посмотрел на неё так, словно увидел нас за монитором. А потом она отключилась. И теперь на мониторе осталась лишь рябь помех.
— Ну что, дамы и господа, — громко начал Евгений. — А особенно учёные. Пора бы нам начать думать, как справиться с этим… Непонятно чем.
Стоящий рядом со мной Степанов шёпотом пробормотал:
— Думается мне, что никак.
— Уверены? — наклонившись к его уху, также тихо спросил я.
— Мы семьдесят лет ищем способ победить радиацию, и пока не нашли. Так что нужно вернуться к нашему общему делу. Пока вас не было, у Пети наметился сильный прогресс.
— Начал замедлять время?
— Нет. Нам это не надо. По крайней мере, пока эти твари не найдут способ пробраться в бункер. Тогда с помощью Пети мы сможем сбежать. Но, далеко ли? Петя начал заглядывать в прошлое. Пока у него выходит диапазон всего в пять лет. Но это только начало. Вскоре он найдёт то, что нужно нам.
— И к этому времени метеорит должен быть здесь.
— Желательно.
— Тогда нам надо найти способ безопасно выйти. В ближайшее время.
— Мор, да погодите вы. Я сперва хотел вас попросить за Петей денёк понаблюдать, может, что подскажете.
— Я не учёный, — шёпотом усмехнулся я.
— Вам всё равно в ближайшие дни не выйти.
Степанов был прав. Ну не буду я соваться на рожон к этим тварям. Вот через пару дней, когда они успокоятся, можно попытаться добежать до Червя. Правда, его сперва надо будет заставить выбраться на поверхность.
В этот раз мы ночевали в тесной комнате бункера. Это так палаты в медицинском блоке переоборудовали специально для нас. Так что атмосфера и запах тут были соответствующие.
А на следующий день мы с Лавиной направились в комнату Пети. Она была в три раза больше нашей. Такая же светлая. Такие же идеально белые стены.
Петя сидел на кровати и играл с набором небольших машинок. Для него каждая складка одеяла превращалась в дорогу, по которой тарахтел его транспорт.
— А у нас будут дети? — внезапно спросила у меня Лавина.
Я опешил от такого вопроса, и только и смог ответить:
— Ты правда хочешь здесь и сейчас это обсудить?
— А почему бы и нет? Всё равно Степанова ждём.
— Будут, — на выдохе ответил я. — Когда я буду уверен в нашей безопасности.
Лавина надула губки, словно сама была маленьким ребёнком. Я не стал это комментировать. Себе дороже спорить с женщиной в таком щекотливом вопросе.
Меня спас Степанов. Он вошёл в комнату раньше, чем Лавина успела ещё что-то спросить.
Учёный держал в руках квадратную стальную коробку.
— Это то, о чём я думаю? — спросил я.
— Я не умею читать ваши мысли, — с усмешкой ответил Степанов.
— Это осколок?
— Да. Я выбрал самый яркий, как и советовала ваша подруга. Сейчас он находится в стальной коробке, заполненной фериумом по всему периметру.
— Это то самое, что лишает мутантов сил? — уточнила Лавина.
— Именно! И так уж повелось, что столь сильное излучение от метеорита оно тоже не пропускает.
— Так, давайте откроем, — задорно предложила Лавина. — Чего тянуть.
— Прежде чем использовать в опыте осколок подобной мощи, я попрошу вас, Мор, окружить комнату защитным куполом. Наверху у нас не возникало проблем с излучением, но здесь одно неверное действие может обречь на мучительную смерть всех обитателей бункера, — попросил Степанов.
— Конечно! — ответил я и выполнил просьбу.
Тогда Степанов положил стальной короб на Петину тумбочку и ласково обратился к ребёнку:
— Петенька, ты не мог бы убрать свои игрушки? Помнишь, как позавчера мы с тобой в прошлое путешествовали?
Петя кивнул и притянул к себе одеяло с машинками.
— Хочешь ещё?
— Нет. Это страшно, — ответил ребёнок.
— А мы отправимся в мир до судного дня. Хочешь узнать, как там дети жили?
— Не хочу. Я буду им завидовать. Наверняка у них было гораздо больше игрушек.
— Петя! — обратился я к ребёнку, как к взрослому. — Ты же помнишь наш разговор?
Он кивнул, и только тогда я продолжил:
— Нам нужно найти момент, с которого всё началось. Как только ты найдёшь его, то мы сможем предотвратить судный день. И тогда ты проживёшь другую жизнь. И будет уже у тебя огромное количество игрушек.
— Обещаешь? — спросил ребёнок.
— Обещаю. Ты даже не вспомнишь об этом мире. Будешь ходить в садик, играть и общаться с другими детьми. И больше никаких опытов.
— Хорошо. Я попробую, — опасливо согласился Петя.
Тогда Степанов положил короб на кровать мальчика, прямо к его ногам, и попросил меня открыть. Опасался, что моей защиты на нём будет мало.
Я открыл коробку, и комнату озарило зелёным свечением.
— Как красиво! — восхитилась Лавина. — Я даже отсюда чувствую сколько в нём силы.
— Да, похожий метеорит я использовал, когда пытался провести эксперимент с перемещением во времени, — подметил Степанов.
Я достал из короба осколок, который размером был как две мои ладони. Присел к Пете на кровать и попросил:
— Коснись.
Петя с опаской протянул свою маленькую ручку к камню. И вскоре его ладошка оказалась поверх метеорита.
Глаза ребёнка загорелись зелёным огнём. Он запрокинул голову. А у меня перед глазами помутнело. Словно метеорит связал наши с Петей способности.
Перед глазами появилась отчётливая картина. Но без звуков. Словно цветное немое кино.
Мужчина сидит за рулем новенького BMW. На вид ему под пятьдесят. В военной форме. Генеральские погоны. Рядом сидит женщина и смотрит в окно. На ней тоже военная форма. Они о чём-то разговаривают. Видно, как открываются рты. И они смеются.
Внезапно женщина тыкает пальцем в лобовое стекло и что-то настороженно говорит. Я вижу зелёный огонёк в небе. Машина останавливается.
Генерал достаёт из бардачка пистолет и взводит курок. Они выходят из машины и сворачивают с дороги в лес.
Зима. Идёт снег. Но солнце светит ярко. Вскоре сугробы под их ногами сменяются грязью. Люди насторожены, а мне по-прежнему ничего не слышно.
Но вот они выходят к большому кратеру. Мужчина переступает через поваленные деревья и заглядывает внутрь.
Он видит космический корабль. Или точнее, это всего лишь двухместная капсула.
Мужчина целится и ждёт. И вскоре шлюзы открываются и оттуда выходят двое в чёрных облегающих скафандрах. Но тут я понимаю, что оболочка скафандра на самом деле прозрачная, и внутри него сидит чернота. Очень знакомая чернота. С красными горящими глазами.
Мужчина стреляет. Но все пули проходят сквозь чёрные тела, даже не задев их. У военного заканчиваются патроны, он что-то кричит своей женщине, и та убегает.
Но не успевает мужчина повернуться, как чёрная рука оказывается в его груди. Она сжимает его сердце, и военный умирает.
