— Иду, — откликнулась Элис и приготовилась встать.
— Нет, предоставь это мне, — Агнес остановила мать. В кухне она задержалась. Руки уже потянулись к большому фартуку с нагрудником, но она передумала его снимать. Решительным жестом девушка расправила фартук и, гордо вскинув голову, направилась вниз, в табачный магазин. В ожидавшем ее высоком, грозного вида мужчине она не нашла ни малейшего сходства с Чарльзом.
— Мистер Фарье? — спросила Агнес. В ответ тот едва заметно кивнул. — Прошу пройти за мной. — Она подняла откидной прилавок, но не стала пропускать его вперед, а двинулась дальше к лестнице. Не останавливаясь и не оглядываясь, Агнес довела его до гостиной и только там повернулась и заговорила: — Вы, наверное, хотите узнать, как ваш сын оказался в моем доме? — без лишних предисловий начала она, делая особый нажим на словах «мой дом».
— Да, мэм, расскажите, будьте любезны, — процедил сквозь зубы полковник.
— Мисс, пожалуйста.
Брови его поползли вверх, скулы напряглись.
— Мисс, — с усилием выдавил он из себя и добавил: — если вам так будет угодно.
Взгляды, горевшие непримиримым огнем, скрестились. И чем дольше они смотрели друг на друга, тем темнее становились их глаза, источавшие гнев и решимость одновременно.
— Меня и вашего сына объединяют определенные отношения, — нарушила тягостное молчание Агнес. — С некоторых пор мы с ним встречаемся. Но несколько дней не виделись, а когда он сегодня пришел, ему стало плохо. Очевидно, ваш сын пролежал больной у себя в квартире.
Полковник поджал губы, раздумывая, потом заставил себя задать вопрос:
— О каких «определенных отношениях» между вами вы говорите, мисс?
— Суть в том, что ваш сын попросил меня выйти за него замуж, — без минутного колебания ответила Агнес.
— И вы согласились?
— И да и нет. Есть одна оговорка.
Полковник несомненно не ожидал такого ответа. Он вновь поднял брови.
— Какая же это оговорка?
— Я хорошо себе представляла, насколько сильное противодействие вызовет его решение в семье. И то, что ваша жена отказалась навестить тяжелобольного сына, яркое тому доказательство.
— Его… мать… она сама сейчас не совсем здорова, — запинаясь, пробормотал полковник.
— Другого ответа я и не ожидала услышать. А теперь вам надо увидеть сына. Прошу за мной.
Полковника удивила с тонким вкусом обставленная гостиная, но вид тяжело дышавшего, с раскрасневшимся от жара лицом сына окончательно сразил его.
— Это моя мать, миссис Конвей, — сказала Агнес, когда полковник взглянул на сидевшую у постели женщину.
Они молча обменялись взглядами.
— Чарльз, — позвал полковник, и когда сын не откликнулся, наклонился к нему и снова произнес: — Чарльз, это я, твой отец. Ты меня слышишь?
Чарльз открыл глаза и задвигал пересохшими губами.
— Да… отец, но я хотел… — Голова больного заметалась по подушке. — Реджи… — наконец удалось выговорить ему.
— И давно он в таком состоянии? — спросил у девушки Хью Фарье.
— Несколько часов.
— Что сказал врач?
— Он сказал, сэр, — Элис опередила дочь, — что у вашего сына пневмония и температура за сорок. Он очень серьезно болен. Разве вы сами не видите?
— Да, мэм, все достаточно очевидно, и поэтому я считаю, что он должен быть дома, ему нужен хороший уход.
— Необходимый уход ему уже обеспечен. Могу сказать лишь одно: если вы желаете вашему сыну смерти, можете забирать его, — холодно отчеканила Элис.
Полковник взглянул на женщин.
— Но, видимо, его можно перевезти на санитарной машине, — неуверенно предположил он.
— Вся ответственность в этом случае ложится на вас.
— Как фамилия врача, который его осматривал?
— Доктор Бейли, он живет здесь неподалеку.
— Благодарю, я спрошу его мнение.
— Непременно спросите.
Агнес не принимала участия в разговоре. Она наблюдала, как отец Чарльза наклонился к кровати и посмотрел на сына, а потом, резко развернувшись, вышел из комнаты.
Бросив взгляд на мать, девушка последовала за ним. Хью Фарье в нерешительности стоял перед двумя дверьми, не зная, какую следует открыть. Агнес прошла вперед, и снова они проделали весь путь через кухню, по лестнице вниз, в магазин. Полковник так и не сказал ей ни слова, лишь обернулся на пороге, коснулся полей шляпы и вышел на улицу.
Когда Агнес вернулась в спальню, Элис сидела рядом с Чарльзом, промокая его лицо губкой.
— Да, туго тебе с ними придется, — заметила она, не прерывая своего занятия, — если они там все под стать нашему недавнему гостю. Я прекрасно видела, как ему хотелось подавить нас своим видом. Какое высокомерие!
— Агнес, — раздался с кровати слабый шепот Чарльза.
— Да, дорогой. Это я, Агнес, что ты хочешь? — Девушка склонилась к нему.
— Кажется… приходил отец… Я хочу Реджи.
— Не волнуйся, дорогой, он приедет, очень скоро приедет.
* * *
Вернувшись в Брук-холл час спустя, Хью Фарье уже разговаривал с женой.
— Я пошлю телеграммы Реджинальду и Генри.
— Но неужели ему настолько плохо? То есть я хочу сказать, как он мог за короткое время так тяжело заболеть?
Полковнику хотелось повернуться и ответить: «Да перестань же ты пороть чушь!». Но это означало бы высказать вслух те мысли, которые он старательно прятал на протяжении долгих лет. Несмотря на недостатки характера своей супруги, он тем не менее любил ее. Любил всегда и, скорее всего, будет любить и дальше. Но порой ее высказывания раздражали его своим эгоизмом и бессмысленностью. Временами ему даже не верилось, что они прожили вместе так долго, а он ни разу не раскрыл своих истинных мыслей и чувств. Вот и на сей раз Хью не стал нарушать им же самим установленные правила.
— Пневмония может очень быстро развиться из обычной простуды. Когда я увидел Чарльза, он бредил и был сам не свой. Я считаю, дорогая, ты должна к нему съездить.
— Нет и нет! — поднимаясь, возразила Грейс. — Как ты можешь об этом говорить, Хью? После того, что ты мне рассказал об этой особе, я не могу заставить себя встретиться с ней. Она имела наглость появиться перед тобой в фартуке прислуги и рассуждала, как образованная женщина. А живет неизвестно в каком закутке, где-то над магазином, в Бог знает на что похожих комнатах.
— Да, это мои слова, но я также отметил, что квартира обставлена с большим вкусом, а особенно уютной выглядит комната, в которой лежит наш сын.
— Ты должен привезти его домой.
— Сейчас об этом и речи быть не может, — твердо заявил полковник. — Доктор сказал, что переезд может оказаться для Чарльза роковым, поэтому сейчас лучше его не трогать с места.
