Свещание закончилось большим пиром на сенях.
Л наутро князья покидали Любеч.
Святополк и Давыд Игоревич уехали в Киев, следом за ними двинулся Василъко Ростиславич, решивший побывать в Михайловском Выдубицком монастыре и поклониться святому Михаилу. Святославичи же отправились вместе в Чернигов, откуда Олег должен был уйти в Северу, где ему по наказу княжеского съезда и надлежало жить. Владимир па несколько дней остался в Любече с тем, чтобы позднее, объехав своп села и устроив все хозяйственные дела, двинуться отсюда назад в Переяславль.
Позднее Новгород-Северский.
Но не успел он отправиться в свой стольный город,
как гонец принес из Киева страшную весть: только что
Святополк и Давыд захватили Василька Ростиславича,
ослепили его, и теперь люди Давыда везут теребовльского князя во Владимир.
В тот день Владимир Мономах сидел на сенях своего '«Любечского дворца и смотрел сверху, как на дворцовой площади на празднике в честь окончания княжеского съезда забавляли людей скоморохи. Они потешали простую чадь тем, что изображали только что закончившееся свещание князей. Потом заиграли гусляры, и чадь стала. петь песни. Все это было противно церкви, по Мономах пе давал попам гонять скоморохов и гусляров: люди, думал он, должны веселиться без страха, да он и сам любил посмотреть на забавные скоморошьи проделки и кое лад чем подумать после их представлений.
Эта осень выдалась в поднепровье теплой, и люди па площади веселились долго. По приказу Мономаха здесь..- же, около дворца, были расставлены столы, на них стояли меды, разная ества - князь угощал свою чадь.
Все было хорошо. После последних трех голодных лет в это лето уродились и жито, и пшеница, и рожь, и репа,*. и другое. Все клети, амбары и корчаги в его хозяйских владениях были набиты всяким припасом. Отстроились села после губительных разорений междукяяжеских войн - и пожаров. И, наконец, прекратились и сами княжеские междоусобия. Правда, за счет того, что теперь каждый князь был независим от другого, порядок старшинства, подчинения всех остальных княжеств Киеву рухнул. Но для Мономаха это не было большой бедой - что ему была за охота быть подручным у Святополка! И зачем слепо держаться за порядки, которые уже изжили себя. Но теперь установлен новый прочный, как казалось, строй, который поможет всему Ярославову дому совместно блюсти Русскую землю, объединять силы в борьбе с половцами, а для пего, переяславского князя, это было главным. Князь же, поднявший меч на своих сородичей,, будет наказан всеми остальными, а это кое-чего стоило. По сути дела, Переяславлъ стал вторым городом на Руси, Святославичи в этом новом порядке оттеснены, загнаны в дальние города - Северу, Муром. И это тоже стоило кое-чего.
Он сидел па темных сенях, не разрешая зажигать свечей, смотрел на темную громаду любечеких стен и умиротворялся сердцем и разумом
В это мгновение послышался конский топот, и, огибая вежу, на дворцовую площадь въехал всадник. То были вести из Киева.
И сразу же рухнул с таким трудом созданный порядок.
Гонец рассказал, как Давыд Игоревич наущал великого князя захватить Василька и как того схватили во дворце Святополка, а потом люди Давыда увезли его в Белгород и там в простой избе совершили над ним ужасное насилие, повалили па пол, придавили грудь доской и сели па нее так, что захрустели кости, и торчин острым концом ножа вынул глаза Василька. Затем Василька завернули в ковер и повезли па Волынь, где заключили в темпицу.
Теперь кругом война: Святополк и Давыд против Василька и Володаря; вновь поднимутся обиженные Святославичи; новые распри, войны, разорения и неминуемые набеги половцеш
Этого Мономах допустить не мог. Есть же рота, есть крестное целование. Весь русский мир был этому в послухах.
Наутро он приказал собирать в Любеч войско и послал гонцов к Давыду и Олегу Святославичам. Их падо сегодня же сделать своими союзниками, иначе завтра они станут врагами.
– Гонцы везли к Святославичам речи Мономаха: «Приходите в Городец, чтобы поправить зло, створившееся в Русской земле и среди нас, братьев, - нож ввержен в нас. И если этого не поправим, то большое зло явится среди нас, и начнет брат брата закалывать, и погибнет земля Русская, и враги паши половцы, придя, завладеют землей Русской».
На этот раз Олег, наученный горьким опытом прошлого, не стал перечить Мономаху и откликнулся сразу. И он и Давыд сообщили, что вскоре будут вместе с дружками у Остерецкого городка, и действительно, через несколько дней выступили на Десну. Мономах, прождав братьев на Десне, двинулся к Киеву и велел им искать его в бору напротив города.
Один день простоял Мономах в бору, когда сторожи донесли, что по лесной дороге движется большое войско.
Вскоре братья уже сидели в шатре у Мономаха и договаривались о дальнейших действиях.
Олег домогался сразу идти на Киев и взять его пригтупом. Мономах понимал, что Олегу никогда не быть киевским князем, что он ненавидит Святополка за Старо-дуб, за Любеч, за то, что киевский князь слаб и корыстолюбив,.и отомстить ненавистным киевским боярам, взять добычу, которая поправила бы его личное состояние и состояние его смысленых людей, потерявших многое во время межкняжеской которы в 1096 году, представлялось Олегу весьма заманчивым. Но это не входило в расчеты Мономаха. Киев был для него особым городом: здесь княжил его отец, здесь, он надеялся, как самый сейчас сильный князь на Руси, как прямой наследник византийских императоров, будет княжить и он, а взять город на щит означало бы навеки потерять поддержку киевлян. Они проклянут его и его род во веки веков. Нет, брать Киев приступом было нельзя.
Шло время, а братья всо спорили в шатре, и ближние их бояре поддерживали этот спор, вступая в него все с полыми н новыми речами.
Помог спокойный, уравновешенный Давыд Святославич. Он не вмешивался в княжеские брани, принимал те города, которые ему давали, и теперь, не желая участвовать в новой войне, стоял на том, чтобы послать для начала послов к Святополку и решить все дело миром.
Сказали послы Святополку: «Зачем ты зло учинил Русской земле и вверг нож между нами? Почему ослепил брата своего? Если бы у тебя была какая вина на него, то обличил бы его перед нами и, доказав, вину его, и створил бы с ним так; а ныне объяви вину его, за которую ты учинил с ним это».
Святополк прислал ответные речи: «Поведал мне Давыд Игоревич, что Василько брата моего убил Ярополка, и меня хочет убить и занять волость мою, Туров и Пииск, и Берестье, и Погорину, а целовал крест с Владимиром, что сесть Владимиру в Киеве, а Васильку во Владимире. А надо мне свою голову блюсти. И не я его ослепил, но Давыд, который и привез его к себе».
И новые речи пошли в Киев: «Не ссылайся на то, будто Давыд ослепил его. Не в Давыдовом городе был он схвачен п ослеплеп, но в твоем городе взят он и ослеп-леп». Святополк полностью отрицал свою вину за новую княжескую распрю, все яснее и ясное намекая на желание Мономаха овладеть Киевом. И чем откровеннее говорил об этом Святополк, тем в. большее негодование, приходил Мономах. Конечно, все это злостный навет, зачем. ему шальной мальчишка. Басилько, чем он может помочь ему; но речи Святополка затронули, ^взбудоражили его истинные мечты о киевском столе, подняли из глубин души постоянно тлеющие надежды.:И за это Владимир еще более негодовал на Святополка.
После последнего ответа киевского князя стало ясно, что он не намерен просить у князей прощения, не хочет наказания Давыда, слагает с себя вину за начавшуюся распрю и готов к рати. Теперь князья решили перейти Днепр н обступить Киев. Вскоре первые их дружинники переправились через Днепр.
С киевских гор люди смотрели, как дружины союзных князей вышли из бора па днепровский берег, и тут же в городе началось великое волнение. Поднялись бывшие там приспешники Святославичей и Всеволодова дома, княжеская дружина заколебалась, и близкие к Святополку люди советовали ему бежать из Киева, а это означало бы отдать город в руки Мономаха. Тогда выступили другие, и их было больше, которые уговаривали Святополка покончить с князьями дело миром, не пускать Моиомаха в город. Киев бурлил, начали волноваться слободы, по улицам побежала челядь. В этот час Святополк, не надеясь на киевлян и боясь народного восстания, решил бежать из города.
Весь день шло свещание смысленых киевлян; было ясно, что город находится накануне больших потрясений, и каков будет их исход, никто сказать не мог. Но ясно было и другое: надо было спасать свои домы, богатства, земли от волнующихся смердов, ремесленников, городской голи.
Именно смысленые люди настояли на том, чтобы князь выслал к Мономаху митрополита Николая, к которому с уважением относился переяславский князь, и Всеволодову вдову, его мачеху - Анну, которую он чтил и слушал.
Едва Мономах в ладье переправился на правый берег Днепра, как от города к нему двинулось посольство. Впереди шел митрополит с епископами и игуменами, следом - княгиня Анна со своими людьми, за ними:видные киевские бояре.
