный жар.
Глава 10. Педагогическая поэма
Какая красавица! — здесь жид постарался, как только мог, выразить в своём лице красоту, расставив руки, прищурив глаза и покрививши набок рот, как будто чего-нибудь отведовши.
Н.В.Гоголь. Тарас Бульба
Казалось бы, ещё недавно колдунья Цельс сидела в подземном капище и разглядывала звёздные прогнозы на 26 ноября, а уже через полчаса энергичная преподавательница мировой художественной культуры Стелла Яновна Яблонева уже торопливо входила в здание школы. Она немного опаздывала, но знала, что девочки, посещавшие занятия её кружка юных волшебников, обязательно дождутся.
Щебечущие девочки, преимущественно старшеклассницы, толпились у запертой двери кабинета. Стелла Яновна улыбнулась: разумеется, Нелли Буборц тоже пришла. Самая юная, но умна не по годам. Папа у неё владелец сети салонов красоты, ездит на дорогой машине. Дочка тоже далеко пойдёт, это очевидно. Стелла Яновна уже кое-чему обучила способную девочку. Она легко овладевала хитростями волшебства, наговорами, сглазом. А главное — смотрела в рот любимой учительнице.
На этот раз с чаем решили не возиться, разлили по пластиковым стаканчикам кремовый ликёр. Стелла Яновна извлекла из сумочки маленький ключик и, таинственно улыбаясь, достала из небольшого шкафика бутылочку. «Только директрисе ни гу-гу!» — заговорщически подмигнула Стелла.
Стелла Яновна была в прекрасном настроении. Сегодня она решила почитать девочкам Цветаеву. Оживлённые магией ликёра, стихи Цветаевой, казалось, вспархивали со страниц и расцветали в воздухе. Неожиданно тугие мужские рифмы сочились сладким запретным ароматом:
Вижу в полу сомкну той прямизне ресниц — не васильками во ржи! не писком постылых, в ладони стиснутых ручных синиц! — вызрели блеклой финифтью донских зарниц взоры нежданного гостя, финиста ясного, милого.
Откуда мне, каменной скифской старухе, опять любовь — ты, правнук разрубленного полковника, призрак убитого друга? Какая клеточка той обожаемой крови тобой проросла, продавила суглинок, и вновь забилась в губах, в жилах подкожной кольчуги?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
