— Н-да… — Сен-Сир так энергично покачал головой, что на лоб упало несколько густых угольно-черных завитков. — Что до меня, когда я хочу женщину, я се имею. Ни за что не стал бы делать из этого проблему, будь я на твоем месте. Да-да, я бы не растерялся.
Женщина на его коленях почувствовала себя забытой и завозилась.
— Ты хочешь меня или нет, красавчик мой? Может, пойдем наверх и ты покажешь, как сильно во мне нуждаешься?
Она постаралась как можно обольстительнее потереться о виконта, но тот только больно шлепнул ее по заду.
— Притихни! — сказал он грубо. — Когда до тебя дойдет очередь, ты об этом узнаешь!
Брюнетка для вида надула губы, но отнюдь не обиделась. Наоборот, намеренная грубость кавалера разжигала ее.
— Хотелось бы мне перевести часы назад, но этого не может и сам Господь Бог, — угрюмо сказал Мэттью и влил в себя еще порцию джина. — Все, что мне остается, — это нагрузиться до полной потери соображения, а потом отвести наверх ту грудастую блондинку. Можешь быть уверен, я не слезу с нее до тех пор, пока Джессика не выйдет замуж и не исчезнет из моей жизни навсегда.
— Вот это по-нашему! — воскликнул виконт и поднял полный стакан в насмешливом салюте. — В конце концов, кому это надо — добровольно заковывать себя в кандалы? Однажды я этого отведал и могу сказать по опыту, что с того дня, как нашего брата окольцуют, он не знает ни минуты покоя. — Сен-Сир весело опустошил стакан, но потом внезапно и надолго впал в задумчивость. — С другой стороны, Стрикланд, этот Милтон — желторотый птенец… Он ни черта не понимает в жизни и мало что смыслит в постельных делах. Женщине вроде Джессики нужен настоящий мужчина.
Мэттью ничего не ответил на это. Голова его кружилась, в глазах все плыло и раздваивалось, язык лежат во рту толстым куском войлока. И все-таки он чувствовал себя отвратительно трезвым. Все та же картина — Джессика и Джереми в постели — всплывала перед глазами, и Мэттью до хруста стискивал зубы. В брачную ночь и все остальные ночи Джессика будет принадлежать герцогу… и это величайшая ошибка, потому что она изначально принадлежала ему, Мэттью. Это знают оба, он и она.
Но Ситон упустил свой шанс.
Граф еще сильнее стиснул зубы, выпил, налил снова и снова выпил из основательно опустошенной бутылки.
Глава 13
Лондонский Сент-Джеймсский собор располагался на Ладгейт-хилл и представлял собой внушительное сооружение в стиле барокко работы архитектора Кристофера Рена. Готический квартал, над которым собор изначально господствовал, совершенно уничтожил пожар 1666 года, но и теперь высоченный шпиль не менее гордо возносился в небеса.
День венчания выдался сумрачным и сырым, но это не помешало лондонскому высшему свету собраться на столь выдающееся торжество, как бракосочетание интересного молодого пэра, герцога Милтона. В этот день каждый мог убедиться, что его белокурая невеста, воспитанница маркиза Белмора, и в самом деле на редкость красива.
В толпе говорили о том, что происходит «венчание века». Хотя оно и не было самым грандиозным, зато обсуждалось как никакое другое. Наиболее горячо спорили о том, почему столь важное мероприятие организовывалось в такой спешке. Правда, никто не решался высказывать сомнения или подозрения вслух, так как в брак вступали члены слишком могущественных семейств. Поэтому, когда толпа рекой втекала в порталы величественного сооружения, можно было расслышать в ее рокоте только поздравления. Там и тут губы аристократов произносили наилучшие пожелания, благоразумно воздерживаясь от более колких замечаний.
К моменту прибытия невесты собор заполнился, и створки дверей закрылись. Таким образом, венчание, так живо обсуждавшееся светом, вот-вот должно было состояться. Время от времени кто-то из опоздавших протискивался внутрь и спешил поскорее усесться, чтобы очистить проход, ведущий к алтарю. Отовсюду слышались шуршание юбок и шелест голосов.
В парадной карете Белморов Джессика сидела напротив маркиза. Снаружи экипаж украшали голубые и серебряные гирлянды, цвета тех же тонов украшали упряжь четверки серых лошадей. Леди Бейнбридж, сопровождавшая невесту, отправилась проследить за какими-то последними приготовлениями, Виола тоже ускользнула, чтобы занять место на скамье, оставленной для личной прислуги обоих семейств.
Джессика расположилась на краешке сиденья, и непринужденности в ней было не больше, чем в натянутой тетиве лука. Маркиз взял ее руку и мягко пожал, как бы говоря этим: «Не волнуйся, я с тобой».
— Ты самая красивая невеста, которую мне только доводилось видеть за свою немаленькую жизнь. Поверь, я горжусь тобой.
Джессика повернулась, хотела ответить, но на глаза навернулись слезы, и пришлось бороться, чтобы удержать их. Они были так едки, что жгли глаза, но она поклялась себе, что слезы, пролитые накануне ночью, будут последними, и собиралась сдержать клятву.
— Спасибо, папа Реджи. — Она заставила себя улыбнуться. — Не могу выразить, как я благодарна за вес, что вы для меня сделали. У меня никогда не было отца, но вы заменили мне его. Я люблю вас всей душой, всем сердцем.
— Дорогая моя, — воскликнул маркиз, звучно прокашлявшись, чтобы скрыть смущение, — как не ответить тебе признанием столь же искренним! Когда дни мои были пусты и безрадостны, ты озарила их новым светом, ты вдохнула новую жизнь в пустую клетку, которой стала моя душа. Я знаю, все это звучит выспренно, но ты всегда, всегда будешь зеницей моего ока! Герцог Милтон станет сегодня счастливейшим человеком во всей Англии.
Реджинальд Ситон потянулся поцеловать ее в лоб, и Джессика вдруг заметила, что руки его дрожат. Это потому, что нам предстоит разлучиться, подумала девушка и сухо сглотнула. Как сильно изменилась ее жизнь со дня первой встречи с маркизом! Сколько счастья узнала она в Белморе, сколько было рождественских праздников и дней рождения. Благодаря папе Реджи Джессика обладала теперь фамильными драгоценностями, роскошными нарядами… Она была так счастлива, надевая их для Мэттью!
В следующее мгновение Ситон, как по волшебству, возник перед ее мысленным взором: рыжевато-русые волосы, резкие, такие любимые черты лица и темно-синие глаза, одновременно ясные и загадочно затуманенные…
— Настало время войти в церковь, — негромко напомнил маркиз. — Надеюсь, ты готова?
Джессика бессознательно оглянулась на заднее слюдяное окошко карсты — туда, откуда была видна дорога, ведущая на Ладгейт-хилл. Папа Реджи сказал ей утром, что Мэттью отказался присутствовать на венчании, но девушка все еще не могла в это поверить.
— Он не придет, дорогая. Когда мы разговаривали, он был настроен весьма решительно. Думаю, что так даже и лучше.
