он какой-то… пресытившийся жизнью. Я такое видел несколько раз в Протекторате Чжунго, но там были старцы хорошо за стольник, даже ближе к ста пятидесяти, которые в этой жизни перепробовали всё, что только можно, и в результате даже властью и интригами наелись.
— А такое разве бывает?!
— Получается, бывает. Один мне даже лично признался, что давно бы с удовольствием свёл счёты с жизнью, да родственники не позволяют — дескать, символ даже не рода, а клана! Авторитет, все дела. Плюс кладезь жизненных премудростей. Ну и опыт, конечно же.
— Скажешь тоже, Вань! Где вельможи из Протектората Чжунго, и где местечковый касик! Чем там пресыщаться, на этой несчастной Ликее?
— А вот это как раз вторая сторона медали, — хмыкнул я. — Его явно тяготит нынешнее положение. Тесно ему на Ликее, понимаешь? А свалить не может. По какой причине — это уже другой вопрос. Думаешь, почему он на доступ к большой сети повёлся? Да потому что там новых впечатлений море! Плюс оговорки… он чуть не ляпнул, что наелся власти, за пятьдесят-то лет! Но быстро поправился — типа, всего десять на посту. Плюс взгляд. Ну и, вишенкой на торте, отличное знание как пиджина, так и росского, хоть он и пытался этот факт скрыть. Но на отвали, без огонька. А вот под недалёкое трепло очень качественно косил, этого не отнять.
— Вань, ты намекаешь, что с Качикано та же беда, что и с Лукиньо? — снова напряглась Лерка.
— Ну, не в точности такая же, но… фотки помнишь? «Камешки» раньше точно у касика в малоке хранились, «плетёнка» та самая. А теперь их нет.
— Так ты для этого погром устроил? — прозрела-таки зазноба. — Бутылки рассыпал, меня на эту чёртову корзинку сесть заставил?
— Ну, надо же было как-то замаскироваться?.. А что, тебе неудобно было, что ли?
— Представь себе! Как на жёрдочке!
— Странно… а я нормально сидел… ну, сколько там?
— Двадцать с небольшим минут, — правильно поняла меня Лерка. — А ты разве по архивам не проверил? Ну, там, фотки сравнить… или видео?
— Естественно, проверил! — для вида оскорбился я. — Полное соответствие. Что в самых свежих, что в десятилетних. Такое ощущение, что наш новый друг Качи вообще с возрастом не изменяется. Как же это называется? Помнишь, ты говорила?.. Икс-синдром?
— Нет, тут скорее возрастная регрессия, — поправила меня подружка. — При икс-синдроме он бы вообще зелёным пацаном выглядел. В любом случае, это повод задуматься. Слишком много совпадений для одного довольно локального участка. Когда-то по всей Земле с населением в семь с лишним миллиардов единичные случаи насчитывали. А тут в пределах одного архипелага сразу два! Если, конечно, это то, о чём мы думаем.
— Возможно, что и три.
— Шаман?
— Он, родимый, — кивком подтвердил я. — Ясен пень, процесс вызван искусственно.
— Это насквозь антинаучная версия, Елагин.
— Зато внутренне не противоречивая! — парировал я. — И в данном конкретном случае я склонен доверять своей интуиции. Чутью, если хочешь. Что же касается научного обоснования… у Алекса Заварзина его тоже поначалу не было. А потом — раз! — и он «затонувшие» корабли из подпространства достаёт!
— Вань, причём тут Заварзин?! — страдальчески поморщилась Лерка.
— Да фиг знает, — признался я. — К слову пришлось…
— Что-то слишком часто!
— И это тоже неспроста, душа моя! Видимо, какие-то игры подсознания… — Я прервал фразу на полуслове, и прислушался к собственному организму, но накатившее было состояние «псевдосамадхи» почти сразу же схлынуло. — Нет, не поймал мысль…
— Тебе просто отвлечься надо на что-нибудь другое, — посоветовала Лерка. — Например, рассказать мне, наконец, что это за метки!
— А, точно! — спохватился я. — Короче, слушай… если отбросить всю ту лапшу, что Качикано навешал мне на уши, твой дед очень сильно заинтересовался теми самыми «тропами духов». Вернее, не самими «тропами», а рисунками и прочей инфографикой, что их сопровождают. Я так понял, это что-то вроде указателей и инструкции пользователя, но крайне специфических. Знания о них нынешним поколением аборигенов либо полностью утрачены, либо они очень хорошо шифруются. Скорее всего, и то, и другое сразу. Думаю, те же шаманы могут что-то знать. Или касики типа нашего Качи. Ну а рядовые обыватели, естественно, не в курсе. Для них достаточно объявить табу… или как это здесь называется. Не суть, в общем. Ну и, зная твоего деда… сама понимаешь, он не мог на такое не купиться.
— Да, это на него похоже, — подтвердила девушка.
— На этой почве Евгений Викторович и скорешился с Лукиньо, — развил я мысль. — Тот, как мы знаем, и местный аксакал, и когда-то имел отношение к шаманской братии. Плюс за воротник заложить любил. Вот и… свёл, короче, твоего деда с касиком. Тот, правда, не будь дурак, колоться не стал, по крайней мере, полностью. Но куда деваться, если с уважаемыми людьми бухаешь? Что-то всё же рассказал. А где-то и сам не заметил, как проговорился — проф-то, в отличие от аборигенов, почти не пил, зато слушал и на ус мотал.
— Ну и чего он искал?
— Не поверишь — недостающие звенья между разными видами индейской и древнеегипетской письменностей.
— Ну почему же не поверю… — задумчиво протянула Лерка. — Очень даже поверю. Это его работа, на минуточку. А вот остальные загадки типа внезапной молодости его вообще могли не заинтересовать. Нет, пометку он бы обязательно сделал, но не более того.
— Всё-таки у нас слишком разные системы ценностей, — сокрушённо помотал я головой. — Не в обиду будь сказано, но Евгений Викторович несколько не от мира сего.
— Просто он гуманитарий, Вань.
— А я, по-твоему, кто? — парировал я. — И всё равно целая пропасть!
— Ты практик, — пожала плечами Лерка. — И от тебя, от твоих действий зависит множество людей. А от деда… ну, ещё горстка таких же фриков. И то лишь в плане почесать языками, то бишь, конечно же, академических дискуссий.
— Боюсь, Лер, у тебя несколько искажённое представление о значении фундаментальных исследований…
— Ну да, куда мне! — фыркнула та. — Я вообще биолог, если ты вдруг забыл. Приземлённее меня ещё поискать!
— Ладно, не обижайся. Так на чём я остановился?
— Что дед ищет образцы наскальной живописи.
— Во-во! Короче, те места, что находятся в относительной доступности, он за этот год буквально обнюхал — помнишь фотки?
— Угу.
— Но всё равно чего-то так и не нашёл. Это Качикано утверждает с полной ответственностью. Не раз и не два слышал, как профессор сокрушается по этому поводу. Ну, типа, индейцы местные настолько недоверчивые, что хрен что у них дознаешься. Одни только смутные слухи. А он упёрся в тупик, и всё! Выход вроде просматривается — те самые «тропы
